Почти полвека назад Израиль провел крайне дерзкую политически и безумную по военным меркам операцию, отправив в далекую и недружественную африканскую страну спецназ. Четыре самолета пролетели почти 3500 км и доставили в Энтеббе сотню бойцов, которые могли оттуда вообще не вернуться. И все это ради того, чтобы освободить похищенных пассажиров рейса "Тель‑Авив-Афины-Париж", угнанного террористами в Уганду.

Операция "Энтеббе" (названная также операцией "Йонатан", в честь погибшего в Уганде командира израильского спецназа Йонатана Нетаниягу, старшего брата нынешнего премьер‑министра), возможно, самый яркий, но не единственный пример того, на что готово пойти еврейское государство ради спасения своих граждан. Многочисленные военные операции и сделки по обмену десятилетиями формировали в израильском обществе ощущение, что страна никого не оставит в беде. Страна в этом случае - это не только правительство и армия, но и рядовые граждане.

Общественный консенсус о необходимости бороться за возвращение своих граждан выдержал в Израиле испытание временем и войнами. Споры разгорались только вокруг вопроса о цене возвращения.

После нападения на Израиль 7 октября и последовавшей за этим войны в Газе вопрос цены оказался для израильтян тяжелейшей дилеммой. С одной стороны, десятки заложников и их семьи, с другой - террористы‑убийцы, которые могут снова оказаться на свободе. С одной стороны, нарастающая изоляция Израиля в мире, а с другой - ХАМАС, который может сохранить позиции в Газе.

О том, почему тема заложников столь чувствительна для израильского общества и каким образом это делает Израиль особенно уязвимым для врагов, мы побеседовали с президентом Института политики еврейского народа в Иерусалиме профессором права Ядидьей Штерном и известным израильским публицистом Бен‑Дрором Ямини, колумнистом газеты "Едиот Ахронот" и автором книги "Индустрия лжи" об освещении палестино‑израильского конфликта на Западе.

Ахиллесова пята

Израиль возвращает домой не только живых, но и мертвых. Еврейское государство фактически приравнивает погибших похищенных к живым и готово платить за них не меньшую цену. Но у такой политики есть и негативные последствия, убежден Ядидья Штерн.

"В какой‑нибудь другой стране подумали бы: человек уже мертв - да, его нужно похоронить по‑человечески, но это все‑таки не то же самое, что спасать живого, - говорит он. - В Израиле же совсем другое отношение к этому вопросу. И за это приходится платить. Такая высокая чувствительность делает нас уязвимыми. В греческой культуре это называется ахиллесовой пятой - это наше очевидное слабое место. Если у нас похищают одного человека, вся национальная повестка меняется из‑за одного человека. Тактическое событие - похищение гражданина страны - из‑за такого подхода сразу становится стратегическим событием, которое меняет всю картину".

Израиль настолько чувствителен к похищениям, что в израильской армии неофициально существует так называемая инструкция "Ганнибал", согласно которой военные должны любой ценой предотвратить похищение - даже если вместе с врагом придется убить похищенного израильтянина.

Это иррациональная инструкция для рационального мира, - объясняет Штерн. - Но наш мир в Израиле не рационален, наш мир чувствителен, в нашем мире совершенно особое отношение к похищенным. Следовательно, в таком мире есть определенная логика и для инструкции "Ганнибал". Я не оправдываю это морально, но в этой инструкции есть определенная логика".

"Вы только вдумайтесь: настроение всей нации в Израиле зависит от того, кто находится в плену врага, - продолжает Штерн. - Если в плену останется хотя бы один человек… К примеру, Рон Арад. Его имя известно во всем мире. Известно папе Римскому, известно главам государств. Где, в какой еще стране один человек, летчик, который несколько десятков лет назад попал в плен и, вероятно, был убит, стал таким символом?.. Каждый год я посещаю мероприятие для членов отряда Рона Арада. Приезжают уже пожилые люди - 60-70‑летние, в память о нем они жертвуют деньги, надувают воздушные шары. Это что‑то невероятное. С одной стороны, все очень красиво, но с другой стороны, это слабость".

Летом 2008 года занимавший тогда пост министра обороны Израиля Эхуд Барак распорядился создать общественную комиссию по определению принципов переговоров об освобождении пленных. Возглавил комиссию бывший председатель Верховного суда Израиля и бывший генпрокурор ЦАХАЛа Меир Шамгар.

Учреждению комиссии предшествовало несколько событий: в 2004 году обмен похищенного израильского контрабандиста и отставного офицера Эльханана Тененбаума и тел трех солдат ЦАХАЛа на более чем 400 палестинских и ливанских террористов; в 2006‑м похищение палестинскими боевиками израильского солдата Гилада Шалита; в 2008‑м обмен тел Эхуда Гольдвассера и Эльдада Регева - израильских резервистов, похищенных "Хизбаллой" на границе с Ливаном, - на четырех живых ливанских террористов и еще почти 200 трупов шиитских боевиков.

Нельзя сказать, что в начале 2000‑х Израиль захлестнула какая‑то беспрецедентная волна похищений или пленений его граждан. Уже в первые годы существования еврейского государства власти были вынуждены вести переговоры об обмене и освобождении израильтян из вражеского плена. Но если в 1950-1960‑е годы речь шла в основном об обмене военнопленными с обеих сторон, то в 1970‑е фигурантами сделок все чаще становились террористы. И к концу XX века выработалась довольно простая схема: сначала палестинские или ливанские боевики похищают граждан Израиля - желательно военных, но можно и гражданских, желательно живых, но можно и мертвых, - а затем в результате сделки похищенных израильтян меняют на гораздо большее количество террористов, отбывающих сроки в израильских тюрьмах, как правило за убийства.

Планируемые или уже осуществленные сделки по обмену вызывали ожесточенные споры в израильском обществе и правящих кругах, вели к политическим кризисам. Очевидно, что в этих условиях любому правительству было крайне затруднительно вести переговоры об освобождении: политическому и общественному давлению требовался противовес в виде четкого набора инструкций и правил - как вести переговоры, на что можно идти, а на что нет, каковы критерии и параметры обмена и так далее. Именно для этого и была создана комиссия Шамгара, которая в декабре 2012 года представила отчет Министерству обороны Израиля с соответствующими рекомендациями, а в июне 2014‑го отчет был передан на рассмотрение военно‑политического кабинета министров. При этом на все выводы комиссии был наложен гриф секретности из‑за опасности того, что информация может быть использована террористами.

Ядидья Штерн называет отчет Шамгара "прейскурантом" для обмена заложников на террористов: "Это грубое слово, но это действительно некое пропорциональное предписание: что надо делать в случае, если кто‑то из граждан Израиля попадает в плен, - поясняет он. - Но проблема в том, что выводы комиссии Шамгара ни разу не были реализованы израильским правительством. Ни правое, ни левое правительство в Израиле неспособно противостоять общественному давлению, когда речь идет о заложниках. Чувство солидарности преобладает над рациональным мышлением".

Бен‑Дрор Ямини убежден, что выводы комиссии Шамгара в израильском правительстве даже не рассматривали всерьез.

"Заранее было известно, что противостоять таким ситуациям фактически невозможно. Потому что когда в плену оказываются наши заложники, наше коллективное сердце размягчается, и мы начинаем причитать: "Ай‑яй‑яй, выбора нет, мы должны освободить сколько угодно террористов, надо спасти тех, кого можно спасти", - говорит Ямини. - Так что в этом смысле неважно, что пишут всевозможные комиссии. Важно то, что, с одной стороны, есть общественное мнение, а с другой - политические решения".

Счастье вопреки

Каждый год ООН публикует отчет, насколько счастливыми чувствуют себя люди в разных странах мира - World Happiness Report. Израиль традиционно занимает ведущие позиции в этом рейтинге, и 2024 год не стал исключением: несмотря на ужасы 7 октября, несмотря на продолжающуюся войну и остающихся в плену заложников, Израиль снова вошел в первую десятку самых счастливых стран мира.

Профессор Штерн объясняет это уникальной солидарностью в израильском обществе, которая позволяет людям чувствовать себя счастливыми даже в трагических обстоятельствах. "Каждый израильтянин знает: если он попадет в беду, ему есть к кому обратиться. Это культура солидарности, культура взаимной ответственности. Речь идет о невероятной чувствительности, некоторые сказали бы, даже чрезмерной, и это действительно уникально, - считает Штерн. - В других странах это встречается реже. Например, американцы никогда не вели переговоры с террористами, и если у них и происходят обмены, то в пропорциях один к одному".

"Классическим еврейским сентиментом" профессор Штерн называет отношение израильтян к заповеди выкупа пленных ("пидьон швуим") и объясняет это историей еврейского народа.

"Евреи веками жили в общинах по всему миру, под властью разных правителей и при разных режимах. И часто оказывались в плену в этих странах, - рассказывает он. - Иногда это были раввины, иногда богатые люди, иногда просто обычные евреи. Цель всегда была в получении выкупа. Таким образом, были выработаны правила, сложился этический кодекс, согласно которому нужно сделать все возможное, чтобы освободить пленных".

"Существует некое представление, что весь мир настроен против нас, - продолжает Штерн. - И в этом смысле евреи воспринимают себя не только этнической, национальной или религиозной группой, но и группой с общей исторической памятью: мы все вышли из Египта, мы все стояли перед горой Синай. Вот это "мы все", несмотря на определенную романтичность, влияет на наши ощущения. Между израильтянами существует глубокая связь, даже когда они кричат друг на друга или ругаются. Мы видим это не только в контексте "пидьон швуим". Гражданское общество в Израиле оказывает очень большую помощь тем, кто пострадал в ходе войны. Мы видим это и на примере солдат‑резервистов - "милуимников". Ведь легко можно не ходить на "милуим", можно сказать, что ты не хочешь. Но люди продолжают это делать, потому что есть чувство единения. И это великое достижение еврейского народа на протяжении поколений. Все эти годы мы жили в разрозненных общинах по всему миру, но при этом было чувство, что мы единый народ. И теперь, собравшись в государстве Израиль, мы нуждаемся в общем общественном пространстве, общем языке и символах, то есть в том, чего не было у нас в прошлом. А когда на нас нападают - не только наши соседи, но и весь мир, - это лишь укрепляет единство Израиля".

Тем не менее вопрос сделки по обмену заложников, похищенных палестинскими террористами 7 октября 2023 года, уже почти два года вызывает в Израиле ожесточенные споры. В уличных акциях в поддержку сделки с ХАМАСом принимают участие сотни тысяч израильтян. Противники сделки также требуют, чтобы их аргументы были услышаны.

Бен‑Дрор Ямини считает, что у оппонентов сделки могут быть веские аргументы, которые нельзя игнорировать.

"Есть много людей, которые выступают против, и это серьезные люди, они выдвигают претензии, которые необходимо рассмотреть, - отмечает Ямини. - Они рационально взвешивают все "за" и "против". Да, лично я думаю, что мы должны пойти на сделку. Но я говорю так не потому, что обесцениваю аргументы оппонентов, считающих, что сделка укрепит ХАМАС и может привести к еще большему числу похищений и убийств в будущем. Все эти аргументы верны, когда речь идет о дебете и кредите. Но я думаю, что вести такой подсчет - ошибка, потому что ущерб Израилю наносится прямо здесь и сейчас. Мы видим, как этот ущерб растет каждый день, и поэтому войну необходимо прекратить, но это не значит, что аргументы противников сделки неверны".

Согласно соцопросу, проведенному в августе этого года компанией AGAM LABS, 74% израильтян поддерживают сделку об освобождении заложников в обмен на прекращение военных действий, тогда как 26% высказываются за продолжение военной операции в Газе, даже если это будет стоить жизни заложникам. Среди опрошенных избирателей "Ликуда" за сделку выступают 54,7%, в то время как среди сторонников партий "Ха‑махане ха‑мамлахти", "Еш Атид" и "Авода" этот показатель превышает 90%. Заключить сделку считают правильным 58,8% избирателей партии "Ха‑байт Ха‑йехуди" и 79,1% избирателей партии "Исраэль Бейтену". Меньше всего сторонников сделки - в партиях "ШАС" (43,2%), "Яадут ха‑Тора" (40,8%), "Ха‑Ционут ха‑Датит" и "Оцма Иегудит" (28,4%). Также опрос показал, что 73,9% солдат ЦАХАЛа (как резервистов, так и срочников) поддерживают окончание войны в обмен на освобождение заложников.

Тот факт, что позиция большинства не принимается во внимание руководством страны, Бен‑Дрор Ямини объясняет неучастием правых сил в публичных протестах: "На политические решения больше влияет электорат, голосовавший за правящую коалицию. А публика, которая выходит на демонстрации за сделку, в основном состоит из оппозиционно настроенных граждан, поэтому влияние этой публики на власть крайне незначительно. При этом у демонстраций в "ночь Галанта" эффект был совсем другим (в ночь с 26 на 27 марта 2023 года по всему Израилю прошли массовые акции протеста против решения Биньямина Нетаниягу отправить в отставку министра обороны Йоава Галанта, который предостерегал об опасности судебной реформы для безопасности страны; в результате Галант сохранил свой пост. - Прим. ред.). Ведь тогда вышедшие на улицы массы представляли и правый электорат - тех, кто поддерживал коалицию. Поэтому, пока правые не присоединятся к нынешним протестам, влияние этих акций будет незначительным".

Разногласия в вопросе "сделки заложников" - это столкновение позиций, с одной стороны, тех, кто убежден, что "пидьон швуим" превыше всего, а с другой - тех, кто считает, что национальные интересы важнее интересов отдельного человека, попавшего в плен, поясняет Ядидья Штерн. По его словам, вторая группа составляет меньшинство: "Как правило, это более религиозные люди, право ориентированные политически, но не только, те, кто утверждают, что руководствуются рациональными соображениями".

"Первая группа говорит: "освободите террористов в обмен на нашего заложника" или "остановите войну", - продолжает Штерн. - Вторая же группа аргументирует свою позицию тем, что от действий освобожденных террористов кто‑то пострадает в будущем, - так почему кровь заложника алее или важнее крови тех, кто может пострадать потом? В результате, как они полагают, безрассудной сделки, будущей жертвой может оказаться любой. Получается, одна группа граждан считает, что национальные интересы важнее конкретного человека, а другая - что не надо сейчас заниматься расчетами: в плену еврей, который может погибнуть, и наша главная цель - освободить его. Это два разных видения, и оба они - во имя Небес, оба имеют благие намерения, но по‑разному понимают противоречие между национальным и личным".

Сдерживающий фактор

Ранним утром 25 июня 2006 года семь палестинских боевиков проникли из сектора Газа на территорию Израиля и совершили серию нападений на позиции ЦАХАЛа. В результате атак боевиков двое израильских солдат погибли, еще несколько получили ранения, один танкист был похищен и увезен в Газу. Похищенного звали Гилад Шалит.

Следующие пять лет практически весь Израиль вел кампанию за освобождение капрала Шалита: его фотографии не сходили со страниц газет, на автомобилях были расклеены стикеры с его изображением и надписью: "Наш общий ребенок", любая новость о его состоянии становилась главной темой дня.

И вот 11 октября 2011 года, после 1941 дня в плену у ХАМАСа, Гилад Шалит вернулся домой. В обмен на его освобождение Израиль выпустил из тюрем 1027 палестинских террористов, сотни из которых отбывали пожизненные сроки за убийства.

На следующий день после сделки по освобождению Шалита в газете "Макор ришон" вышла статья Бен‑Дрора Ямини под названием "Награда террору". "Это не сделка, это капитуляция, это победа ХАМАСа, - писал 14 лет назад Ямини. - Мы знаем, какие будут последствия: освобожденные террористы вернутся к тому единственному, что они умеют делать, - к террору. В тот день, когда конфликт возобновится или когда ХАМАС решит его возобновить, у террористов будет серьезное подкрепление, чтобы уничтожить нас… И во всех этих сделках история повторяется. Семьи давят, подключается общественность, подключаются СМИ - и правительство не выдерживает. И каждый раз звучат одни и те же ключевые фразы: "а если бы это был ваш сын", "любой ценой" и "нужно принять тяжелое решение". И это работает. Всегда работает. Этот поток затягивает всех. Даже тот, кто позавчера был против, со временем будет за".

Сегодня Ямини уверен, что сделка по освобождению заложников в обмен на прекращение войны необходима всему Израилю - в отличие от "сделки Шалита", против которой он, как и многие другие израильтяне, выступал в 2011 году.

"Тогда не было войны, в которой с каждым новым днем мы наносили бы себе больший ущерб, - объясняет Ямини. - Мы видим, что происходит в мире: чудовищный рост антисемитизма, призывы к санкциям против Израиля. Ничего этого не было перед "сделкой Шалита". Конечно, антисемитизм в мире никуда не денется, даже если война закончится завтра. Даже если Израиль объявит о самоликвидации, антисемитизм останется. Но нам нужно остановить эту реакцию в мире прямо сейчас. Да, ситуация не изменится в одночасье: Израиль не станет супергероем, а ХАМАС - абсолютным злом в глазах мировой общественности. Но мы должны остановить то, что происходит сейчас, потому что дальше будет только хуже".

В 2011 году Ядидья Штерн тоже выступал против "сделки Шалита" и был убежден, что она противоречит национальным интересам.

"Речь шла об обмене одного солдата на сотни террористов в условиях, когда не было войны. Это послание, которое увеличивает аппетиты наших врагов и стимулирует похищать все новых солдат, - считает Штерн. - Поэтому должны быть какие‑то границы - даже если это будет стоить кому‑то жизни. Не дай Б‑г, но это может оказаться и мой сын. Я понимаю это. Но думаю, что нам нужно рационально управлять рисками".

В самом начале нынешней войны в Газе профессор Штерн высказывался против сделки по освобождению заложников в обмен на прекращение боевых действий.

"В одном из радиоэфиров мой высокопоставленный оппонент набросился на меня со словами: "У тебя нет сердца!" А я ему говорю, что нужно еще и голову иметь", - вспоминает он.

В своей колонке в газете "Едиот Ахронот" в конце ноября 2023 года Ядидья Штерн писал: "Израиль может израсходовать все свои запасы оружия на Газу, превратить все в руины, уничтожить тысячи террористов, ликвидировать командиров батальонов и бригад ХАМАСа - но победа будет за ХАМАСом, если в конечном счете общественное давление внутри Израиля на руководство страны с требованием вернуть похищенных "любой ценой" приведет к прекращению боевых действий до того, как будут достигнуты цели войны".

Целью войны и тогда, и сейчас, спустя два года, Штерн считает создание сдерживающего фактора, который на долгие годы отбил бы у врагов желание атаковать Израиль. "Это естественным образом укрепит нашу общую безопасность", - уверен профессор.

"Если бы мы остановились в войне тогда - до того, как победили "Хизбаллу" и Иран, а потом еще и Сирию, - то пострадала бы наша политика сдерживания. А сдерживание, по моему мнению, важнее спасения заложников, - продолжает Штерн. - Но за последний год Израиль добился впечатляющих побед. Я считаю, что глупо и тактически ошибочно оценивать победу в войне количеством оставшихся батальонов ХАМАСа в секторе Газа. Дело вовсе не в этом, а в том, что на Ближнем Востоке и за его пределами все увидели, как сокрушительно, хитроумно и уверенно Израиль разрушает шиитскую ось. Такого успеха мы и сами не ожидали. Сюда же можно добавить 75% контролируемой Израилем территории сектора Газа. Не думаю, что Синуар ожидал такого ответа, когда планировал 7 октября".

По мнению Штерна, Израиль в значительной степени добился эффекта сдерживания и уже сейчас может вернуть заложников без ущерба для безопасности государства. "Это вопрос восприятия, - говорит он. - В конце концов есть факты, а есть их интерпретация. Думаю, нам нужно по‑другому интерпретировать факты".

После 7 октября весь Израиль в искреннем порыве повторял, как заклинания: "Вместе победим" и "До полной победы". Баннеры, стикеры и растяжки с этими слоганами заполнили улицы израильских городов. Вместе победить обещали с рекламных щитов агенты недвижимости, страховые компании, банки и даже мебельные салоны. К концу второго года войны настенная победная риторика практически сошла на нет. И только премьер‑министр Израиля Биньямин Нетаниягу остается верен себе. "До полной победы!" - вновь и вновь повторяет он.

"На мой взгляд, мы уже победили. Но полной победы быть не может, - считает Ядидья Штерн. - Всегда найдется враг, у которого найдется оружие. Всегда найдется еще одна ракета и еще одна взрывчатка. Так что нет абсолютной победы, но есть победа в виде конкретных результатов. Ливанское правительство требует разоружения "Хизбаллы" - террористической организации, которая была вооружена до зубов и сидела у нашей северной границы, а теперь разгромлена. Сирия считалась нашим злейшим врагом, а теперь их министр иностранных дел встречается с израильскими министрами. Ирану мы смогли показать пределы их возможностей. Все эти факты говорят о победе. Поэтому, на мой взгляд, когда премьер‑министр Израиля говорит: "Нет, мы еще не победили, нам нужно оккупировать еще больше районов в Газе", - он поступает неразумно. По сути, он рискует победой, которая уже в наших руках, ради чего‑то еще. Я считаю, что сейчас нам нужно заключить сделку. От сектора Газа практически ничего не осталось. Нужно прекратить разрушения, если от этого нет никакой пользы и это не решает военных задач. И нужно понимать, что продолжение войны создает еще большую нагрузку на израильское общество, которое и так устало от войны".

С тем, что понятия "абсолютная победа" не существует, согласен и Бен‑Дрор Ямини: "Невозможно полностью победить терроризм. Посмотрите, чего добились в борьбе с терроризмом Соединенные Штаты в Афганистане или Ираке. Я не думаю, что Израиль может заплатить такую же цену за эту победу".

Вместе с тем и лозунг "сделка любой ценой", по мнению Ямини, лишен смысла: "Что значит "любой ценой"? Отпустить террористов из "Нухбы" (элитное подразделение боевого крыла ХАМАСа, сыгравшее ключевую роль в нападении на Израиль 7 октября 2023 года. - Прим. ред.)? Сохранить власть ХАМАСа в Газе? Нет, это невозможно, ведь нельзя не учитывать серьезные аргументы противников сделки. Поэтому не любой ценой, но ценой высокой".

"Мы начали эту справедливую войну при колоссальной международной поддержке, а в итоге пришли к тому, что нас все осуждают. В дипломатическом плане мы потерпели крах, - продолжает Ямини. - И те политические лидеры, которые довели до этого, были не очень умны, они не знали, как себя вести. Мы платим за это очень высокую цену. И дело не в том, что мы плохо объясняли свои действия, плохо вели разъяснительную работу в мире. Сначала идет политика, а затем - разъяснительная работа. Как писал Лев Толстой в романе "Война и мир", не дым толкает паровоз, а паровоз гонит дым. В этом смысле разъяснительная работа - дым. В контексте происходящего у нас это очень важная работа, но невозможно разъяснить политику, которая необъяснима".

*  *  *

7 октября 2023 года в ходе нападения палестинских террористов из сектора Газа на юг Израиля был захвачен в плен 251 человек - гражданские и военные, израильтяне и иностранные рабочие, живые и мертвые. В результате нескольких сделок по обмену и ряда успешных военных операций в Израиль удалось вернуть более 200 человек - живых и мертвых. На начало сентября 2025 года в руках террористов в Газе остаются еще 48 человек - живых и мертвых. Среди них убитый и похищенный палестинскими боевиками в 2014 году лейтенант ЦАХАЛа Адар Голдин.