Хава и Лилит

В недельной главе "Трума" описывается строительство мишкана, в том числе, крышки ковчега завета, украшенной двумя керувами, между которыми присутствовала Шхина.

"И сделай двух керувов из золота, чеканной работы сделаешь их на обоих концах крышки… И будут керувы с распростертыми вверх крыльями покрывать крыльями своими крышку, а лицами своими друг к другу; к крышке да будут лица керувов" (25.17-21)

При этом один керув имел вид юноши, а другой - девушки. И то, что Всевышний являлся между ними (отсюда доносился Его голос) указывает на то, что лишь в супружестве человек достигает цельности и удостаивается Божественного света.

Как говорится в трактате Йома (54.а): "Когда народ Израиля приходил (в Иерусалим) на праздники, открывали перед ними завесу Святая Святых и показывали им обнимающихся друг с другом Керувов. И говорили им: вы видите, ваша связь с Богом дорога, как связь мужа и жены".

Между тем связь мужа и жены, прообразующая связь Бога и Израиля, наделяется Синайским откровением особым смыслом.

Мифы и религии народов мира часто повторяются, воспроизводя общие "структуры" и "архетипы", но Божественное откровение эксклюзивно, о чем само же открыто заявляет: "Спроси о временах прежних, которые были до тебя, со дня, в который Бог сотворил человека на земле: сбылось ли когда подобное этому великому делу, или слыхано ли подобное сему? Попыталось ли божество явиться взять себе народ из среды (другого) народа испытаниями, знамениями и чудесами, и войною, и рукою крепкою, и мышцею простертою, и ужасами великими, как все, что сделал для вас Господь, Бог ваш, в Египте пред глазами твоими?" (Двар 4:32-35).

Среди тысяч языческих мифов и легенд нет истории подобной Исходу, как нет предсказаний о рассеянии народа по всему миру и его последующем возвращении на родину. Тоже касается и истории "сотворения человека на земле".

Было ли божество, которое бы поведало, что именно пара - мужчина и женщина созданы по Его образу, и, что женщина производна от мужчины?

Действительно, поведав о том, что Всевышний сотворил всех животных "по роду их", Тора сообщает об отдельном сотворении человека по образу Бога: "И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину - сотворил Он их" (1:27)

Далее уточняется, что женщина была создана из мужчины, отделена от него: "И нарек человек имена всем скотам и птицам небесным, и всем зверям полевым; а для человека не нашел Он подмоги соответственной. И навел Господь Бог крепкий сон на человека; и, когда он уснул, взял одно из ребер его, и закрыл плотию то место. И перестроил Господь Бог ребро, которое взял у человека, в женщину, и привел ее к человеку. И сказал человек: сей раз это кость от моих костей и плоть от плоти моей" (2:20)

Таким образом брак представляет собой не только союз суверенных существ, но возвращение к их исходному единству, восстановление первичной целостности.

Существует множество антропогонических мифов, в которых сообщается о происхождении человека от различных растений и животных (согласно мифологии южноафриканского племени хадзапи, человек произошел от обезьяны). Реже сообщается о сотворении человека из земли, глины, грязи. Но мужчины и женщины, даже если они производятся из одного и того же материала, так или иначе всегда создаются порознь.

История о создании женщины из ребра, из бока ("цела") мужчины - уникальна. В дальнейшем, подчиняясь той же брачной диалектике от Человечества был отделен Израиль, отделяющий в свою очередь святое от будничного.

Причем, в соответствии с этой логикой, Израиль - женское начало, а народы - мужское, как это поясняет Магараль в комментарии к словам Талмуда: "Первая ночная стража - кричит осел, вторая - лают псы, третья стража - шепчется женщина с мужем своим" (Брахот, 2.а).

В "Нецах Исраэль" (18) Магараль пишет: "Ночь - это время изгнания. Как ночь разделена на три стражи, так и изгнание разделено на три части. Вначале Израиль был под ярмом, и, как на осла, на него возлагали тяжкую ношу. Во второй части изгнания уничтожали его, и это соответствует лаю пса. В третьей части народы обращаются с ним, как обращается муж с женой своей, и о том сказано: "Третья стража - шепчется женщина с мужем своим".

Однако общая идея народов, согласно которой женщина создавалась независимо от мужчины, также знакома иудаизму.

Она воспроизводится в истории Лилит, рассказанной в Зоаре и в Алфавите Бен-Сиры.

Истоки феминизма

Согласно этим источникам, после того, как Всевышний сказал: "Нехорошо быть Адаму одному", Он создал из праха также и женщину и назвал ее Лилит. Но на первом же свидании они повздорили. Вот как это описывается в Алфавите Бен Сиры: Лилит сказала: "Я никогда не лягу под тебя! Он сказал: "Я не лягу под тебя, а лишь сверху тебя. Тебе подобает быть подо мной, и мне сверху тебя".

Она отвечала: "Мы оба равны, потому, что мы оба из праха (земли)". Никто из них не слушал другого, тогда Лилит произнесла Невыразимое Имя Бога и улетела прочь.

Согласно народному поверью, с той поры Лилит промышляет ведовством: она прерывает беременность, приносит вред роженицам; губит новорожденных и искушает во сне мужчин, похищая их семя, используемое для зачатия демонических существ.

Созданная после этой истории Хава, созданная не из праха, а из самого Адама, также оказалась непростым партнером. Названная "эзер кенегдо" - "помощница напротив него", она, по словам Раши, является помощницей мужа, лишь когда он того удостаивается, а когда нет - против него.

Более того, в рамках логики Синайского откровения, женщина, появляющаяся второй, нацелена стать в семье первой, подобно тому, как появившийся после всех семидесяти народов Израиль, оказывается "первенцем".

И все же производность женщины, формирующая в ней чувство принадлежности мужчине, создает условия устойчивости брака, в котором мужчины и женщины испытывают стремление составить одно существо, одну судьбу. Супруги внутренне согласны с тем, что мужчина обладает, а женщина принадлежит.

Когда-то эта брачная асимметрия, это супружеское неравенство проецировались на все социальные сферы, создавая так называемый "патриархальный уклад".

Однако, феминизм (общие достижения которого, можно только приветствовать) совершает ту же ошибку, что и патриархат, когда проецирует идею гражданского равенства на брачные отношения.

Когда требование равенства, как в истории с Лилит, проникает в собственно семейную сферу, основы брака начинают разрушаться.

Радикальные феминистки, категорически настаивающие на полном равенстве мужчин и женщин, парадоксальным образом выравниваются по мужчинам, нивелируя в себе женщин. Но их ожесточенная борьба бессмысленна.

Женщина, которая по старинке соглашается принадлежать какому-то одному мужчине, одновременно не хуже любой феминистки не желает принадлежать всем остальным представителям сильного пола. Иными словами, этот опыт (нежелания принадлежать) прекрасно знаком всякой вменяемой женщине, которая требует, чтобы закон и общество защищали ее от сексуальных домогательств.

Но в том то и дело, что турбо-феминистки не ограничиваются запретом сексуальных домогательств, они требует изменения общего отношения к себе. Желая никому не принадлежать, эти женщины невольно уподобляются Лилит.