1. Введение: "Фобия гиюра" как новая реальность

В последние десятилетия слово "гиюр", и тем более выражение "массовый гиюр", в определенных общественно-религиозных кругах стали вызывать настороженность - порой переходящую в откровенную фобию. Эти термины начали связывать с угрозой вмешательства государства в религиозную сферу и с опасением появления "неполноценных" евреев. Однако подобные страхи не опираются ни на талмудическую традицию, ни на нормы "Шульхан Арух". Их происхождение связано с иными историческими процессами: эта фобия родилась на свет в условиях большой европейской модернизации конца XIX начала XX веков, когда еврейские общины трещали по всем швам, их потрясали ассимиляция, разрушение традиционных структур и борьба за власть между старыми религиозными и новыми политическими элитами.

Историческая Галаха никогда не рассматривала массовый гиюр как угрозу. Напротив - она видела в гиюре нормальный, естественный и часто желанный процесс. Страх, который сегодня сопровождает обсуждение этого вопроса в Израиле, практически не связан с реальностью. Израиль вовсе не переживает наплыва миллионов страстно желающих стать евреями. Речь идет лишь о людях, которые уже и так с нами: о солдатах ЦАХАЛа, о наших коллегах, о супругах, о детях из смешанных семей, о людях, разделяющих нашу судьбу, но не получивших формального галахического признания.

Проблема не в количестве потенциальных геров. Проблема в том, как мы воспринимаем сам этот процесс. Как мы на него смотрим. Проблема в оптике, в тонкой настройке. Гиюр утратил свой духовный характер и был подменен системой бюрократического контроля.

2. Эпоха Второго Храма и историческая норма массового гиюра

Эпоха Второго Храма была временем огромной притягательной силы еврейской традиции. Античные авторы фиксируют многочисленные группы так называемых "богобоязненных", то есть тех, кто частично или полностью соблюдали еврейские законы. Еврейская религиозная культура воспринималась в мире как строгое, но глубокое и этически мощное мировоззрение. И к ней тянулись - искренне, массово, неоднократно. Гиюр был не исключением, а частью естественной динамики древнего мира.

Галахическая мысль эпохи - споры Бейт Шамай и Бейт Гилель - формировалась именно в условиях этой широкой открытости. Учителей волновал не вопрос "допускать или не допускать", а вопрос "как объяснять", "как вести", "как правильно принимать". Показательно, что в такой атмосфере возникает мидраш о человеке, просившем объяснить ему всю Тору "пока он стоит на одной ноге". Мы, конечно, не учим Галаху из агадических сюжетов, но сам факт этой истории показывает: будущий гер воспринимался не как объект подозрения. Никто не назначал ему семью-наставников, никто не устраивал инспекций соблюдения шаббата. Вопрос стоял не о проверке, не о ульпан-гиюре и экзаменах, а о педагогическом и нравственно-этическом подходе.

На этом фоне особенно знаменателен коллективный гиюр эдумеев во времена Хасмонеев. Процесс был политическим, резким, далеким от современных представлений о "правильной процедуре", и, положа руку на сердце, по всей видимости, - насильным. Но галахическая традиция признала эдумеев евреями окончательно и безоговорочно. Никто не требовал от них "доказать искренность", никто не проверял их образ жизни, никто не ставил под сомнение их принадлежность. Во всяком случае нигде в источниках подобного зафиксировано не было. Если такой коллективный гиюр не разрушил идентичность народа, то современный массовый гиюр, основанный на добровольности и честности, тем более не является угрозой.

Еще один важный исторический пример - Амстердам XVII века. Туда пришли тысячи потомков анусим - маранов, людей, столетиями живших христианской жизнью под насилием инквизиции, но сохранявших память о своих корнях. Когда они вернулись к еврейству, община столкнулась с огромными сложностями: большинство маранов не знали ни Галахи, ни молитвы, ни общинных норм. Раввины Амстердама - Исхак Абоаб да Фонсека, Моше Рафаэль д'Агилар и другие - занимались гигантской педагогической работой: обучали, объясняли, помогали воссоединиться с традицией. Но важно другое: они не отталкивали их. Они не устраивали проверок мотиваций, не требовали "годовой проверки", не искали поводов отказать. Они видели в них не угрозу, а возвращенных братьев. Вопросы, которые они решали, были вопросами восстановления связи, а не контроля. Даже история со Спинозой никогда не воспринималась как "Что этот полугой себе позволяет?". Спиноза был ярким, но совершенно индивидуальным феноменом - действительно великим человеком. Однако никто и не помышлял использовать его пример, чтобы бросить тень на всех прочих потомков маранов.

Не менее показателен и феномен ильинцев - субботников Российской империи конца XVIII века. Это один из редчайших, если не единственный феномен в истории: группа русских сельских общин, самостоятельно, без раввинов и без миссионеров, пришла к еврейскому закону, изучая Танах в русском переводе. Они приняли субботу, кашрут, еврейские праздники, и их путь к иудаизму был добровольным и внутренним. Когда они впервые столкнулись с раввинами, галахическая традиция приняла их с уважением и ясностью: их статус оформляли без подозрения, без требований "доказать соблюдение", без бюрократических барьеров. Их приход к иудаизму воспринимался как движение души, а не как проблема.

И когда мы смотрим на все эти истории - на эллинистических богобоязненных, на эдумеев, на маранов Амстердама, на ильинцев - становится очевидно простое и мощное "каль ва-хомер". Если традиция знала, как принимать тех, кто приходил издалека - культурно, географически, религиозно, - то тем более она знает, как принимать тех, кто близко.

Сегодня в Израиле гиюр - это вовсе не гиюр далеких племен, живущих в непроходимых джунглях, за синим морем и высокими горами на самом краю земли. Это гиюр людей, которые уже разделяют нашу судьбу: наших друзей, наших коллег, наших соседей, людей, с которыми мы служим в армии, с которыми мы живем в одном доме, растим детей, строим будущее страны.

3. Галахические рамки: что Галаха требует на самом деле - и что добавлено поздней бюрократией

Если снять с гиюра все современные идеологические страхи, останется удивительно ясная и компактная Галахическая структура, выстроенная мудрецами Мишны, Талмуда и Ришоним. В отличие от нынешней практики, она не перегружена проверками, не полна подозрений, не нацелена на "отсеивание". Ее основные принципы известны, многократно сформулированы и никогда не предполагали превратить будущего гера в объект административного надзора.

3.1. Что Галаха требует по сути

Галаха требует, по сути, трех вещей:

• "кабалат оль мицвот" - осознанное принятие обязательства соблюдать заповеди
• обучение основам Галахи - достаточное понимание содержания того, что человек принимает
• сама процедура гиюра - обрезание(для мужчин), окунания в микве перед религиозным судом

Эта модель последовательно повторяется в Гемаре (Бехорот, Йевамот), у Рамбама, у Гаона рабби Моше Ицхака (Граммы) и в "Шульхан Арух".

Галаха требует осознанного принятия заповедей, но не требует доказательства религиозного рвения через длительные испытательные периоды. Она требует учения, но не требует унизительных экзаменов. Она требует процедуры, но не превращает ее в инструмент социального контроля. И это не либеральное чтение - это прямое следование классическим источникам.

Большая часть того, что сегодня воспринимается как "нормальная процедура гиюра", исторически появилось в очень поздние периоды и по причинам, которые к Галахе почти не относятся:

• доказательства мотивации
• многолетнее наблюдение за кандидатом
• инспекций у него дома
• отчетов о том, как он соблюдает шаббат
• семьи-наставников, у которых гер "должен" наблюдаться

Ни один из этих элементов не является Галахическим требованием. Это плод закрытых сообществ, в которых уровень соблюдения измеряется социальным контролем. Это социология, а не Галаха.


3.2. "Кабалат оль мицвот" - что это означает на самом деле

Талмуд исходит из простой презумпции: когда человек говорит, что он принимает заповеди - мы верим ему. Галаха знает, что мотивации могут быть разными, но если человек принимает на себя некие решения и обязательства это уже ответственность его перед Всевышним, а не перед нами. И не существует такого прибора, как "религиометр" чтобы определять чьи мотивы искрение, а чьи нет. Поэтому попытки современности "вычислить истинные мотивы" вступают в прямое противоречие с веками галахического мышления.

Современная харедимная и хардальная интерпретация Галахи часто превращает этот принцип в требование полного, идеального соблюдения до гиюра. Но исторически, начиная с Талмуда, "кабалат оль мицвот" означает осознанную готовность принять еврейский образ жизни, а не фактическую демонстрацию соблюдения на уровне религиозно-строгих окружений. Реформа, требование "строгости", попытка "перестраховаться" - все это появляется в XIX-XX веках. В эпоху Талмуда никто не говорил будущему геру: "докажи, что ты соблюдаешь не хуже чем в Бней-Браке".

Современная модель гиюра - это продукт монополии, а не Галахи. Как только у маленькой группы появилась власть над допуском к еврейству, гиюр был превращен в идеологический фильтр. Бюрократия подменила собой галахический смысл: вместо вопроса "готов ли человек стать частью народа?" появился вопрос "соответствует ли он нашим узким социокультурным ожиданиям?"

Историческая Галаха понимает, что человек формирует свои религиозные навыки после, а не до гиюра. Именно поэтому мудрецы требуют минимального знания - а не идеальной практики. Поэтому попытка современной системы заставить человека "жить как стопроцентный соблюдающий еврей" до гиюра - это подмена самой сути.

В центре галахического подхода лежит не подозрение, а вера: вера в серьезность человека, вера в возможность духовного роста, вера в то, что еврейская традиция способна принять и сформировать. Когда гиюр превращают в инструмент контроля, Галаха исчезает, а остается лишь система, пытающаяся отгородиться от собственного народа

4. Мифы и страхи вокруг массового гиюра - и как их развенчивает реальность

Вокруг гиюра в Израиле за последние десятилетия возникла целая система страхов, которые повторяются настолько часто, что многие воспринимают их как аксиому. Но стоит рассмотреть эти страхи внимательно - и они рассыпаются. Ни один из них не выдерживает ни исторической проверки, ни галахической, ни демографической, ни политической. Разберем три главных мифа - те, на которых построена нынешняя политика закрытых дверей.


Миф 1. "Люди делают гиюр ради льгот и статусов"

Это аргумент, который повторяют чаще всего, но он не выдерживает испытания реальностью. Во-первых, никаких значимых "льгот" гиюр не дает. Ни в социальной, ни в финансовой, ни в гражданской структуре государства Израиль нет таких бонусов, которые мотивировали бы человека проходить длительный, непростой процесс ради материальной выгоды. Репатриационные права давно не завязаны на религиозный статус. Во-вторых, данные МВД и Академического центра Демография Израиля показывают: люди, которые идут на гиюр, делают это прежде всего по семейным, культурным и идентификационным мотивам. Это желание принадлежать. Желание быть частью народа, среди которого они живут. В-третьих, даже если отдельные люди приходят с мотивацией не полностью духовной - Галаха не требует "сканировать душу". Она требует принятия заповедей, процедуры и честности. Не искренность и не мотивация являются объектом проверки - а действие и выбор. Система, построенная на подозрении, превращает гиюр в пограничный контроль.


Миф 2. "Массовый гиюр приведет к двойным стандартам еврейства"

Этот аргумент часто формулируется так: если ввести массовый гиюр, появятся "настоящие" евреи и "почти евреи", возникнет путаница в статусах, а сама еврейская идентичность станет расплывчатой. Однако тщательный анализ показывает, что подобные опасения не соответствуют реальности. Двойные стандарты возникают не вследствие массового гиюра, а именно в условиях его отсутствия.

Современное израильское общество уже сегодня сталкивается с глубокой асимметрией: существует крупная группа граждан - десятки, а по некоторым оценкам сотни тысяч людей - которые полностью включены в социальную, культурную и государственную жизнь страны, но не признаны галахическими евреями. Они служат в армии, нередко в боевых частях; живут в семьях, где один из родителей - еврей; растят детей, которые говорят на иврите, учатся в еврейских школах, празднуют еврейские праздники и разделяют судьбу государства. Они принадлежат Израилю фактически, но не признаются им формально.

Так возникает реальная ситуация двойного стандарта: социальная и гражданская идентичность людей не совпадает с их религиозным статусом, и именно это создает напряжение, неопределенность и ощущение "двойной нормы". Более того, отсутствие ясного и доступного пути к гиюру сохраняет разрыв между поколениями: дети таких семей растут частью еврейского общества, но сталкиваются с ограничениями в вопросах брака, семейного статуса и религиозного признания.

Массовый гиюр, основанный на едином, прозрачном и признанном галахическом протоколе, не усиливает эту двойственность, а устраняет ее. Он превращает "серую зону" в ясное и понятное пространство статуса, согласованное как с Галахой, так и с социальной реальностью современного Израиля. Тем самым массовый гиюр не только снимает проблему двойных стандартов, но и укрепляет единство народа, гармонизирует религиозную и гражданскую сферы и обеспечивает сохранение Галахической целостности в государстве, где вопросы принадлежности затрагивают судьбы реальных людей, а не абстрактные категории.


Миф 3. "Массовый гиюр - это уступка светскому обществу"

Этот миф строится на ошибочном предположении, будто массовый гиюр - это шаг, совершаемый под давлением "другой стороны" словно речь идет о политическом торге. На самом деле никакой "другой стороны" здесь нет. Вопрос гиюра - не конфликт между религиозными и светскими, не борьба лагерей и не поле идеологических уступок. Это обязанность самого государства Израиль и ответственность всех, кто признает значение еврейской традиции.

Тезис об "уступке" особенно странно звучит на фоне того, что именно часть харедимного мира последовательно отказывается участвовать в ключевых общенациональных обязанностях. Речь не только о том, что десятки тысяч харедимных юношей не призываются в армию. Проблема глубже: параллельно отвергаются и другие формы ответственности - участие в службе, в системе гражданской безопасности, в инфраструктуре, в разделении общественного бремени. Возникает парадоксальная ситуация: те, кто не принимает участия в общенациональных задачах, стремятся сохранить за собой исключительное право определять, кто является частью народа.

В такой конфигурации утверждение, что массовый гиюр - это "уступка кому-то", выглядит не просто ошибочным, но и логически перевернутым. Настаивать на жесткой изоляции и одновременно не участвовать в общих обязанностях - вот где проявляется отказ от ответственности. Массовый гиюр, напротив, является выражением зрелого подхода: стремления привести в соответствие галахический статус и реальность жизни тех, кто фактически принадлежит Израилю - службой, трудом, языком, культурой, судьбой.

Гиюр не является уступкой. Он является действием, которое возвращает традиции ее роль - формировать народ, а не закрываться от него. Отказ принимать тех, кто живет с нами, - вот что действительно выглядит как сдача позиций. Это сдача ответственности, а не строгости; уход от реальности, а не защита Галахи.

Массовый гиюр - не подарок светскому обществу и не жест примирения между лагерями. Это решение, вытекающее из самой логики еврейского государства: если народ строит дом, он обязан определить, кого он готов впустить под его крышу. И это решение принимает не один лагерь против другого, а Израиль как целостное общество, которое хочет быть честным перед собой и перед своей традицией.

5. Религиозный сионизм и массовый гиюр: почему именно он должен быть локомотивом реформы

Если рассматривать гиюр внутри современной израильской религиозно-общественной карты, становится ясно: именно религиозный сионизм в его классическом и либеральном виде, а не харедимный и хардальный мир, и не светские, зачастую воинственно-антирелигиозные круги , является естественным и фактически единственным кандидатом на роль лидера перемен.


5.1. Религиозный сионизм как движение ответственности

Религиозный сионизм возник не как кружок любителей Галахи, а как движение ответственности за народ. В начале XX века основатели религиозного сионизма утверждали: еврейская традиция не просто допускает государственность - она делает ее обязанностью. Если государство - это инструмент исправления мира, если возвращение в Эрец-Исраэль - акт истории и предназначения, если участие в судьбе народа - это заповедь, то вопрос гиюра неизбежно входит в круг той же самой ответственности. Гиюр - это не частная религиозная процедура. Гиюр - это акт участия в судьбе народа. Народ, который строит свой дом, должен решать, кого он готов принимать под его крышей


5.2. Интеграция как базовый принцип религиозного сионизма

В самой идее религиозного сионизма заложена открытость: быть религиозным внутри народа, а не снаружи него. Харедимная и хардальная модель строятся на оборонительной логике: "если сомневаешься - закрой дверь". Сионистская, национал-религиозная модель мыслит иначе: "если человек идет с народом - приведи его ближе".

И вопрос гиюра - и есть та проверка, лакмусовая бумажка принципов. Если религиозный сионизм остается верен сам себе, он не может говорить людям, которые уже живут с нами, служат с нами, рожают детей вместе с нами: "Подождите, мы еще подумаем, впускать ли вас". Он обязан выйти вперед и сказать: тех, кто идет с народом - нужно приблизить к народу.


5.3. Сионистская Галаха как инструмент реализации

Классики религиозного сионизма понимали Галаху не как набор сдерживающих механизмов, а как инструмент созидания народа.

Рав Авраам Ицхак ха-Коэн Кук писал о том, что Галаха должна вести народ вперед, а не замораживать страхи прошлого. Рав Моше Авигдор Амьель в своих работах подчеркивал, что Галаха обязана формировать живое еврейское общество. Рав Ицхак Герцог, первый ашкеназский главный раввин государства, говорил о необходимости идти навстречу новому обществу и новым ситуациям. Рав Бен-Цион Узиэль - первый сефардский Ришон ле-Цион Государства Израиль - прямо писал, что тех, кто желает присоединиться к народу Израиля, нужно принимать "с любовью и добрым духом".

Эту же линию продолжили многие раввины позднейшего поколения: рав Шломо Рискин, рав Хаим Дрори, рав Йоэль Бин-Нун, рав Давид Бигман, рав Бен-Зион Амар (в своих ранних работах), рав Элиягу Бакши-Дорон. Все они - в разных формах - выступали за открытый, человеческий, честный подход к гиюру, соответствующий как Галахе, так и духу сионистской ответственности.


5.4. Страх как наследие галута

Страх принять новых евреев - это не сионизм. Это прямое наследие галута, в котором закрытость была не идеологией, а способом выживания. На протяжении столетий еврейские общины жили под внешним давлением, под угрозами насилия, под подозрением и обвинениями со стороны окружающих обществ. В таких условиях естественным защитным механизмом становилась модель максимальной осторожности: ограничение контактов, страх ассимиляции, высокая настороженность к чужим и к "не нашим".

Религиозный сионизм был рожден как антитеза этому страху: как движение открытого, уверенного, созидающего сознания. Если мы сегодня боимся собственных граждан - мы воспроизводим в Израиле галут внутри государства.

6. Модель реформы: как может выглядеть массовый гиюр в Израиле

Чтобы массовый гиюр стал реальностью, не требуется изобретать новую Галаху или ломать существующие институты. Напротив, задача состоит в том, чтобы вернуть процедуре ее исходный смысл - честность, уважение и ясность - и встроить этот смысл в современную государственную систему. Речь идет не о революции, а о восстановлении галахической нормы в условиях государства, которое несет ответственность за миллионы людей и за их будущее.

Первый элемент такой модели - государственные религиозные суды, работающие в условиях полной раввинской автономии. Государство обеспечивает инфраструктуру, организацию, доступность и равномерное распределение центров гиюра по стране, а раввины принимают решения по Галахе без внешнего давления, без политизации и без лоббистских интересов. Подобная система уже существует в зачаточной форме, но ее необходимо институционально укрепить и масштабировать.

Второй компонент - честная, компактная и уважительная программа подготовки. Гиюр не должен превращаться в многоступенчатый марафон или в испытание на выносливость. Несколько месяцев интенсивного обучения вполне достаточно, чтобы дать человеку основы молитвы, шаббата, кашрута, праздников, понимание ключевых мицвот, а также знание истории народа Израиля. Галаха требует знания и искреннего намерения, а не унизительных экзаменов, отчетов и инспекций соблюдения.

Третья опора - единый галахический стандарт. Нельзя допускать ситуации, в которой один раввин принимает гиюр, второй его ставит под сомнение, а третий требует пройти процедуру заново. Государству необходимо определить ясный, прозрачный и классический галахический протокол, опирающийся на Рамбама, "Шульхан Арух" и основные линии галахических постановлений Ришоним, без поздних устрожений, появившихся лишь в XX веке и не являющихся обязательной частью традиции. Строжайшая позиция ради самой строгости - это не галахическое требование и не признак религиозной добросовестности.

Не менее важен и принцип гарантированного статуса. Гиюр, проведенный по установленной процедуре, должен быть окончательным и неоспоримым. Ретроактивные отмены, проверки через годы и сомнения в статусе детей противоречат как духу Галахи, так и базовым принципам справедливости. Гер становится евреем полностью, окончательно и навсегда - это основа галахической традиции со времен Талмуда.

Итог этой модели предельно прост. Массовый гиюр становится возможным при соблюдении нескольких принципов: галахической корректности, ясности, доступности, уважения и окончательности. Это не разрушает традицию - это возвращает ее к собственной сути. И это делает Израиль более сильным, единым и честным, создавая народ, который не боится включать в себя тех, кто уже разделяет с ним судьбу.