Помните, как после победы на выборах в 2008 году первого черного кандидата в президенты США по имени Барак Хусейн Обама тысячи белых вышли на улицы, блокировали движение транспорта, били стекла и нападали на черных и тех, кто казался им либералом?

А помните, как в 1999 году в Израиле после поражения Биньямина Нетаниягу на выборах премьер-министра израильские правые объявили, что никогда не признают Эхуда Барака своим легитимным лидером?

Если не помните, то это не потому, что у вас склероз. Этого не было. И правые в Израиле в 1999 году, и избиратели Джона Маккейна в Америке восемь лет назад приняли шокирующие для них результаты демократического процесса так, как это и должно быть всегда – со смирением. Разумеется, уже на следующий день после выборов они начали борьбу против политики новой власти – но в легитимных, всем известных демократических рамках. Как ни странно, но на противоположной половине поля – среди израильских и американских либералов – это почему-то так не работает, что странно, если учесть, что и те, и другие с раздражающей регулярностью провозглашают себя единственными хранителями демократии среди моря расистов, фашистов, "путинистов" и религиозных фанатиков. Но вот почему-то всегда получается так, что расисты, фашисты, "путинисты" и религиозные фанатики, проиграв выборы, мрачно расходятся по домам и наутро идут на работу и учебу, а защитники либеральной демократии устраивают массовые беспорядки, факельные шествия, бьют стекла и требуют отменить университетские экзамены по причине глубокого нервного расстройства.

Чтобы оправдать в собственных глазах подобное патологическое и асоциальное поведение, левые прибегают к демонизации своих оппонентов. Когда Биньямин Нетаниягу отправится в Вашингтон на встречу с президентом Трампом, он сможет на собственном опыте объяснить ему, что все попытки умиротворить эту категорию своих противников ни к чему не приведут, и даже спустя двадцать лет Нетаниягу останется в их глазах убийцей Рабина, а Трамп – убийцей надежд на первую женщину-президента. Эти смертные грехи искупить нельзя никак и ничем, левые не прощают.

Дух этой оппозиции хорошо отразила в своей статье в The New York Review of Books бывшая российская журналистка и гей-активистка Маша Гессен, которая призвала американцев "хранить свой гнев" и "не идти ни на какие компромиссы" с законно избранным президентом. То, что в любой демократии компромисс – это единственный способ сосуществования власти и оппозиции между выборами, и что альтернатива – это гражданская война, Гессен абсолютно не интересует – в конце концов, она тот самый человек, который объявил, что целью борьбы геев за равноправие в браке должно быть не это самое равноправие, а уничтожение традиционной семьи. Если враг не сдается, его уничтожают – все мы помним этот принцип, но не все мы знали, что он, оказывается, либеральный.

Конечно, подобное поведение левых объясняется не только внутренними психологическими, но и внешними факторами. Если бы из каждого утюга израильским правым и американским "реднекам" твердили, что их кандидат – самый лучший, самый красивый, самый умный, и поэтому он обязательно победит, то, наверное, они тоже были бы в шоке от поражения. В реальности либеральные средства массовой информации вдалбливают нам в головы, что лидеры правых – неважно где и неважно как их зовут, от сторонников Брексита в Англии и до Дональда Трампа и Биньямина Нетаниягу – настолько недостойны победить, что Высшая Справедливость (в которую они, разумеется, не верят) не допустит подобного нарушения исторического движения к прогрессу человечества. То, что разные части человечества (в том числе и в масштабе их собственной страны) понимают прогресс по-разному, им даже в голову не приходит.

Особенный идиотизм нынешних "левых" протестов в США состоит в том, что любой анализ результатов выборов свидетельствует - победа Трампа объясняется как культурными, так и – куда больше – экономическими факторами. Американской глубинке надоело платить за содержание глобальной системы безопасности и международной торговли, созданной под руководством США после Второй мировой войны и достигшей своего апогея после развала СССР. Она не видит тех плюсов, которые извлекают из роли США в мире крупные города на побережье двух океанов, где концентрируются американская внешняя торговля и финансы. Она видит, как закрываются один за другим заводы, на которых работали поколения, как падают цены на сельскохозяйственную продукцию под давлением конкуренции из стран Третьего мира, как нелегальные иммигранты отнимают у нее рабочие места, как растет преступность, как повышается год за годом смертность среди белых американцев (единственной такой группе в населении США). Она не понимает, почему, вместо того, чтобы решать эти проблемы, либеральные элиты устраивают национальные истерики по поводу, например, трансгендерных туалетов.

Победа Трампа (как, впрочем, и победа Нетаниягу в 1996 году) – это победа слабых над сильными, нуждающихся масс над состоятельными элитами, нечто, что должно было бы вдохновлять левых, но нет – они бунтуют. Идеология левого экстремизма давно уже не имеет ничего общего ни с либерализмом, ни с традиционной социал-демократией с ее ориентацией на защиту прав труда от произвола капитала. Речь идет о карго-культе, поклонники которого давно забыли смысл повторяемых ими заклинаний и значение символов, которыми они размахивают. Когда политические убеждения теряют рациональную базу и превращаются в катехизис, тогда и политическая борьба превращается из свободной конкуренции идей в рамках установленных правил игры в священную войну, где никаких компромиссов и уступок быть не может. То, что мы видим на улицах Америки сегодня – это не "протест". Это – джихад.