Единство Израиля

В главе "Ваикахель" мы читаем: "И собрал Моше все общество сынов Израилевых, и сказал им: вот слова, которые велел Господь исполнить… Соберите у себя приношения Господу; всякий добросердый пусть принесет его" (35:1-8).

Этот сбор средств на строительство Скинии явился одновременно также и "сбором" ("собором") самого народа, единодушно принявшего Тору и всем сердцем отозвавшегося на призыв о строительстве. Слова "И собрал Моше все общество сынов Израилевых" обыкновенно трактуются как момент образцового согласия и единодушия. Единство народа, как тогда, так и теперь, является условием успешного выполнения Израилем возложенной на него миссии - быть "царством священников и народом святым". И наоборот, именно отсутствие единства более всего затрудняет выполнение Израилем его священнической задачи.

Между тем единства еврейскому народу никогда не доставало, особенный дефицит в нем испытывается в наши дни. Кажется очевидным, что водораздел, пролегающий между национально-религиозным лагерем и лагерем либеральным, никакими мостами покрыт быть не может.

Сопоставим для наглядности два противоположных, и при этом в равной мере крайних движения: "шоврим штика" и "ноар гваот". И те и другие стремятся устранить "сионистское государство" - "шоврим штика" для того, чтобы на том лоскутке, который после него останется, создать химически чистую арабско-еврейскую демократию; "ноар гваот", для того, чтобы установить царство, основанное на законах Торы.

Идеологию и деятельность "Шоврим штика" хорошо демонстрируют наставления, которые давал активистам этой группы бывший генеральный директор МИДа Алон Лиэль: "Вы в каждой статье, в каждой встрече с парламентариями здесь и за границей помогайте создать атмосферу, в которой оккупация нелегитимна… Если Палестину примут в ООН, барьеры сразу не падут, но смысл состоит в том, что Израиль оккупирует территорию члена ООН. Запустится процесс нашего исключения из ООН. Это неизбежно. ЮАР исключили из ООН, вышвырнули, ее спортсмены не участвовали в Олимпиадах. С южноафриканским паспортом нельзя было путешествовать… Вам необходимо создать инфраструктуру взаимодействия с колеблющимися странами внутри ООН… Каждая ваша статья, каждая встреча с политиками может повлиять на мнение общественности, когда глава государства отдает указание, голосовать за или против. Не вижу другого пути. Политическая система Израиля для нас потеряна".

Для "ноар гваот" политическая система Израиля выглядит потерянной в куда большей мере. Кто, в самом деле, станет продвигать "государство галахи", представляющее собой "copy paste" царства Шломо?

Сами эти группы видят себя форпостами двух противоположных непримиримых подходов - рациональной европейской демократии и традиционной еврейской теократии.

Консерваторы и либералы

Между тем конфликт этот, кажущийся конфликтом цивилизаций, в действительности не более чем внутренний, семейный спор.

Не секрет, что либеральные идеи почерпнуты из Синайского откровения, и в частности, вполне созвучны словам Талмуда: "Адам был создан единственным... ради мира между людьми, чтобы не говорил человек человеку: "Мой отец больше твоего" и чтобы выразить величие Пресвятого. Ибо человек чеканит много монет одним чеканом и все они похожи друг на друга. А Царь над царями царей отчеканил всех людей чеканом Первого Человека, но ни один из них не похож на другого. Поэтому каждый должен говорить: Ради меня создан мир" (Сангедрин 37.а).

Комментаторы поясняют, что речь здесь идет именно о всяком человеке, а не только о еврее. Но как тогда быть с другими изречениями, вроде "вы зоветесь людьми, а не народы зовутся людьми"? Как быть с тем, что "Господь превознес тебя, чтобы был ты Ему особым народом, и чтобы поставить тебя выше всех народов"? (Дварим 26:18-19).

Те и эти слова - слова Бога живого. С одной стороны "Ради меня создан мир", с другой: "Все - ради Израиля" (Ибамот 63 а). Именно парность этих ценностных опор, именно их антиномическая сопряженность составляют ядро еврейской веры. Без одного не может быть другого. Ценность каждой отдельной личности и ценность народа Израиля спарены и координированы одним религиозным субъектом.

В любом народе личность рождается в тот момент, когда обосабливается от общего, когда научается дистанцировать себя от "национальных вопросов" ("Всех их будоражит идея национальности… А я сижу в своей тихой комнатке (скоро меня будут поносить за мое равнодушие к национальному делу); я знаю лишь одну опасность - грозящую религиозности" Кьеркегор). Но у еврея помимо индивидуального опыта человеческого становления имеется также и опыт национальный: в Израиле личность рождается в тот миг, когда осознает нераздельность своей судьбы с народной судьбой. Ведь эту судьбу пожелал разделить сам Творец мира. Принадлежность к Израилю оказывается независимым источником человечности.

Итак, ценность каждой человеческой личности и ценность народа Израиля сопряжены, они подразумевают, а не исключают друг друга. Опыт ищущего светского человека, и опыт традиционного еврея, при всех их кричащих различиях внятны друг другу. Это с одной стороны. С другой стороны, при всей своей сосредоточенности либерального права на человеческой персоне оно не отрицает также прав народов, религий и государств.

Французская революция началась как антиклерикальная, но довольно быстро выяснилось, что права имеются и у религий, во всяком случае, что у индивидуумов имеется право исповедовать любую религию. Но почему бы тогда и евреям не предоставить соответствующие права?

Основное недоразумение заключается в том, что к иудаизму, как религии, применяются те критерии, которые выработаны по отношению к христианству. Но иудаизм вовсе не сводится к свободе молитвенных собраний в любой точке планеты. Иудаизм сводится к исполнению 613 заповедей в одном вполне определенном географическом месте, над которым должен распространяться еврейский суверенитет. Другого иудаизма не существует. Но о его правах, к сожалению, никто не заявляет, потворствуя лобовому столкновению иудаизма с "правами" как таковыми.

В том, что Святая земля - свята и должна принадлежать евреям, не заключается никакой правовой ереси. Во всяком случае, ее здесь не больше, чем при взаимодействии с любой другой религией.

В самом деле, в любой религии сакральное преимущественно отделено от профанного, в любой религии имеется священство, обладающее каким-то "превосходством" над мирянами. Везде, наконец, даже в христианстве имеются "священные территории". Возможно, во времена Робеспьера было и по-другому, но если сегодня какой-нибудь гражданин Франции во имя "свободы, равенства и братства" вторгнется в алтарную часть Нотрдам де Пари, он будет задержан за хулиганство.

В Иерусалимском Храме имелись свои особенности, но принцип был тем же. Иногда иудейский культ объявляют дискриминационным, потому что нееврею угрожала смерть, если он вступит на участок, куда допускался только Израиль. Но ведь то же самое грозило и Израилю, вступающему на участок, доступный лишь Коэнам. В свою очередь Коэну угрожала смерть за вступление в Святая Святых. Более того, к ноге Первосщенника, раз в год приближавшегося к ковчегу завета, был привязан шнур. Зачем? Для того, чтобы в том случае, если по какой-нибудь оплошности он лишится жизни, его можно было бы вытянуть.

Эрец Исраэль является святой землей, то есть неким продолжением Храма, и нет ничего удивительного, в том, что на ее территории могут действовать какие-то "дискриминационные" нормы.

Задача "национального лагеря" показать, в чем заключается особенность иудаизма, и отстаивать свое право исповедовать его на благо всего человечества.

Либерализм и иудаизм не противоречат друг другу. Проблемы начинаются тогда, когда эти опыты растаскиваются по лагерям, когда обе логики утрачивают единство.

Циклопический взгляд ущербен в своей основе. Любая нормальная мировоззренческая точка зрения бинокулярна, как бинокулярна точка зрения оптическая. Всякое мышление идет путем внутреннего диалога, путем взаимного оспаривания параллельных тезисов.

Представление о ценности Израиля и ценности отдельной личности прекрасно могут уживаться в одной голове, а не томиться под черепными коробками двух враждующих групп.

Проблема лишь в том, что если консерваторы всегда способны развить в себе либеральную позицию, то либералы, как правило, одномерны и к внешним ценностям совершенно невосприимчивы. Они, по выражению Ницше, "не знают, зачем собственно нужны религии, и с видом тупого удивления отмечают их существование среди людей..." Из вида этой публики выпадают значительные пласты культуры, и прогноз их духовной реабилитации в целом неблагоприятен.