1. Этимология и социокультурное происхождение термина

Термин חרד"ל возник конце 1980-х годов как некое ироничное определение новому явлению в кругах религиозного сионизма. Термин ХАРДАЛь созвучный слову חרדל (горчица) и является сокращением от חרדי לאומי (ультраортодоксальный-национальный).Что собственно и отражает суть явления.

Сами представители этого направления термин почти не используют; они предпочитают самообозначения דתי תורני (дати торани) или דתי אמוני (дати эмуни). При этом термин ХАРДАЛь закрепился в исследовательской литературе.

2. Исторические основы религиозного сионизма до 1980-х годов

Для понимания такого явления как ХАРДАЛь необходимо кратко очертить развитие религиозного сионизма с конца XIX века до ранних 1980-х, поскольку именно эта традиция стала исходной матрицей, внутри которой позже возникли новые направления и тенденции. В Восточной Европе этого периода еврейская жизнь переживала масштабные культурные и социальные трансформации: эмансипацию, секуляризацию, кризис традиционных общинных структур и одновременно подъем еврейского национального движения. В этой ситуации раввины и мыслители стремились сформулировать ортодоксальный ответ на новые исторические вызовы и понять, какое место может занимать религиозная традиция в модерной национальной жизни.

Одним из первых, кто пытался соединить ортодоксальную верность Галахе с признанием исторической необходимости национального возрождения, был рав Цви Гирш Калишер. В своей книге "Дерех Эмуна" он утверждал, что практические шаги по возвращению евреев в Эрец-Исраэль могут быть религиозно оправданными еще до прихода Машиаха. Хотя рав Калишер не предлагал политического сионизма в современном смысле этого слова, его подход заложил основу идеи, что национальное возрождение не противоречит традиции.

Параллельно с ним рав Шмуэль Могилевский и другие лидеры обсуждали модерность, образование и реформу общинной жизни. Они не создали цельного национального проекта, но подготовили интеллектуальную почву для появления религиозного сионизма как самостоятельного направления.

Особое место в этом процессе занимает рав Ицхак Яаков Райнес. Он, продолжая интеллектуальную традицию литовского иудаизма - рационалистическую, аналитическую, ориентированную на строгий талмудический метод, стремился выработать модель ортодоксии, способной сосуществовать с современным обществом. Рав Райнес рассматривал политический сионизм как практическую возможность укрепить образование, безопасность и социальную структуру еврейского народа. По его мнению участие религиозных евреев в национальном движении было не только допустимым, но и необходимым.

На этой основе он создает в 1902 году движение מזרחי - מרכז רוחני ("Мерказ Рухани", "Духовный Центр"). "Мизрахи" стало движением свободы - свободы религиозного еврея участвовать в национальной жизни, свободы сочетать ортодоксальность и модерность, свободы влиять на будущее народа, не отказываясь от Галахи.

В 1920-е годы появляется рабочее крыло - הפועל המזרחי ("Хапоэль-Мизрахи"), которое стремилось соединить ортодоксальность, трудовую этику и практическое освоение земли Израиля. В то время как "Мизрахи" представляло собой прежде всего интеллектуально-идеологическое движение - раввинов, педагогов, мыслителей и общественных деятелей, формировавших философскую и политическую платформу религиозного сионизма, - "Хапоэль-Мизрахи" воплощал его практическую, трудовую и поселенческую сторону.

Поселенцы "Хапоэль-Мизрахи" строили мошавы и религиозные кибуцы, сочетали соблюдение Галахи с сельскохозяйственным трудом и кооперативной работой, создавали социальные структуры, в которых идеалы תורה ועבודה (Торы и работы) воплощались в жизнь. Таким образом, к середине XX века религиозный сионизм оформился как многослойное движение, объединяющее политическое, интеллектуальное и трудо-поселенческое направления, каждое из которых вносило свой вклад в общий проект.

Философскую и метафизическую глубину религиозному сионизму придал рав Авраам Ицхак Кук. Рав Кук - уникальная фигура еврейской мысли модерного периода: мистик, философ, поэт и радикальный оптимист. Его мистицизм носит поэтико-философский характер: духовные интуиции выражены через образы света, роста, раскрытия и внутреннего расцвета. Как философ он строил метафизическую систему, соединяющую каббалистические элементы, европейский идеализм и глубокую рефлексию над историей Израиля. Как поэт он создавал язык эстетического переживания, превращая богословскую мысль в художественный опыт. Оптимизм в работах рава Кука не просто психологическая установка и не идеологический лозунг, а принцип, встроенный в саму структуру его мировоззрения. В каждом историческом процессе, даже кризисе или конфликте, он видел проявление внутреннего стремления мира к исправлению. Возвращение в Эрец-Исраэль, развитие государства, напряжение между религиозностью и секулярностью - все это для рава Кука этапы единого движения к духовному возрождению.

После смерти рава Авраама Ицхака Кука его сын, рав Цви Иехуда становится ключевой фигурой в оформлении и продвижении учения отца. Он начинает систематическое издание рукописей рава Кука, организует и редактирует его тексты, превращая богатый поэтическо-философский корпус в более структурированную и четко оформленную идеологическую систему. Вокруг ешивы "Мерказ ха-Рав" он формирует идеологическое ядро, в котором учение рава Кука получает более определенные контуры: выстраивается последовательная мировоззренческая линия, соединяющая духовную философию отца с практическими выводами о государстве, обществе, земле Израиля и роли религиозной общины. Именно под его руководством "Мерказ ха-Рав" превращается в центр, где создается цельная школа религиозно-сионистской мысли, ставшая основой всех будущих идеологических направлений.

3. 1982 год: смерть рава Цви Иехуды и синайский кризис как переломный момент

Смерть рава Цви Иехуды Кука в 1982 году привела к исчезновению объединяющей фигуры, удерживавшей разнообразные течения в рамках единого религиозно-сионистского проекта. Возникли конкурирующие интерпретации наследия Кука, усилились центробежные процессы, и в религиозном сионизме образовался идеологический вакуум, который впоследствии стал одной из предпосылок возникновения ХАРДАЛя.

Параллельно с этим разворачивался другой кризис - вывод Израиля с Синайского полуострова и эвакуация города Ямит, завершившиеся весной 1982 года. Для религиозно-сионистского лагеря это стало глубоким потрясением. Синай и Ямит воспринимались не только как поселенческие проекты, но как часть религиозно осмысленной "Эрэц Исраэль шлема", и их демонтаж вызвал ощущение разрыва между государством и теми идеями, которые долгое время считались неотделимыми от религиозного сионизма.

Этот кризис породил в движении разочарование, растущее сомнение в государстве как в инструменте исторического процесса и появление первых зон внутреннего несогласия. При этом важно подчеркнуть: речь не шла о политической радикализации, а о кризисе доверия, впервые поставившем вопрос о том, как относиться к государственным решениям, противоречащим религиозным представлениям о земле Израиля.

4. Соединение двух процессов: радикализация и харедизация

После 1982 года в религиозном сионизме постепенно совмещаются два процесса. Один - идеологическая радикализация части учеников школы рава Кука, стремящихся превратить религиозно-сионистскую мысль в жесткую нормативную систему и усилить ее политическое измерение. Универсалистское, поэтическое учение рава Кука в этих кругах все чаще читается как основа для однозначных выводов о миссии народа, о роли государства и о религиозном статусе поселенческого проекта.

Второй процесс - харедизация образа жизни: под влиянием ультраортодоксальной модели усиливаются устрожения, растет дистанция от светской культуры, укрепляется тороцентричный образ жизни, формируется более закрытый, изолированный социальный круг. Эти изменения особенно заметны в молодежной среде, в системе образования и в стиле общинного быта.

Одним из знаковых проявлений пересечения этих тенденций стал кризис вокруг воспитания в движении "Бней Акива", прежде всего в Иерусалиме. В ряде местных отделений появилась группа родителей, инструкторов и раввинов, настаивавших на переходе к более строгим нормам скромности и раздельному формату деятельности для мальчиков и девочек. В то время как классический дати-леуми видел в совместной молодежной рамке естественную часть религиозно-сионистской модели.

Появляются отдельные кружки, школы и программы, ориентированные на более строгий, близкий к ультраортодоксальному стандарт, и именно в этой сфере начинает оформляться молодежная инфраструктура, отличная от мейнстримного религиозного сионизма.

5. Институционализация ХАРДАЛя в 1990-е годы

В 1990-е годы ХАРДАЛь перестает быть набором разрозненных настроений и становится оформленным направлением с собственными образовательными, раввинскими и социальными структурами. Если ранее влияние галахической строгости, ультраортодоксальных норм и нормативизации наследия Кука проявлялось локально и фрагментарно, то в это десятилетие возникает связанная, воспроизводимая и самостоятельная система институтов. Ведущую роль в ее формировании играют рав Цви Тау, рав Шломо Авинер и сеть учебных заведений, известных как "ешивот ха-кав".

Рав Цви Тау становится идеологическим центром этого процесса. Его линия отличается стремлением не только сохранить наследие рава Кука, но и превратить его в строгую, систематизированную и нормативную идеологическую структуру. В интерпретации рава Тау поэтический универсализм и гармонизирующий оптимизм рава Кука получают жесткие очертания; мистико-философский текст превращается в набор строгих принципов, обязательных для мировоззренческой и практической жизни. Одной из ключевых особенностей этой школы становится выраженное антизападничество и антилиберализм - отрицание культурных, философских и социальных моделей современного Запада, воспринимаемых как подрывающие духовную цельность Израиля. Такой подход резко отличается от классического религиозного сионизма первой половины XX века, который стремился сочетать ортодоксию с элементами современности, принимать участие в демократических структурах и видеть в модерности не только угрозу, но и площадку для еврейского самовыражения.

Именно вокруг рава Тау формируется сеть "ешивот ха-кав" и прежде всего ешива "Хар ха-Мор", которые становятся институциональным ядром ХАРДАЛя. Эти ешивы соединяют ультраортодоксальный уровень галахической строгости и изолированности с пониманием религиозной миссии Израиля в духе Кука, создавая образовательное пространство, минимально интегрированное в культурную и социальную ткань светского общества. Антизападническая позиция здесь получает выражение в отказе от либеральных ценностей, критике феминизма, неприятии культурного плюрализма и убеждении, что западная духовность несовместима с задачами еврейского возрождения. Это формирует среду, в которой дистанция от современного общества воспринимается как добродетель, а идеологическая цельность - как необходимое условие религиозной жизни.

Параллельно с этим развивается линия рава Шломо Авинера, который играет ключевую роль в практической, воспитательной и общинной институционализации ХАРДАЛя. Рав Авинер активно пишет, преподает, занимается религиозным воспитанием молодежи и влияет на развитие религиозных подготовительных программ к армии. В его трудах выражается строгий нормативный подход, направленный на укрепление религиозной идентичности, формирование дисциплинированной молодежной среды и создание практических руководств по Галахе и повседневной жизни. Хотя линия рава Авинера отличается от линии рава Тау она не менее жесткая, пусть чуть более академическая и направленная на более широкие слои населения, именно она позволяет ХАРДАЛю расширить рамки своего влияния и стать частью широкой молодежной культуры религиозного сионизма.

6. Политическое усиление и расширение влияния в 2000-2010-е годы

В начале XXI века ХАРДАЛь выходит за рамки своей образовательной базы и начинает влиять на ключевые институты израильского общества. Если 1990-е годы создали идейный фундамент, то 2000-2010-е становятся периодом его институционального подъема, политизации и расширения сферы влияния.

Одним из важнейших процессов становится рост присутствия ХАРДАЛя в армии: выпускники сочетают строгую галахическую дисциплину с высоким уровнем идеологической мотивации и все чаще занимают командные позиции. Армия превращается в пространство, где "хардальная" идентичность получает практическое воплощение и кадровую опору.

В политической сфере "хардальные" раввинские сети постепенно усиливают контроль над религиозно-сионистской повесткой. Хотя ХАРДАЛь не создает единой партийной структуры на данном этапе, его идеология влияет на состав избирательных списков, содержание программ и модель внутренней мобилизации. К середине 2010-х годов ХАРДАЛь становится ключевым фактором в религиозно-сионистском электорате и оказывает влияние, значительно превышающее его численность.

Эти процессы разворачиваются на фоне ослабления прежних центров дати-леуми. На их месте возникает модель, предлагающая более жесткое и культурно изолированное понимание религиозного сионизма. Таким образом, ХАРДАЛь превращается в направление, определяющее облик религиозно-сионистского сообщества и формирующее новый баланс между религией, государством и обществом в Израиле.

7. Гуш-Катиф как второй удар и выход ХАРДАЛя в открытую политику

Разрушение Гуш-Катифа в 2005 году стало вторым фундаментальным ударом по религиозному сионизму после синайского кризиса 1982 года. Если Синай впервые поколебал уверенность в том, что государство действует в русле религиозного исторического процесса, то Гуш-Катиф окончательно разрушил прежний консенсус: государственные институты могут принимать решения, воспринимаемые значительной частью религиозно-сионистского общества как прямое отрицание религиозной ценности Земли Израиля. Ликвидация развитых общин, изгнание тысяч религиозных семей и полное разрушение поселенческой инфраструктуры стали для многих не просто политическим событием, а глубоким духовным и психологическим потрясением, закрепившим ощущение необратимого разрыва между государством и религиозно-сионистской идеей.

Именно после Гуш-Катифа ХАРДАЛь впервые начинает действовать как самостоятельная политическая сила. Если до 2005 года его влияние ограничивалось "ешивот ха-кав", системой религиозного образования и локальными общинами, то после разрушения Гуш-Катифа руководство ХАРДАЛя приходит к выводу, что без прямого участия в политике невозможно защитить религиозно-национальные ценности. На этой почве происходит резкая политизация движения: раввины ХАРДАЛя начинают активно участвовать в отборе и продвижении кандидатов, оказывают влияние на формирование идеологических платформ религиозно-сионистских партий, вмешиваются в процессы праймериз и стремятся к контролю над институциональной инфраструктурой дати-леуми. Появляется устойчивая сеть политического воспитания молодежи, ориентированная на формирование кадров, способных продвигать "хардальную" идеологию в органах власти, муниципалитетах и государственных структурах.

8. Современность: распад прежнего религиозно-сионистского центра и политическая гегемония ХАРДАЛя

Современная политическая карта религиозного сионизма формировалась на фоне длительного кризиса МАФДАЛа - исторической партии религиозных сионистов, служившей идеологическим и организационным домом для нескольких поколений дати-леуми. Начиная с конца 1990-х годов МАФДАЛ постепенно утратил способность объединять разные течения движения: либеральные группы, мейнстримный религиозный сионизм и усиливающийся ХАРДАЛь. Внутренние разногласия касались не только политических позиций, но и принципиального вопроса о характере религиозной публичности, отношении к государству, роли раввинского руководства и идентичности движения.

Попытка обновления под флагом партии הבית היהודי а-"Байт ха-иехуди" ("Еврейский дом") на короткое время создала иллюзию нового синтеза, однако именно внутри нее проявился структурный провал: либералы, мейнстрим и ХАРДАЛь оказались неспособны выработать общую программу. Для либерального крыла ключевыми были вопросы интеграции, открытости и гражданской ответственности; мейнстрим стремился сохранить баланс между традицией и современностью; ХАРДАЛь же настаивал на жесткой галахической нормативности, антилиберальном культурном курсе и усилении раввинского руководства. Эти различия были слишком глубоки, чтобы удержать партию в едином ключе.

Кульминацией кризиса стало постепенное превращение остатков партии в платформу, на которой именно ХАРДАЛь сумел выстроить связную, дисциплинированную и мобилизационно эффективную идеологическую программу. Ошибки руководства, прежде всего ряд ошибок Нафтали Беннета, сыграли в этом важную роль. Его ставка на расширение электората и попытка трансформировать Байт ха-иехуди" в более общенациональную партию привела к ослаблению внутренних механизмов контроля и позволила "хардальному" крылу фактически захватить исторический бренд религиозного сионизма - сначала внутри партии, затем и в глазах избирателя. В результате политический символ, который десятилетиями ассоциировался с широким, плюралистичным религиозным сионизмом, оказался в руках узкого, идеологически однородного направления.

Так возникла партия הציונות הדתית а-"Ционут ха-датит" в ее нынешнем виде - политическая структура, выражающая прежде всего "хардальную" идеологию, а не все течения религиозного сионизма. Несмотря на то что социологические исследования устойчиво показывают примерное равновесие между тремя крупными группами внутри религиозного сионизма - либеральным крылом, мейнстримом и ХАРДАЛем (каждая около трети), в реальной политике именно ХАРДАЛь добился доминирующего положения. Причина заключается не в численном превосходстве, которого у ХАРДАЛя нет, а в том, что либералы и мейнстрим так и не сумели сформировать общую политическую повестку, а ХАРДАЛь - сумел. Он предложил ясную, жесткую и легко мобилизуемую идеологию, тогда как два других течения остались раздробленными, внутренне противоречивыми и институционально слабее.

На последних выборах партия Ционут ха-датит" получила большинство голосов религиозно-сионистского сектора - как "хардальников", так и значительной части нехардальных избирателей. Это объясняется тем, что многие голосовали за традиционный бренд, а не за реальное содержание, не осознавая, что под старым именем фактически действует новая идеологическая программа. Таким образом, ХАРДАЛь занял политическую нишу, которая исторически принадлежала более широкому и разнообразному религиозному сионизму, и превратился в основного представителя сектора.

9. Окно возможностей для мейнстрима и либералов

Согласно последним опросам, партия а-"Ционут ха-датит" под руководством Бецалеля Смотрича находится значительно ниже электорального барьера, что ясно показывает: политическая модель ХАРДАЛя не имеет достаточно широкой поддержки внутри религиозно-сионистского сектора. Партия "Оцма ха-ехудит" Итамара Бен-Гвира, хотя и включает отдельных представителей ХАРДАЛя, не является "хардальной" партией, а представляет собой прежде всего радикально-правое движение с собственной, отличной повесткой.

У мейнстрима и либерального крыла религиозного сионизма появляется шанс сформировать новое, достойное и сбалансированное представительство в следующем Кнессете - при условии, что они сумеют выступить с согласованной повесткой.