После публикации отчета внутриармейского расследования о боях на КПП "Эрез" и на расположенной возле КПП базе Управления координации и коммуникации ("Миналь а-Тиум ве а-Кишур", МАТАК) дивизии "Газа", со мной связалась читательница. Она хотела знать - в нашем переводе допущены ошибки, или же это ЦАХАЛ опубликовал неполные и даже где-то искаженные данные. Перевод и адаптация отчетов о расследованиях - это масштабная работа, которая делается в кратчайшие сроки, и, безусловно, ошибки не исключены. В конце концов, мы живые люди, а информация о бойне 7 октября всегда такая, что абстрагироваться и отстраненно без эмоций обработать ее невозможно. Мы в Newsru.co.il всегда с благодарностью принимаем указания на ошибки и стараемся их исправить. Вот только на этот раз, к сожалению, ошибок в переводе не было.

Дело в том, что наша читательница уже видела отчет о бое на базе МАТАК, когда этот отчет представляли близким погибших и похищенных. Потому что 7 октября 2023 года на базе МАТАК возле КПП "Эрез" находился ее сын, 19-летний Ник Бейзер. Ник был солдатом, водителем базы МАТАК, он имел разрешение на вождение всех видов имевшегося на базе транспорта. В "черную субботу" 7 октября военнослужащие базы МАТАК Ник Бейзер, Тамир Нимроди и Рон Шерман были похищены террористами, когда находились в мобильном бомбоубежище-бетонаде, бетонной трубе без дверей, и, следовательно, без возможности запереться. В 07:20 террористы ХАМАСа в прямом эфире опубликовали в социальных сетях видео, как боевики под угрозой оружия выводят похищенных солдат, выкрикивая при этом прославления в адрес Мухаммада Дэйфа, организовавшего операцию "Иерихонская стена". Еще троих солдат в убежище террористы убили. В декабре 2023 года тела военнослужащих Ника Бейзера и Рона Шермана, а также гражданского заложника Элии Толедано, похищенного на фестивале в Реим, были обнаружены в туннеле под Джабалией.

Подписывайтесь на наш телеграм-канал

Ответы на вопросы о том, что тогда произошло, как, и кто несет за это ответственность, родители погибших ищут до сих пор. И отчеты о расследованиях, к сожалению, этих ответов не дают. Мама Ника Бейзера - Катя - вот уже полтора года ищет ответы самостоятельно.

База МАТАК. Справка. База Управления координации и коммуникации ("Миналь а-Тиум ве а-Кишур", МАТАК) расположена вплотную к разделительному заграждению с сектором Газы возле КПП "Эрез", она относится к отделу Координатора действий правительства на территориях ("Метаэм пеулот а-мемшала ба-Штахим") и отвечает за гражданскую политику израильского правительства в отношении сектора Газы. Управление действует в сотрудничестве с представителями палестинской администрации в секторе Газы и с представителями действующих в секторе международных организаций, чтобы координировать гражданскую деятельность в секторе, с учетом соображений безопасности государства Израиль. Гражданская политика реализуется на практике в виде политики передвижения жителей, товаров, продвижения проектов и важнейшей инфраструктуры (вода, электричество, канализация и связь). Помимо прочего, подразделение координирует деятельность и передвижения через два перехода, расположенных между Израилем и сектором Газы: переход "Эрез", который служит для пешеходов и транспортных средств, и переход "Керем-Шалом", который используется для перемещения товаров и грузов. Оба этих пограничных перехода функционируют под Управлением сухопутных переходов министерства обороны.

Как и почему мать похищенного солдата занялась расследованием

Родители Ника Бейзера - Сергей и Катя - обычные израильтяне, русскоязычные репатрианты, владеющие небольшим семейным бизнесом по ремонту промышленного оборудования. Последние полтора года Катя Бейзер расследует обстоятельства гибели своего сына - и заставляет, иначе не скажешь, армию и государство раз за разом признавать ошибки и давать ответы. Ее путь еще далек от поставленной цели, система поддается тяжело, со скрипом, но поддается. Потому что мать, потерявшая сына - это огромная сила.

Отчеты о расследовании перед тем, как их разрешают для публикации в прессе, проходят через военную цензуру - таковы правила. Прочтение этих отчетов, увы, не дает полного понимания о том, что действительно происходило в тот день. "Я этим расследованием занимаюсь уже полтора года, с самого седьмого октября, - рассказала Катя. - Я много раз была на этой базе, и в первый раз я там была еще до того, как успели замести какие-то следы. Я хорошо знаю расположение базы, расположение всех объектов, кто где находился. Поэтому, когда ты читаешь отчет, зная, о чем идет речь, ты иначе воспринимаешь то, что там написано. Очень смешанные чувства, это и расстраивает, и злит. Вроде как было расследование, опубликован отчет, но реальной картины все равно нет".

Начала свой путь Катя Бейзер тогда, когда никаких отчетов и даже никаких расследований еще не было. А была война, необходимостью вести которую армия и государство оправдывали задержку с началом расследования событий, которые сделали "черную субботу" возможной. Ее 19-летний сын был в плену ХАМАСа, и была полнейшая неизвестность о его судьбе.

С самого начала было очень мало информации о произошедшем, и Катя пыталась узнать хоть что-то из любых доступных источников. "Я пыталась собрать разрозненные куски информации, собирая какие-то данные, разговаривая с солдатами, к которым меня допускали, потому что многим, с кем я хотела встретиться, разговаривать со мной запрещали, - рассказывает она. - Я смотрела видео, которые выходили, пользовалась всеми возможными открытыми источниками и составила для себя какую-то картину, совершенно не соответствующую тем данным, которые мне первоначально предоставляли. Вплоть до того, что когда я спросила, было ли у моего сына оружие в тот день, мне ответили, что оружия у него не было. Я в этот момент промолчала о том, что у меня уже было видео, где он стоит с оружием и говорит ребятам: "Бегите прячьтесь, я их остановлю". Он ведь не знал еще, о какой масштабной атаке идет речь. И еще много таких примеров. Когда я стала показывать, какие у меня есть факты, и просила ответить на те или иные конкретные вопросы, тогда они начали мне давать ответы ближе к правде. А ведь я самого начала говорила: если у вас есть какие-то сомнения, лучше ничего мне не говорить, я хочу знать только правду. Получается, что меня все время обманывали".

"Когда нам вернули сына, нам сказали, что он погиб от рук ХАМАСа, - вспоминает Катя. - "Он погиб в Газе, и вот нам удалось вернуть его тело". Я спросила, от чего он погиб: его застрелили, его задушили, что произошло?"

Напомним: о том, что в секторе Газы обнаружены тела погибших солдат - 19-летнего Рона Шермана и 19-летнего Ника Бейзера - ЦАХАЛ сообщил 15 декабря 2023 года. Примерно через месяц, в середине января, представители ЦАХАЛа уведомили семьи погибших, что установить причину их смерти невозможно. В официальном сообщении, опубликованном в прессе, было указано: эксперты пришли к выводу, что Ник и Рон не были убиты в результате удара ЦАХАЛа, когда был ликвидирован Ахмад Андур - командир бригады "Северная Газа" боевиков ХАМАСа. В то же время ЦАХАЛ подчеркнул, что разведка не располагала сведениями о том, что в указанном районе в одном из туннелей находятся заложники. Этот ответ Катю не удовлетворил.

"Я попросила провести вскрытие, - говорит она. - Результатов я добивалась четыре с половиной месяца, под разными предлогами мне пытались их не давать. Но по результатам у него не было ни пулевых ранений, ни травм, ни переломов, никаких кровоизлияний. Но ведь так не бывает, должна же быть причина, почему он погиб. Я за это время перечитала кучу медицинской литературы, сравнивая это с документами, которые мы получили, и пришла к выводу, что он, видимо, задохнулся. Не было доступа кислорода. И я вела войну с армией, чтобы добиться расследования причин смерти и даты смерти, потому что дату смерти нам изначально тоже не сказали".

На просьбу провести расследование матери солдата отказали, сказав прямым текстом: в вашем случае расследования не будет. "Ты никогда не узнаешь, когда он погиб и как, - вспоминает Катя ответ от армии. - Потому что нет никаких свидетелей, нет никакой возможности это проверить. Я взяла карты и начала смотреть, где это все находилось, а приблизительно понимая, когда он погиб, я начала по дням изучать материалы израильской прессы, международной прессы, арабской прессы, где, чем, как и что бомбили. Дату гибели сына я узнала сама. И когда я пришла к ним с требованием, что я хочу знать, какие боевые операции происходили в этом квадрате в определенный отрезок времени и какое оружие использовалось, им уже не оставалось вариантов, как от меня отделаться".

"У меня заняло девять месяцев, чтобы добиться этого расследования, - признается она. - И в конце концов армия официально установила дату смерти и сообщила ее нам в конце июля: они сказали, что Ник погиб 10 ноября 2023 года и что он погиб в результате бомбардировок ЦАХАЛа в туннеле, и этот туннель бомбили противобункерными бомбами".

К тому моменту, как армия признала этот факт, Катя Бейзер уже его знала: она читала военную литературу и изучала вооружения, которыми располагает израильская армия. Еще до того, как семьям предоставили результаты расследования, Катя встретилась с Ницаном Алоном (с октября 2023 года возглавлявшим разведывательный штаб Армии обороны Израиля по поиску граждан и военнослужащих, взятых в заложники или пропавших без вести 7 октября, - прим. ред.). "Я спросила его, бомбили ли туннель вот такими бомбами. Он сказал мне: "Ты что, в армии или в ШАБАКе работаешь? Откуда ты знаешь, что такое оружие в Израиле существует?" Но когда у тебя нет выбора, ты изучаешь такие вопросы, о которых ты никогда и не думала, что будешь этим заниматься и что-то в этом понимать", - говорит Бейзер. Она подчеркивает: всю информацию, которую ей удалось получить у армии, пришлось буквально выбивать.

Что же произошло на базе МАТАК 7 октября 2023 года

ЦАХАЛ распространил отчет о расследовании боя на КПП "Эрез" и базе МАТАК в конце марта 2025 года. Результаты этого расследования были готовы еще в июле 2024, однако семьям погибших и похищенных их отказывались предоставить вплоть до почти самой его публикации. Несмотря на то, что семьи погибших и похищенных получают более подробные отчеты от следователей, установить полную правду не удается и там. Изложенные факты вызывают множество вопросов, но отвечать на эти вопросы представители следственной группы - даже во время встречи с осиротевшими семьями - по какой-то причине не готовы. "Военный следователь, который расследовал происходившее на базе 7 октября, вышел с готовым списком вопросов, - рассказывает Катя. - Очень важным для нас был вопрос по записям камер: они достаточно четкие, с поминутным таймингом. По этим записям основной командир МАТАКа вышел из командного центра ("хедер мильхама", "Хамаль") в 07:00, провел на улице две с половиной минуты и вернулся. В отчете описывают, что он вел бой, задержал проникновение террористов. А на самом деле он до этого был в "Хамале", в бункере, вышел на эти две минуты и опять вернулся - на протяжении сорока минут с того момента, как стало известно о приближении террористов к забору, а это произошло примерно в 06:30, и до 07:15 - в эти решающие 45 минут солдатам, которые были на улице, не давались никакие распоряжения, с ними никто не выходил на связь, им никто не сообщал о ситуации".

В отчете, опубликованном ЦАХАЛом в начале недели, указано, что мобильные закрытые бомбоубежища ("мигуниот") на территории базы в момент массированного ракетного обстрела и прорыва террористов оказались запертыми, поскольку в них были оборудованы офисы. И солдатам пришлось искать укрытие в так называемой "бетонаде" - бетонной трубе, которая обеспечивала защиту от ракет сверху, но дверей в ней, естественно, не было, и с боков был свободный доступ. "Солдаты там находились одни, они не знали и не понимали, что происходит, - рассказала мама Ника Бейзера. - Мы спросили следователя: что происходило в те 45 минут в "Хамале"? Там есть какие-то камеры, записи разговоров? Он ответил: "Я этого не проверял". Вот так велось это расследование, а ведь это ключевой момент. Все командование базы находилось в защищенном командном пункте, и с ними были несколько солдат, которые находились в "Хамале" на своем посту, когда началось вторжение. И следствие не проверило, что там творилось в те 45 минут, когда происходили решающие события?"

По словам Кати, родители солдат не могут понять: когда стало понятно, что под поддержкой ракетной атаки террористы заходят на территорию Израиля, когда они прорвались на базы - почему солдатам этого не сообщили, почему с ними никак не связались. Оглашая близким погибших и похищенных результаты отчета, следователи признали: было одно-единственное сообщение по системе оповещения базы, и по свидетельствам выживших девушек, его было сложно разобрать, потому что военнослужащая, давшая оповещение, нервничала и говорила неразборчиво, она сообщила о самом факте проникновения террористов. Вызовов и инструкций от командиров, находившихся в командном пункте - не было. Приказов и распоряжений для солдат не было.

"На каком-то этапе им сказали - видимо, речь о том же самом единственном оповещении, - выйти из защищенных пространств и закрыться в комнатах, - приводит Катя озвученные следователями результаты отчета. - Но они жили в неукрепленных корпусах, там не было даже бетонной крыши, а двери были обычными фанерными межкомнатными, то есть, эти комнаты не защищены ни от ракет, ни от атаки террористов. А командный пункт - "Хамаль", бункер, где находились все командиры и куда террористы так и не проникли, самое защищенное место на базе, - один из его выходов находится на удалении, может, метров тридцати от того места, где были ребята. Возникает вопрос - почему им не сказали прийти в "Хамаль"? Видимо, этого мы уже никогда не узнаем. Из находившихся на открытом пространстве солдат трое погибли на месте, трое попали в плен. Ника и Рона вернули как вернули, а что происходит с Тамиром непонятно, о нем никаких известий нет".

"Отправляя своих детей в армию, мы знаем об определенных задачах командиров. Их задача - сохранить жизни солдат, а если начинается бой, вести их в бой. То есть, их командир сидел в "Хамале" в защищенном помещении, а ребята были предоставлены сами себе и не знали, что им делать и как себя вести", - подчеркивает Бейзер. И с этим пониманием родители погибших и похищенных на базе МАТАК военнослужащих не могут смириться.

В конце апреля 2024 года ЦАХАЛ начал расследование событий 7 октября не только на базе МАТАК, но и на других базах. Катя Бейзер попросила организовать ей встречу с ответственным за проведение расследования на базе, где был похищен ее сын, и получила отказ, поскольку она не имеет отношения к армии. "И тогда я начала свою собственную войну, - рассказывает она. - Вплоть до того, что я встречалась с начгенштаба, с министром обороны, с президентом - со всеми, чтобы добиться встречи со следователем. И когда я с ним встретилась и пересказала все, что я к тому моменту знала, он признался, что у него таких сведений даже приблизительно не было. Я объяснила, что он должен встретиться со всеми остальными родителями, ведь о том, что происходило в той бетонаде родители знали больше, чем кто-либо другой, потому что дети были на связи с родителями. Кто-то посылал видео, кто-то переписывался, кто-то разговаривал. Эта встреча состоялась".

Катя Бейзер далека от мысли, что следователь не хотел выяснить всю правду и докопаться до всех фактов. Она предполагает, что его тоже не ко всему допускали и предоставляли далеко не все сведения. Одним из признаков справедливости этого предположения Катя называет тот факт, что когда расследование было уже почти завершено, летом прошлого года, ей показали новое видео, которое уже много месяцев было в распоряжении армии. "Я позвонила следователю и спросила, видел ли он его, он ответил: "Тебе показали вчера, а мне сегодня", - рассказывает она. - А ведь речь шла о видеозаписи, которая могла пролить свет на многие события, происходившие на базе: почему армия, располагая этими материалами, не передала их следствию? На этот вопрос у него не было ответа".

Безусловно, представленные следственной группой ЦАХАЛа семьям погибших и похищенных сведения существенно дополняли факты, которые Катя сумела к тому времени выяснить. Прежде всего, за счет технических деталей: точный тайминг событий "черной субботы" на базе, количество террористов - ведь вначале говорилось, что через каждую из двух точек прорыва проникли по два десятка террористов, на деле же в первую волну их было в общей сложности 20. "Так что были факты, которые я узнала только на той встрече, но мне все еще кажется, что есть что-то, что от нас скрывают, - признается она. - Ведь если взять сегодняшнее руководство МАТАКа в сравнении с тем, что было в 2023 году - главный командир МАТАКа получил повышение в звании и должность военного атташе в Бельгии, его заместителя повысили и перевели на другую должность. Все руководство ушло - но все руководство ушло на повышение или на какие-то другие должности. Ответственности за произошедшее не понес никто".

Как сказано выше, родителям погибших и похищенных солдат был представлен более полный отчет, сопровождавшийся презентацией. На одном из последних слайдов была таблица: что было необходимо сделать по протоколу для защиты базы, так называемый "check битахон", кто что должен был сделать в той ситуации - и что было сделано. "Примерно на 90% ни один из пунктов не был выполнен, - отмечает Катя Бейзер. - Ведь, прежде всего, эта база не предназначалась для обороны, несмотря на ее местоположение. По протоколу, если что-то чрезвычайное происходит на границе, даже не прорыв террористов, а массированные ракетные атаки, базу должны были эвакуировать. 7 октября я два раза разговаривала с сыном: первый раз в 06:35, а второй раз буквально за две-три минуты до того, как к ним зашли террористы. И когда мы говорили в первый раз, у меня даже в мыслях не было, что они останутся на базе. Первое, что я спросила его - эвакуируются ли они. И он ответил, что они ждут распоряжения, и ключи от микроавтобуса, в который могли поместиться все, были уже у него. Они ждали команды, которой не последовало".

Героическое сражение и численное превосходство противника - которых не было

"В отчете армия пишет, что были бои, все геройски сражались и предотвратили более серьезное развитие событий, - хотя куда уж серьезнее. Но это далеко от правды, - утверждает Катя. - В этот день на базе находилось 24 солдата "Голани", которые приходят на эту базу именно на выходные, и их основная задача это защита и оборона, потому что на базе МАТАК вообще нет боевых солдат, у нее другие задачи. Каждые выходные туда приходило на охрану другое подразделение, в ту субботу были эти "Голани". Кроме них было четверо солдат из боевой разведки ("исуф крави"), три командира - не срочники, а офицеры-контрактники. Все они боевые офицеры, обученные, с опытом, ответственный командир базы выходец из "Гивати". Если посчитать всех вместе - боевых солдат и офицеров было около тридцати. Не боевых солдат было 22: девять девочек закрылись в комнате, и еще 11 солдат, включая Ника, он был водителем на базе. В первую волну зашло 20 террористов, преимущество все еще было на нашей стороне, но им не воспользовались".

По официальной информации, 7 октября 2023 года на базе МАТАК находились 22 солдата базы, большинство из которых имели низкий медицинский профиль, прошли минимальную стрелковую подготовку, а некоторые из них не были даже вооружены. Защита базы в ту субботу лежала на бойцах 13-го батальона бригады "Голани" и отделения 414-го батальона боевой разведки ("исуф крави"), общей сложностью в момент атаки в районе находились 24 бойца.

"Террористы зашли на базу МАТАК с двух сторон, - рассказывает Катя. - База небольшая - с одной стороны располагались помещения, где жили "голанчики", с другой стороны главные ворота "Шин-Гимель", там большая часть строений базы. Ворота примерно в 100 метрах от комнат, где жили ребята и от той бетонной трубы, где они укрылись, когда началась ракетная атака. Террористов было 20. Бойцов на базе было 24. Действительно, по отчету ЦАХАЛа были две группы бойцов, которые сражались с террористами, речь идет о ребятах из "Голани". Но повторим - их было 24 человека. И их командир взял с собой троих и вышел посмотреть, что происходит. Почему всего троих? Непонятно. Нам потом сказали: это произошло из-за того, что командир "Голани" и командир базы не были на связи между собой. У "голанчиков" не было внятной картины происходящего. Это во-первых. И во-вторых - какая-то часть из них, как было написано в отчете, на машине подъехали к КПП "Эрез", увидели, что там много террористов, развернулись и уехали, отправившись в Нетив а-Асара".

Катя Бейзер напоминает, что в отчете о бое в Нетив а-Асара, который вышел за несколько недель до отчета о бое в районе "Эреза", сказано, что туда приехали несколько бойцов "Голани". Однако она подчеркивает: бойцы сидели три или четыре часа в теплице, потому что у них не было ни с кем связи и они не знали, что происходит в кибуце и что им делать, и лишь когда бои закончились, они связались с координатором по безопасности кибуца, подъехали на центральную площадь кибуца и приняли участие в эвакуации раненых. "Сказать, что были героические бои - очень далеко от истины", - говорит Бейзер.

Еще один боец "Голани" охранял ворота. "Возле "Шин-Гимеля" находится смотровая башня, используемая для охраны базы МАТАК, - рассказывает Катя. - Там стоял "голанчик". Его боевая задача в момент возникновения атаки - стрелять, вызвать на помощь, сообщить, что происходит. Но мы видели на записи видеокамер базы: в тот момент, когда он увидел приближение террористов, он убежал на крышу соседнего здания и все это время он провел на крыше. Лишь вечером, когда пришли наши силы, его эвакуировали с крыши. Он не стрелял, ничего. Свою боевую задачу, скажем так, он не выполнил".

Была еще одна группа бойцов "Голани", по словам Бейзер - три человека, которые в какой-то момент присоединились к бою. Но все действия "голанчиков", отмечает она, происходили с южной стороны базы, там где располагаются помещения, где размещаются охраняющие базу войска, в ту "черную субботу" - "Голани". "В ту часть базы, где были солдаты МАТАКа, бойцы не пришли, - отмечает Катя. - В резюме отчета о расследовании сказано: по всей видимости, из-за отсутствия связи между всеми находившимися на территории базы подразделениями и из-за неправильного распределения сил произошло то, что произошло. Террористов было всего 20 человек в первую волну, боевых солдат и офицеров было 30, если бы они сгруппировались и правильно действовали… Конечно, я ни в коем случае не виню солдат. Но командиры должны были правильно распределить ребят и поставить им правильные боевые задачи, и тогда исход однозначно был бы иным".

По словам матери Ника Бейзера, вначале близких солдат уверяли, что в первое время боя не было известно о захвате солдат в заложники. "А когда нам представляли результаты расследования, мы вдруг узнали, что в 07:18 командир базы сообщил в дивизию, что трех солдат взяли в плен. Мы слышали эту запись. Тогда он попросил помощь авиации, и это были не самолеты, не вертолеты, это был один-единственный беспилотник, который прилетел и выстрелил в районе границы. Это произошло в 07:22-07:23, и было слишком поздно как-то повлиять на ситуацию. В отчете пишут - авиация помогла, предотвратила масштабное проникновение, но в то время там было всего несколько машин, первая волна уже ушла, а вторая еще не пришла, вторая волна атаки была примерно в 09:30. Так что что они "предотвратили" в это время - большой вопрос".

Эпилог

Именно несоответствие между тем, что семье Ника Бейзера удалось узнать самостоятельно и тем, о чем рапортует ЦАХАЛ, и вынудило Катю написать мне: мое имя было указано в отчете о бое в районе КПП "Эрез", потому что я переводила и публиковала этот материал на Newsru.co.il. Она очень-очень устала биться в эту стену. "Вместо того, чтобы каким-то образом пережить свою личную трагедию и как-то попробовать начать жить заново, я и вся наша семья вот уже полтора года занимаемся этими расследованиями, борьбой за какую-то информацию, какие-то данные, чтобы понять, что там происходило", - горько говорит Катя Бейзер.

Да, все израильтяне как общество, в целом, и мы, как журналисты, в частности говорим о том, что "общественность имеет право знать". Вот только у семей похищенных, у семей погибших должно быть приоритетное право. Они уже потеряли самое дорогое. Почему они должны терять время, силы, почему они должны терять веру в армию, куда отдали служить своих детей, и в страну, которую их дети защищали? Почему они должны заниматься выяснением обстоятельств пленения и гибели своих детей, переживая эту боль снова и снова, и от постоянного напоминания о пережитом, и от равнодушия и изворотливости тех, кто по своей должности обязан по умолчанию эти события расследовать и сообщить семьям результаты? Почему они должны узнавать о том, что находившиеся в безопасности офицеры, которые несли ответственность за своих оставленных на смерть подчиненных, получают повышения и новые должности, даже не извинившись и не признав свою вину?

Возможно, если высокопоставленные генералы готовы отвечать только на те вопросы, на которые у них заготовлены ответы - они не соответствуют занимаемым должностям? Возможно, если расследование проводится не для того, чтобы сделать личные выводы и узнать, что именно происходило и чьи решения привели к таким чудовищным последствиям, то это не расследование, а фикция? Возможно, что жесткое, на всех уровнях нежелание узнать правду - непозволительно и преступно?

Почему мать похищенного и погибшего 19-летнего солдата должна обивать пороги, добиваться встреч с чиновниками и политиками, с генералами и госслужащими, с новым начальником генерального штаба ЦАХАЛа (безуспешно) и с президентом Израиля (который, по словам Кати, неоднократно ей помогал) - чтобы просто заставить командование ЦАХАЛа выполнить свой долг перед ее погибшим сыном? Ведь мы так заученно говорим, что ЦАХАЛ "народная армия", "самая моральная армия", "армия, которая не бросает своих".

Мне было очень страшно выполнить просьбу читательницы, которая связалась со мной через Facebook, и позвонить ей. Потому что у меня нет для нее ответов. Мы проговорили с ней час, и сегодня я рассказываю об этом разговоре читателям Newsru.co.il - вам. У меня все еще нет ответов. Но моя работа, как журналиста, задавать вопросы. И я сделаю все возможное, чтобы эти ответы найти.