Власти Италии запоздало отреагировали на развитие событий, опасаясь решительными мерами вызвать недовольство привычных к свободе граждан. А вот в Китае эпидемия идет на спад: там власти могут позволить себе действовать беспрецедентно жестко, не опасаясь реакции в виде снижения рейтинга.

В этом смысле Израиль во многом похож на Италию. Во-первых, демократичностью общества, крайне негативно реагирующего на любые ограничения своих свобод. А, во-вторых, зависимостью власти от рейтинга популярности. В условиях самого крупного эпидемиологического кризиса за последние сто лет, это заставляет политиков учиться опыту Микояна и проходить между струйками дождя, оставаясь сухими. Лавировать между государственной необходимостью и рейтингом.

Для Израиля это особо актуально, так как вот уже год страна живет в условиях перманентных выборов и любое действие политики просчитывают с точки зрения его влияния на рейтинг.

Самый яркий пример – явное недовольство Минфина решениями о закрытии границы и направлении всех приехавших в карантин. Главный вопрос – где деньги, Зин? Откуда их брать для оплаты вынужденных отпусков? Почему решение принимают политики, а козлом отпущения может стать Минфин и Кахлон?

Ведь понятно, что после того, как все закончится, правительству, каким бы оно ни было, придется повышать налоги. Кахлон не зря недоволен: кому приятно, чтобы тебя обвинили в этом крайне непопулярном шаге?

Это не вопрос, по большому счету, личного или ведомственного конфликта. Власти страны оказались перед сложнейшей проблемой: как выйти из кризиса с минимальными рейтинговыми потерями, учитывая, что правительство, вполне вероятно, не будет сформировано и страна в очередной раз отправится на избирательные участки?

Но именно поэтому у нас пока не как в Италии. Потому и слышны, в основном, позитивные оценки со стороны политиков: ситуация с коронавирусом под контролем, мы действуем очень профессионально. Потому и нет столь резких шагов, как на Апеннинах.

Никто не хочет, чтобы на него возложили ответственность за проблемы в экономике, или за провалы в работе в системе здравоохранения. Закрыть всю страну на карантин, значит вызвать гнев электората, который не будет разбираться, нужно это или не нужно, а обвинит руководство страны во всех грехах.

Это как бумеранг. Если Нетаниягу никогда не забывает напомнить израильтянам, что именно на его правления пришелся расцвет в экономике, то он же и ответит, когда этот расцвет останется позади.

Потому пока власти не дают команду закрыть учебные заведения. Потому крайне осторожно подходят к вопросам задержания и наказания тех, кто откровенно манкирует инструкциями и вместо карантина разгуливает в людных местах.

Израильский электорат - крайне нежный музыкальный инструмент, одна неправильно нажатая клавиша - и все, сумбур вместо музыки. Биньямин Нетаниягу понимает, как устроен этот инструмента лучше всех. Во время выборов он увидел три сегмента общества, которые могут принести ему голоса ("эфиопы", "русские" и таксисты), и всю дорогу нажимал на эти клавиши. К слову, он оказался прав и в том, позволив столько лет руководить Минздравом раввину Лицману. Только представьте себе, каково пришлось бы сейчас Нетаниягу с учетом всех обстоятельств, возглавляй Минздрав менее надежный соратник? Сейчас, когда впервые в истории государства Израиль глава Минздрава оказывается в центре внимания всей страны, когда его имя звучит в публичном пространстве не реже, если не чаще, чем имя премьера?

Такие периоды, как эпидемия – непростое испытание для политика. Руководству страны надо проявлять чудеса гибкости, искать компромисс между сохранением своей популярности и вопросами государственной необходимости. Самыми что ни на есть реальными вопросами: китайский вирус куда опаснее иранского атома! Откровенно говоря, не хотел бы сейчас оказаться на месте Нетаниягу. Уж больно там горячо. А вот Ганц все еще не против…