Изгнание и возвращение

В недельной главе "Бехуккотай" Всевышний предрекает, что ожидает еврейский народ в том случае, если он будет верен Торе, и в том, если отступит от нее. В последнем случае, "сделаю города ваши пустынею, и опустошу святилища ваши, и обонять не стану благоухания (жертв) ваших. И опустошу Я землю вашу, и изумятся ей враги ваши, поселившиеся на ней. А вас рассею между народами и обнажу вслед вам меч, и будет земля ваша пуста, и города ваши будут руинами. Я пойду наперекор им, и уведу их в землю врагов их, тогда может быть покорится непокорное сердце их, и тогда искупят они вину свою, и Я вспомню завет Мой с Йаковом и завет Мой с Ицхаком, и завет Мой с Авраамом вспомню, и землю вспомню, Так как земля эта оставлена будет ими и наверстает свои субботние (годы) в запустении от них, и они искупят вину свою за то, что презирали законы Мои, и постановлениями Моими гнушалась душа их; Но и при всем этом, когда они будут в земле врагов своих, не презрю Я их и не возгнушаюсь ими до того, чтоб истребить их, чтобы нарушить завет Мой с ними; ибо Я Господь, Бог их. И Я вспомню для них завет с предками, которых Я вывел из земли Египетской пред глазами народов, чтобы быть им Богом". (26:31-46)

Таково одно из самых удивительных и одновременно самых базисных пророчеств, содержащихся в Торе.

Причем трудно сказать, что труднее – возвратить изгнанный народ на его родину, или продержать его на чужбине в обособленном состоянии?

Действительно, пророчество: "когда они будут в земле врагов своих, не презрю Я их и не возгнушаюсь ими до того, чтоб истребить их", ничуть не менее фантастично и невероятно, чем обетование вернуть их из изгнания, обетование в более явной форме выраженное в другой книге Торы: "возвратит Господь, Бог твой, изгнанных твоих и смилосердится над тобою, и опять соберет тебя из всех народов, среди которых рассеял тебя Господь, Бог твой. Хотя бы были заброшенные твои на краю неба, и оттуда соберет тебя Господь, Бог твой, и оттуда возьмет тебя; И приведет тебя Господь, Бог твой, в землю, которою владели отцы твои, и будешь ты владеть ею; и облагодетельствует Он тебя, и размножит тебя более отцов твоих" (Дварим 30:5).

Для того чтобы вернуться, необходимо сохраниться, между тем продолжить существование в чужой стране в собственном исходном качестве дело непростое, а в длительной исторической перспективе и вовсе гиблое.

Обет Всевышнего: "когда они будут в земле врагов своих, не презрю Я их и не возгнушаюсь ими до того, чтоб истребить их" требует прояснения. Как Он это делает? Как у Него получилось столько веков оберегать евреев от смешения с другими народами?

В традиционном обществе ассимиляция, правда, не такое уж естественное явление. Во многих регионах веками соседствуют различные этнические и религиозные группы. Время от времени они, конечно, между собой воюют, иногда одни других даже истребляют, но в целом какой-то гомеостаз возможен.

И все же при всех прочих равных условиях евреи оказываются безусловными чемпионами национального выживания, что, конечно же, обусловлено постоянной и настойчивой тренировкой национальной исторической памяти.

После разрушения второго Храма рабби Йоханан бен Закай учредил йешиву в Явне, в которой разрабатывалась галаха, ориентированная на изгнание. Помимо обычной задачи - жить в соответствии с требованиями Торы, возникла дополнительная прагматическая задача - сохранить еврейский народ в условиях рассеяния.

Made in Yavne

С одной стороны мудрецами налагались дополнительные ограничения на общение с иноверцами, с другой - многие заповеди обросли новыми элементами, направленными на то, чтобы из народной памяти не выветрился образ родной земли, не позабылось храмовое богослужение.

Так, например, согласно Торе, "арба миним", т.е. четыре вида растений, должны возноситься лишь в первый день праздника Суккот. Но для того, чтобы не забылось, что паломники оставались в Иерусалиме всю неделю, мудрецы предписали возносить лулав, этрог, мирт и иву в течение всего праздника.

Кроме того, галаха оказалась отмечена характерной диспропорцией: законоучители мало уделяли внимания вопросам управления государства и общества, сосредоточиваясь в основном на мелочах, заполняющих частную сферу: суббота, кашрут, чистота семейной жизни и пр. Таким образом, ответственность за сохранение нации оказалась переложена с "генералов", на "рядовых". Одновременно само изучение Закона выдвинулось на первый план, превратилось в самое приоритетное человеческое занятие. Отныне еврейская жизнь стала поддерживаться в первую очередь учебой, т.е. анализированием былой жизни – жизни предков в Эрец Исраэль.

Еврейский народ лишился своего государства, Храма, а со временем и самой земли, но у него остался закон, предписанный для этой земли. "После того, как разрушился Храм, нет у Всевышнего в этом мире ничего, кроме четырех локтей галахи" - констатирует Талмуд (Брахот 8). И жизнь еврея оказалась законсервирована в этом тесном "квадрате".

Даже через полторы тысячи лет продукт сохранился превосходно, однако "раскупорка" сопровождалась целым рядом болезненных процессов.

Хлынувшие из хедеров в университеты евреи постоянно наталкивались на антисемитизм. Им на каждом шагу напоминали, кто они есть, и многих из них мучительно потянуло в Сион. Большинство этих людей читали ТАНАХ, но презирали его талмудическую упаковку, сброшенную, как им казалось, навсегда.

Основная масса ортодоксальных верующих в ХIХ – ХХ веках враждебно относились к идеям сионизма. Ортодоксальные иудеи не торопились перебираться в Израиль, даже когда в начале 20-х годов такая возможность на короткий срок представилась. Те же из харедим, которые все-таки уехали в Эрец Исраэль, не только критически относились к светскому сионизму, но воспроизводили на новом месте вековой галутный архетип, как если бы "Палестина" была одной из стран рассеяния.

Исключение представляли собой лишь последователи рава Авраама Ицхака Кука (1865-1935). То был единственный крупный раввин, который пожелал "расконсервироваться", соотнестись с реалиями нового мира. Рав Кук искал и находил и в ТАНАХе, и в Талмуде многочисленные подтверждения тому, что происходящие процессы коренятся в Божественном промысле, а не в человеческом произволе: Машиах появляется на осле – символе материализма (хамор – хомер).

После создания государства Израиль враждебности к нему религиозных евреев несколько поубавилось. Среди харедим появились оппортунисты, согласившиеся в обмен на соблюдение ряда законов Торы в общественной жизни ("статус кво") представлять свои интересы в кнессете. Однако и поныне сохранилось твердое звено ("пелег йерушалми", "эйда харейдит", сатмарские хасиды, "натурей карта"), для которого жить на Святой земле под властью евреев, руководствующихся "гойскими законами", выглядит верхом профанации.

В противоположность им на основе учения рава Кука возникло представительное движение религиозных сионистов, опознающих в наличных государственных институтах Израиля пусть и нуждающуюся в последующей коррекции, но все же вполне аутентичную еврейскую государственность, "малхут".

Что же касается харедим в целом, то они и поныне продолжают воспроизводить средневековый архетип, построив свое государство в государстве. Это государство не подгоняет своих граждан включаться в экономическую жизнь Большого Израиля, но одновременно не отказывается от его социальных пособий. Это государство остерегается знакомить своих граждан с азами "гойского" просвещения и категорически не желает принимать хоть какое-то участие в защите отечества. Ведь все это оторвет их от главного своего предназначения – изучения Торы! Тора, разумеется, учит и работать, и защищать отечество, но этот ее месседж каким-то загадочным образом ортодоксами не усваивается. Что стоит за этой загадочной слепотой?

Все то, что вы подумали, но все же не только. Во-первых, уже сегодня 45% харедим (согласно недавней публикации харедимной газеты "Ятед Нееман") считают себя "сионистами", а во-вторых, даже многие из тех 36%, для которых День Независимости Израиля является траурной датой, также не напрасно коптят небо.

Нельзя забывать, что в лице харедим еврейский народ имеет дело с бесценным аутентичным ресурсом. Этим продуктом, изготовленным в йешиве рабби Йохана бен Заккая, так просто не разбрасываются.

Думается, что в основе харедимного консерватизма лежит все же не только секторальная слепота, но также и подспудное чувство национальной ответственности. Вскрыть консервы можно всегда, но использовать их приходится только ограниченное время. Век назад вылезшие из "четырех локтей галахи" светские сионисты построили страну, однако в наши дни они стали для нее обузой. Энтузиазм перехвативших эстафету религиозных сионистов убавляется на глазах. Откуда еще может прийти духовное подкрепление, если не из привычных консервов? Ты только прикажи, товарищ время.