Генрих Гейне писал, что предпочел бы встретить конец света в Голландии. Там, он считал, все наступает на четверть века позже. В наши дни Гейне, наверное, выбрал бы по этой причине США. Америка по части исламизации (чем не конец света?) заметно отстала от Европы и с интересом всматривается в то, что происходит на той стороне Атлантики.

Проводники исламизации жизни на Западе выбрали механизмом ее ловко сварганенную "борьбу с исламофобией". Организация Исламская конференция (ОИК) в октябре 2013 года в Стамбуле приняла резолюцию, обвиняющую западный мир в негативном отношении к исламу и призывающую запретить критику Корана. Это стало развитием решений Конференции ООН против расизма 2001 года в Дурбане и ежегодных конференций ООН, фактически требующих признать критику ислама международным преступлением. Специальный посланник ООН по борьбе с расизмом Doudou Diene в рапорте Комитета по правам человека 2007 года провозгласил исламофобию одной из наиболее серьезных форм диффамации религии. В марте этого года Совет по правам человека ООН приравнял этот тип диффамации к расизму и потребовал, чтобы все формы высмеивания ислама и его религиозных символов были запрещены.

Ситуация парадоксальная: поборники тоталитарных коммунизма и нацизма сперва захватывали власть и лишь затем делали тотальной свою идеологию. Исламизаторы же пытаются нарушить этот естественный порядок, протаскивая идеологию вперед власти.

Известный французский философ Паскаль Брукнер в статье для летнего этого года номера ежеквартального City Journal определил две формы исламофобии: "Преследование верующих, что есть преступление, и критику религии, что вполне нормально". Но именно вторую форму исламофобии – критику ислама – приняли решение запретить чиновники международных организаций, защищающих "права человека".

Амбивалентно отношение лидеров экспансии ислама к евреям. Десятилетия фальшивка начала ХХ века "Протоколы сионских мудрецов" остается бестселлером в мусульманских странах. Предыдущий король Марокко Хассан II заметил: "Ненависть к Израилю является наиболее мощным афродизиаком для арабского мира". Еврейские объекты в Европе – самые привлекательные мишени для исламских террористов. В то же время мусульмане, обосновавшиеся в западных странах, по-ученически копируют свои организации с еврейских, и даже термин "исламофобия" – это приспособленная для их нужд "юдофобия". "Антисемитизм" для этой цели не подходит из-за путаницы: арабы – тоже семиты.

Однако подделка превращает принятый термин в бессмыслицу. Ислам – это не название народа. Естественно требование не преследовать людей за их этническую принадлежность, но как можно запретить критику идеологии и вытекающую из этой идеологии практику?

Идеи иудаизма подвергаются критике все его долгое существование. Это зафиксировано в главном после ТАНАХа документе иудаизма – в Талмуде – собрании споров несогласных друг с другом мудрецов по всем аспектам их религии. В средние века Рамбам подвергался суровым нападкам за его идеи в иудаизме. В новое время революцию в иудаизме произвело возникновение хасидизма, сопровождавшееся ожесточенными спорами. Аналогичным в ХХ веке стал процесс подъема модерн-ортодоксии.

Статус расы, которого добились в западном мире адепты ислама, дает плоды. Негативное суждение об исламе превратилось в расизм. Так, в марте этого года парламент Канады принял закон, однозначно запрещающий критику ислама. Брукнер в помянутой статье с таким подходом не согласен: "Оспаривание формы повиновения, отказ от догмы, которую человек считает абсурдной или ложной, является самой основой интеллектуальной жизни. Но вера в существование исламофобии делает такое оспаривание невозможным. Мы же не говорим: антикапиталистический, антилиберальный, или антимарксистский расизм или фобия".

Защитив на Западе ислам от критики извне, кульбит с исламофобией защитил его и от попыток изменить его практики изнутри. Так, могут ходить без бороды президент Египта Ас-Сиси, прямой потомок Магомета король Иордании Абдалла II, король Марокко Мохаммед VI – "Командующий правоверными", запретивший, кстати, в своей стране производство, продажу и ношение бурок. Но для члена мусульманской общины в стране Запада любые вольности не принимаются. Обыденны в этих общинах женское обрезание, браки детей, многоженство. Писали, что израильские врачи не удивляются, когда жена какого-нибудь условного Ахмета является рожать по их семейной страховке каждые три месяца.

Защищают "правозащитные организации" и более зловещие практики ислама. Генеральный секретарь нобелевского лауреата Amnesty International Клаудио Кордоне заявил, что "оборонительная роль джихада не противоречит правам человека". А в соответствии с доктриной, во всем находящей исламофобию, любой джихад можно счесть оборонительным. Двое террористов после освобождения из тюрьмы в Гуантанамо были приняты в их странах Англии и Канаде как герои и получили от правительств своих государств многомиллионные компенсации. Эти двое "обороняли ислам", воюя с американцами в Афганистане.

Брукнер с французским блеском раскрыл суть принятия европейскими левыми радикальных традиций ислама: "Это можно объяснить необольшевистским фанатизмом утративших веру в марксизм. Потеряв все – рабочий класс, страны третьего мира, – левые прилепляются к новой иллюзии – к исламу. Перекрещенный в религию бедных, он становится последней утопией, заменяя для разочаровавшихся боевиков коммунизм и деколонизацию. Мусульмане занимают место пролетариев. Эстафета, кажется, была передана во время падения шаха Ирана в 1979 году, в результате которого к власти там пришли исламистские революционеры… Возвращение Бога на сцену истории показало, что марксистская и антиколониалистская программы устарели. Вера вдохновила массы лучше, чем социалистические надежды. Теперь для левых верующий в Коран воплощает глобальные надежды на справедливость и на отказ соответствовать порядку вещей, выходящему за рамки создаваемого нового международного порядка под эгидой пророка, – "зеленому Коминтерну". Брукнер приводит как пример английского троцкиста Криса Хартмана, лидера Социалистической рабочей партии, который в 1994 году предложил теорию для альянса воинствующих революционеров с радикальными мусульманскими ассоциациями, утверждая их единство в отношении общих врагов – капитализма и буржуазии. "Слишком плохо для феминизма, для равноправия женщин, для спасительных сомнений, критического духа; короче, слишком плохо для всего, традиционно ассоциировавшегося с прогрессивной позицией", – заключает философ.

В Америке "зеленый Коминтерн", о котором пишет Брукнер, сформировался в годы президентства Обамы под его благосклонным оком и пока выглядит весьма сплоченным.

В Чикаго во время демонстрации лесбиянок из колонны изгнали девушек с магендовидом на их радужном флаге. Неожиданно ставшая лидером американских феминисток палестинка Линда Сарсур, выступавшая совместно с террористкой и убийцей Расмеей Одех, заявляла, что "поддержка Израиля несовместима с феминизмом".

Однако "зеленый Коминтерн" Европы старше американского и уже начал давать трещины. Важные компоненты левых, феминистки и гомосексуалисты, кажется, почувствовали, что принятие обществом доминирования мусульманских норм жизни не сулит им добра. Большой интерес вызывает в связи с этим выступление в конце сентября на парламентских выборах в Германии обновленной партии "Альтернатива для Германии" (АдГ). Эта правая партия считалась убежищем для остатков исчезнувшей Национал-демократической партии, рассматривавшейся как неонацистская. Сейчас новым лицом АдГ и ее лидером стала доктор экономики Алиса Вейдель, лесбиянка, состоящая в зарегистрированном браке с иммигранткой из Азии. Если левые партии, да и центристский Христианско-демократический союз во главе с Ангелой Меркель, согласились на исламизацию Германии, местом для феминисток и гомосексуалистов, ощутивших опасность для их прав и безопасности, идущую от ислама, стала правая партия. Новый лидер АдГ показала готовность вернуть в политику здравый смысл, пообещав: "Политкорректность отправляется на свалку истории".