Санкции предполагают запреты на поездки в Европу для иранцев, внесенных в списки, замораживание активов, запрет на экспорт оружия и товаров двойного назначения в Иран и импорт из Исламской Республики нефтепродуктов, металлов и других товаров, составляющих основу ее экономики. Причиной стал отказ режима аятолл пойти на уступки по ядерной программе. "Дверь для дипломатических переговоров по-прежнему остается открытой", - говорится в заявлении Совета ЕС. А Иран тем временем, несмотря на катастрофу в экономике, восстанавливает ядерные объекты, разгромленные Израилем и Соединенными Штатами во время 12-дневной войны. Добьют ли Иран новые санкции, начнется ли вторая война Израиля с Ираном, рухнет ли в итоге режим аятолл - рассказывает востоковед, специалист по Ирану, автор телеграм-канала Oriental Express Михаил Бородкин.

- Евросоюз возобновил санкции против Ирана, они стали жестче, под ограничения подпадают любые финансовые операции и экспорт. Что это меняет для Ирана?

- Нужно учитывать, что главные санкции - американские. Даже те европейские страны, которые их формально не поддерживали, все равно их соблюдают, чтобы не подпасть под вторичные американские санкции. Поэтому против Ирана и так уже действовали довольно серьезные ограничения, в частности финансовая изоляция.

Дальше многое зависит от того, как на эти санкции будут смотреть Индия и особенно Китай. Если европейцы вместе с американцами смогут заставить Китай соблюдать эти санкции, Ирану придется очень туго, хотя такая вероятность не очень велика. По сути, Иран вернулся к положению страны-изгоя, с ним прекращают отношения даже те западные страны, которые до сих пор поддерживали. И первой реакцией в Иране было то, что курс его валюты улетел куда-то совсем за облака.

- Уже больше миллиона ста тысяч риалов за доллар.

- Совершенно верно. Сейчас риалу "отрезают" четыре нуля и вводят разменную монету, на днях парламент утвердил решение о деноминации. Но никто не знает, как быстро новый риал вернется к сегодняшним значениям, потому что системные проблемы никуда не делись.

И еще одна мера: иранская прокуратура запретила говорить, что санкции - это плохо. Если кто-то пишет о негативных последствиях санкций, он может угодить под суд.

- А что надо в Иране говорить о санкциях? Что они хороши для экономики и способствуют импортозамещению?

- Желательно делать вид, что санкций нет. Есть люди, которые санкциям, на самом деле, рады: это те, кто на них зарабатывают. В Иране сложилась достаточно серьезная прослойка таких людей.

- Неужели КСИР?

- Конечно, КСИР и все, что с ним связано. Но КСИР начал этим заниматься еще во времена президента Махмуда Ахмадинежада, тот поручил разработать схему обхода санкций для продолжения продаж нефти. С тех пор она отлично работает, по разным оценкам, иранцы умудряются продать в обход санкций нефти на 50-55 миллиардов долларов в год. Создана куча подставных компаний, такие же подставные компании в Китае сотрудничают с ними. И ладно бы нефть, но при этом Иран продает достаточно много нефтепродуктов, которых не хватает самим иранцам, и это вызывает возмущение некоторой части политической элиты, но пока что-либо сделать с этим не получается.

- Они не догадались ввести запрет на экспорт бензина?

- Они бы, может, и догадались. Но те, кто живет за счет контрабанды, - это тоже власть. Самые богатые люди в Иране - это именно те, кто занимается такой нелегальной торговлей в обход санкций или завозят в страну подсанкционные товары.

Был случай, когда внезапно арестовали директора одного иранского аэропорта. Оказалось, что каждый будний день он принимает по пять самолетов, груженных подсанкционными товарами, а в выходные - по восемь. И хоть бы хны: заплатил небольшой штраф и вернулся на рабочее место, у него влиятельные друзья.

- Как тогда вообще получилось, что его арестовали?

- В Иране есть соперничающие силы. Например, прокуратура не очень дружит с КСИР. Есть еще Министерство разведки, которое управляется напрямую людьми в чалмах, а не генералами. Время от времени между этими силами возникает напряженность. Сам по себе КСИР тоже не един, там есть несколько соперничающих группировок. Каждая связана с каким-то богословом - аятоллой. Они не могут избавиться от этого "партнерства", потому что страна остается исламской республикой.

Есть, например, клан Лариджани. Самый известный его представитель - Али Лариджани, он был переговорщиком с Западом, до этого - председателем парламента, еще раньше - командующим КСИР. Сейчас он стал секретарем Совета безопасности. После 12-дневной войны в Иране создали новую структуру - Совет по национальной обороне, и Лариджани теперь его возглавляет. Иногда он ведет себя так, будто президент - это он, а не Масуд Пезешкиан.

Лариджани - бывший генерал, поэтому у него хорошие связи в КСИР. У него четверо братьев, один из братьев - аятолла и метит в преемники Али Хаменеи, то есть клан серьезный.

Есть группировка Мохаммеда-Бахера Галибафа, это нынешний спикер парламента и тоже генерал. Есть группировка бывшего командующего КСИР Мохсена Резаи. Есть, конечно, Махмуд Ахмадинежад. Он представляет очень серьезную "генеральскую" группировку. Сам он не генерал, но во время его президентства КСИР стал особенно проникать во все структуры иранской системы, Ахмадинежад стал назначать ксировских генералов везде. Все эти группировки друг с другом соперничают. Поэтому и происходят такие случаи, как арест директора аэропорта.

- Как эти группировки делят 55 миллиардов долларов, вырученных от контрабанды нефти?

- Часть денег, конечно, возвращается в экономику, не все растаскивают. Более того, часть этих денег еще и отправляют на финансирование террора.

Недавно вышла статья в The Wall Street Journal о том, как сейчас Китай работает с Ираном: в обмен на часть иранской нефти не деньги дают, а проводят в Иране инфраструктурные работы. Китайская компания приезжает в Иран и строит там, например, дорогу, нефтепровод, НПЗ, модернизирует аэропорты. Так они проворачивают 8-10 миллиардов долларов в год.

Еще одна экономическая составляющая деятельности КСИР - компании, получающие правительственные подряды на разного рода работы. В КСИР есть огромное строительное управление, в нем занято порядка 25 тысяч человек. Все работы они проводят за бюджетные деньги, так тоже происходит обогащение.

В Иране есть единственная экономическая сила, которая пока не подчиняется КСИР: система особых религиозных фондов, буниядов. Каждый бунияд управляет какой-то структурой, каким-то имуществом. Он ни перед кем не отчитывается, директора фонда назначает Хаменеи - и все, получай налоговые льготы, делай что хочешь.

Есть, например, бунияд, который до сих пор управляет имуществом шахской семьи. Миллиарды долларов - и никто не знает, куда они деваются. Есть фонд, управляющий мавзолеем имама Резы в провинции Хорасан. В этот мавзолей каждый год приходят около 10 миллионов паломников, все несут денежные пожертвования. В итоге фонд владеет 95% сельскохозяйственной земли в провинции, двумя университетами и сотней компаний, то есть, по сути, вся экономика провинции - в руках одного фонда.

А есть бунияд, который называется, если не ошибаюсь, "15-е хордада". Это месяц по иранскому календарю, когда Рухолла Хомейни вернулся из изгнания. Бунияд создан с единственной целью - убить одного человека, писателя Салмана Рушди. Там собрался уже "призовой фонд" - где-то 4 миллиона долларов. Люди вносят деньги, а что дальше делает с ними администрация фонда, неизвестно. Думаю, теперь им как раз надо, чтобы Салман Рушди не умер никогда, потому что, пока он жив, вознаграждение выплачивать не придется.

- При этом в стране безумная инфляция, проблемы с питьевой водой, не хватает, как вы сказали, бензина и так далее. Это связано с санкциями?

- Изношенность всей инфраструктуры в стране - прямое следствие санкций. Из-за санкций Иран потерял доступ к современным технологиям. Инфляция тоже напрямую связана с санкциями, потому что Иран оказался отрезан от мировой финансовой системы. Как только из страны ушли западные компании, там резко подскочила безработица, и народ нищает.

- На фоне санкций, связанных с ядерной программой, в Иране пригрозили, что вообще выйдут из Договора о нераспространении ядерного оружия. Они совсем не боятся, что будет хуже?

- Все-таки "угроза" исходила из парламента, а парламент в Иране ничего не решает. Кричат они об этом не в первый раз, но соответствующего заявления верховного лидера пока нет.

- Иран действительно хочет развивать военную ядерную программу? Лидеры страны не раз говорили, что ядерное оружие - "харам", оно запрещено фетвой.

- Если вы имеете в виду фетву Хаменеи 2003 года, то я не поленился и перечитал ее. Это один абзац, звучит он примерно так: мы как страна, пострадавшая от применения химического оружия, считаем запретным создавать и применять такое оружие.

- Химическое?

- Вот понимайте как хотите, что имеет в виду Хаменеи. Химическое оружие? Любое оружие массового поражения? Сейчас они говорят, что любое, но при желании это можно истолковать так, что речь идет только о химическом. Более того, фетва не запрещает проводить испытания ядерного оружия. Так хорошо это там сформулировано.

- Израиль говорит, что на всех разгромленных ядерных объектах Ирана сейчас идут бурные восстановительные работы.

- Никто и не сомневался, что Иран будет эти объекты восстанавливать. Была надежда, что они пойдут на уступки, но она быстро развеялась. Иран продолжает упрямиться. И, конечно, ядерную программу они попытаются развивать. Только сначала им нужно восстановить то, что разрушено.

- Откуда у них деньги, если в стране полная беда с экономикой?

- Поэтому все будет происходить гораздо медленнее, чем могло бы. Плюс им кадры повыбивали, нужно будет где-то находить специалистов, обучать их. Но КНДР намного беднее, а ядерное оружие смогла создать. Еды у них там не хватает, а ядерное оружие есть. Мы имеем дело с режимом, который чем дальше, тем менее рационален.

- Иран заключил с Россией соглашение о строительстве четырех АЭС на сумму 25 миллиардов долларов. Они действительно нуждаются в четырех АЭС? Или этот контракт может стать "крышей" для развития военной программы?

- Одно другому не мешает. Иметь атомные электростанции - это всегда хорошо. Если их хорошо построить и разместить в правильных районах, они дают хорошее, надежное, дешевое и довольно чистое электричество. Но в данном случае это может быть и сотрудничество с Россией в ядерной сфере иного рода. Интересно еще посмотреть, откуда Иран возьмет эти 25 миллиардов долларов. Хотя Россия очень любит открывать на такие вещи кредитные линии.

- России сейчас самой бы не помешала кредитная линия. Если говорить о каком-то "бартере", что Россия может получить от Ирана на 25 миллиардов?

- До 12-дневной войны Россия могла бы получать ракеты и беспилотники, но сейчас и эти заводы в Иране не в лучшем состоянии. Возможно, Россия будет получать газ через своповые сделки. Может, еще что-то. Трудно сказать.

- За всем этим очень внимательно наблюдает Израиль. Некоторые израильские эксперты уже говорят, что вторая война с Ираном неизбежна. Как вы оцениваете такую перспективу?

- С одной стороны, Иран действительно пытается восстановить и ядерные объекты, и ракетные. Никакой готовности к уступкам он не демонстрирует. Чуть ли не каждый день Хаменеи повторяет, что переговоры по ядерной программе бессмысленны, Иран их вести не будет, его права нерушимы. С другой стороны, Иран в очень плохом положении с военной точки зрения. ПВО, которая была у них по состоянию на 12 июня, больше нет. Практически нет "Хизбаллы", которая раньше сдерживала Израиль от нападения на Иран. Нет других прокси, способных вмешаться на стороне Ирана. У меня нет, конечно, разведданных, которые есть у израильского премьер-министра и американского президента…

- Очень жаль.

- Мне тоже. Но мне кажется, что Израиль мог бы обойтись спецоперацией. То есть устраивать в Иране саботаж. Ответить на него Иран не сможет, формально ведь неизвестно, кто его устроил.

Не так давно, например, в Иране взорвалась одна ядерная лаборатория. Неизвестно, почему это произошло, может быть, утечка газа. Были случаи, когда выходило из строя программное обеспечение на центрифугах. Причем так хитро, что компьютеры показывали, что все в порядке, когда центрифуги уже наполовину вышли из строя. И когда иранцы обнаружили проблему, практически весь завод уже стоял. Точечные ликвидации генералов. Перехваты продукции двойного назначения. Мало ли что может произойти.

Может быть, будет выбран такой метод. Единственный способ устранить угрозу со стороны Ирана - это поменять там режим, но для смены режима ударов с воздуха маловато.

- Может ли Иран первым напасть на Израиль? Риторика в их прессе довольно воинственная.

- Риторика такая: если на нас нападут, то мы уж в ответ - ого-го. Всегда подчеркивается: если Израиль снова совершит ошибку, напав на нас, мы его еще сильнее победим, чем в прошлый раз. Я считаю, что самому Ирану нападать сейчас нечем. Может быть, они бы и хотели, но нечем.

Попытаться начать войну они могут, если Хаменеи окончательно утратил связь с реальностью. У них осталось максимум полторы тысячи ракет, способных долететь до Израиля. Но не хватает ракетных установок.

На момент начала войны у Ирана было 350 ракетных установок, сейчас максимум осталось 100, и не факт, что они в хорошем состоянии.

И находятся они далеко, потому что, когда шла война и израильская авиация полностью господствовала в воздухе, иранцы отодвигали остававшиеся установки дальше и дальше на восток.

- А как вы считаете, Хаменеи мог утратить связь с реальностью? С такими правителями, любящими посидеть в бункере, это случается.

- Пока я не вижу, чтобы Иран шел по такому пути. Должны быть заметны все-таки гораздо более резкие заявления и более серьезная подготовка. Пока видны только отчаянные попытки восстановить оборонный потенциал.

- Какая же тут связь с реальностью, если у них национальная валюта летит в тартарары, а их политики обещают и дальше поддерживать прокси-силы вроде "Хизбаллы"?

- Они не обещают, они это делают. Иранцы могут и поголодать, а "Хизбалла" голодать не будет. Лариджани уже два или три раза бывал в Бейруте и говорил главарям "Хизбаллы": не подчиняйтесь требованиям ливанского правительства, не разоружайтесь. Израиль по мере сил пытается этому мешать, к тому же Ирану сложнее это делать, потому что нет прежней Сирии, нынешняя Сирия не пропускает конвои с оружием так легко, как это было раньше. Мне кажется, Иран хотел бы устроить новую гражданскую войну в Ливане в надежде втянуть в нее Израиль, по-другому я не могу объяснить их призывы к "Хизбалле".

- Почему в такой ситуации Иран хотя бы не создаст видимость уступок, почему не пойдет на формальное соглашение? У них же задача - выиграть время?

- У них действительно главная задача - выиграть время. Но Хаменеи, видимо, оценивает ситуацию так, что все хорошо, 12-дневную войну пережили, а раз пережили - значит, и победили. На Ближнем Востоке считается: проигрывает тот, кто идет на уступки, а кто стоит на своем, тот рано или поздно своего добьется, потому что вторая сторона сдастся.

- Вы сказали, что единственная возможность устранить угрозу - смена режима в Иране. Насколько это реально? Когда шла 12-дневная война, настроения колебались от "смерть Хаменеи" до сплочения вокруг флага. Стал ли в итоге режим крепче?

- Конечно, он стал слабее, вопрос насколько. Время от времени продолжают вспыхивать спорадические беспорядки по разным поводам, в первую очередь социально-экономическим. При этом иранский режим резко участил казни, с начала года казнено уже больше тысячи человек. Это уже при "реформистском" правительстве, которое, казалось бы, должно быть помягче. В день могут повесить уже человек десять, причем публично.

- За что? За протесты?

- В основном пока за уголовные преступления. Даже когда казнят тех, кого осудили за шпионаж, это в основном старые дела. То есть пока это не те, кого арестовали во время войны и сразу после нее. Но это с одной стороны.

С другой стороны, режим сделал вид, что ослабил гайки. Например, сейчас практически не соблюдается закон о хиджабе. На последних видео на ютубе можно увидеть в иранских городах девушек, одетых совершенно по-европейски. Кроме, конечно, мини-юбок.

Девушки в джинсах, в красивой одежде, с непокрытыми головами - и какие-то мероприятия, концерты, на которых девушки и юноши вместе. Раньше полиция нравов все это пресекала, следила, чтобы на концертах никто не танцевал, могли из зала вывести. Сейчас ничего подобного нет.

Дошло до того, что глава парламентской комиссии по безопасности и иностранным делам заявил по радио: закон о хиджабе утратил силу, никто больше никого штрафовать не будет. На него, естественно, сразу набросились консерваторы с криками о подрыве устоев, но народ все это воспринимает благосклонно.

- Может быть, это начало смягчения режима?

- Это такой политический лоск, никакое не смягчение режима. Надежда на то, что народ выпустит пар и немного отвлечется от того, что на самом деле происходит.

- Как сработает это сочетание: больше казней - и мягче по части ислама? Иранцы действительно обрадуются и переключатся или могут осмелеть и потребовать еще послаблений?

- В прошлый раз в Иране это закончилось революцией: шах отпустил вожжи - и скоро его смели. Что будет теперь, невозможно сказать. Тогда, в 1970-х, в Иране действовало огромное число оппозиционных структур, какие-то - подпольно, какие-то - даже открыто. И главной из них была организация Хомейни, которая и смогла недовольство возглавить и направить. Сейчас таких организаций нет. Поэтому невозможно сказать, какой будет последовательность событий. Слишком много факторов надо учесть в этой формуле. Часто бывает, что власть идет на уступки в вещах, которые она же объявляла незыблемыми, - и это ее же расшатывает. Но если так было даже сто раз, это не значит, что так будет и на сто первый.

- "Арабская весна" началась с социально-экономических протестов, тогда поднялись цены на пшеницу - и пошло. Может ли в Иране произойти что-то подобное из-за состояния экономики?

- Иран бурлил за год до "арабской весны" - и ничего, власть устояла. В 2009 году в Иране прошли президентские выборы с дичайшими, откровенно наглыми фальсификациями, и народ просто взбесился. И что? Подавили, разогнали.

- Вы уже говорили о спорадических беспорядках в Иране. Но ведь кто-то их устраивает? Кто эти люди?

- Совершенно разные люди. Одно время бастовали дальнобойщики. Потом выступали врачи, медработники. Учителя выступали. Как-то были демонстрации пенсионеров. Этнические меньшинства выходили требовать больше прав. Постоянно что-то такое происходит. Все зависит от того, смогут ли разные силы в Иране объединиться. Пока все демонстрации проходят то тут, то там, но консолидации не происходит.

- В Тунисе во время "арабской весны" триггером для революции стало самосожжение Мохаммеда Буазизи из-за мелкого конфликта на рынке.

- Что в Тунисе, что в Египте главным фактором для революций послужил раскол элит, который уже существовал. Президент Туниса смертельно надоел генералам, и, как только все это началось, ему сказали: мы в тебя стрелять не будем, но всего хорошего, вот тебе самолет до Саудовской Аравии. Египетские генералы тоже сказали Мубараку: прости, дорогой, но мы за тебя кровь проливать не будем.

В Иране такой ситуации я пока не вижу. Я не вижу, чтобы там был серьезный раскол элит, чтобы часть силового аппарата могла заявить, что не готова защищать режим. КСИР вряд ли расколется, а остальные силовые структуры слабы и противостоять ксировцам не могут.

- Но ведь есть даже среди духовных лидеров потенциальные "революционеры", например, бывший президент Хасан Роухани, который говорил о необходимости реформ?

- Роухани действительно хочет реформировать власть, но не более того. Да, такие товарищи есть, только они пока ничего сделать не могут. Роухани снова не у дел, в прессе его ругают и критикуют, и неизвестно, на что он реально способен. Нет, это еще не тот раскол элит, который мог бы угрожать режиму.

Давайте еще вспомним, что экономику контролируют те, кто кровно заинтересован в сохранении нынешнего положения. Даже в СССР были "красные директора", которые хотели приватизировать предприятия и стать настоящими хозяевами. В Иране ничего подобного нет. Там наоборот: если режим падет, то кому нужен будет КСИР? Новой власти КСИР будет не нужен. И уж точно он не нужен будет в качестве такого спрута, контролирующего огромное количество предприятий. Новая власть, если она появится, придет и к тем самым буниядам: а не покажете ли вы, куда делись миллиарды? Иначе говоря, очень серьезные силы в Иране заинтересованы в сохранении режима в его нынешнем виде.

- Если случится еще одна война с Израилем, как она повлияет на ситуацию внутри Ирана? Может ли она раскачать режим?

- Думаю, она ослабит режим, но все зависит от того, как именно будет протекать война. Если Израиль будет наносить удары по объектам, связанным с властью, по "Корпусу стражей исламской революции", по тюрьмам, тогда может начаться какая-то дестабилизация с непредсказуемым результатом.

Если говорить именно о смене режима, то это операция, которую надо планировать очень долго. Бомбардировки - мельчайшая часть того, что должно происходить.

Нужно организовать оппозиционные силы, научить их координироваться друг с другом, причем так, чтобы их сразу не переловили. Надо их как-то и вооружать, потому что КСИР без колебаний применит оружие против безоружных людей.

Все это очень сложная работа, Израилю она точно не под силу. А в мире сейчас слишком много проблем, чтобы кто-то взялся еще и Ираном заниматься.

- И это было бы, в конце концов, опасно. Когда-то США поддерживали и вооружали "антикоммунистические силы" в Афганистане, а потом выросла "Аль-Каида". Израиль когда-то поддерживал ХАМАС, потому что считал его силой в борьбе с ФАТХ.

- Израиль не то чтобы поддерживал ХАМАС, но действительно считал его доброй благотворительной организацией, способной противостоять безумным фанатикам из ФАТХ.

- Какова вероятность, что такую же ошибку Израиль, или США, или еще кто-то совершат, выращивая оппозицию в Иране?

- Надеюсь, что этого не произойдет. Тут есть один нюанс. В Иране сейчас вся оппозиция антиисламская. То есть эти люди - мусульмане, они верующие, но, с точки зрения идеологии, политическим исламом они наелись. Больше они такого не хотят. Точно так же они не хотят и монархию, потому что она в свое время себя полностью дискредитировала. Но главное, что вся эта оппозиция за границей. Действовать внутри Ирана у них нет никакой возможности.

- Насколько возможна в Иране "революция сверху"?

- Вариант Горбачева?

- Именно.

- Это возможно при одном условии: если таким человеком окажется новый верховный лидер, аятолла, который придет на смену Хаменеи. Тогда мы можем что-то интересное увидеть. Никакой президент этого не сделает, потому что власть не у президента.

- Среди возможных преемников Хаменеи есть такие аятоллы?

- Среди известных, конечно, нет. Потому что выбирал их лично Хаменеи, а он близко не подпустил бы кого-то, кто испортит его наследие. В принципе, среди авторитетнейшего духовенства есть люди, которые считают, что богословам не пристало заниматься политикой. Люди есть. Но сейчас в общественном поле им не дают высказываться - говорят, не время.