Один эпизод, показанный оператором Парламентского телеканала, войдет в историю как символ политической драмы, разразившейся на уходящей неделе. В разгар голосования по закону об ограничении действия принципа неприемлемости премьер-министр Биньямин Нетаниягу сидел на своем месте в зале заседаний Кнессета. С одной стороны от него был министр обороны Йоав Галант, с другой - министр юстиции Ярив Левин. Два министра вели оживленную, почти яростную дискуссию. А премьер-министр, сидя между ними с непроницаемым лицом, говорил по мобильному телефону. Один кадр, как известно, сильнее, чем тысяча слов. В этом кадре была вся израильская политика последней недели.

Вопрос, который задавали себе все в минувшие выходные: решится ли коалиция вынести законопроект на голосование во втором и третьем чтениях. Когда в минувшую пятницу более тысячи резервистов ВВС опубликовали письмо, в котором объявили о решении прекратить участие в сборах, стало ясно, что "мирным" путем этот кризис разрешить не удастся. Нетаниягу предстояло либо идти до конца с Левином, либо уступить тем, кто выдвинул правительству ультиматум.

Дилемма, перед которой оказался премьер-министр, была объективно непростой. Нетаниягу - последний человек, которому нужно объяснять важность ВВС в частности и армии в целом. Несмотря на то, что к настоящему моменту ни один военный официально не заявил, даже в непубличных беседах, что сложившаяся ситуация наносит немедленный ущерб боеготовности ЦАХАЛа, опасность очевидна даже не специалистам в военной области. Боевые летчики тренируются на постоянной основе и достаточно короткого перерыва, чтобы их способность участвовать в операциях пошатнулась. Но еще более важными является факт прецедента. Не было в истории Израиля случая, когда то или иное решение правительства срывалось из-за протеста военных. Генерал-майор запаса Яаков Амидрор сказал мне когда-то: "Я был категорическим противником размежевания. Но только одно могло быть хуже размежевания: если бы оно было сорвано из-за отказа армии его реализовывать". Сейчас впервые страна оказалась в ситуации, когда группа военнослужащих (важная, существенная) попыталась вынудить законное правительство отказаться от реализации плана, поддерживаемого большинством в Кнессете. Депутаты от "Ликуда" вслух заговорили о "военном перевороте". Премьер-министр такую терминологию не использовал, но отлично понимал, что отступление под давлением резервистов пробьет брешь, залатать которую будет практически невозможно. В беседах с приближенными Нетаниягу говорил об опасности потери контроля над ситуацией. "Завтра профсоюз работников "Хеврат Хашмаль" решит оставить страну без электричества, так как там будут недовольны трудовым соглашением".

На этом фоне министр обороны Йоав Галант заговорил о крайне сложной ситуации, в которой оказалась армия. Но на этот раз он не стал выступать против правительства, как поступил в марте. В беседах с приближенными Галант говорил о том, что "единственный патрон уже израсходовал" и не намерен идти ва-банк. В то же время, министр обороны всеми силами пытался привести к смягчению закона или к переносу голосования. Пытался в прямом смысле слова до последних секунд.

Возможность договориться была близка, и еще очень долго стороны будут обвинять друг друга в срыве переговоров. Чтобы понять, насколько близки были стороны к соглашению, достаточно одного факта: не было или почти не было разногласий по поводу того, как именно будет выглядеть смягченный вариант закона об ограничении действия принципа неприемлемости. Ярив Левин был не в восторге от предложения Эльбашана-Штерна (нет смысла приводить здесь его детали, ибо оно уже стало историей), но Левин не в восторге ни от одного предложения по компромиссу. В "Ликуде" утверждают, что Левин согласился бы на компромисс, если бы была достигнута договоренность о дальнейших шагах по реформе. Иными словами, о периоде замораживания.

Переговоры, которые не привели ни к чему, со всей ясностью продемонстрировали динамику и расклад в политической системе.

Биньямин Нетаниягу всеми силами старался привести к компромиссу: утверждение смягченного варианта закона о неприемлемости с последующим декларированным замораживанием шагов по реформе на некий срок. Коалиция - в том числе Левин, Бен-Гвир, Ротман, Смотрич - была готова дать гарантии приостановки реформы на определенный период. Но Бог и дьявол в мелочах, и разногласие о сроках замораживания реформы оказалось непреодолимым.

Когда после утверждения закона премьер-министр выступил с предложением возобновить переговоры и вести их до конца ноября, в коалиции криво усмехнулись. До конца ноября четыре месяца. Именно на такой период замораживания был изначально согласен Ярив Левин (и Биньямин Нетаниягу). Постепенно четыре месяца превратились в шесть, потом - в девять. Есть те, кто говорят, что Нетаниягу готов был и на год при условии, что будет найдена приемлемая (для Левина) формула решения задачи о комиссии по выбору судей.

А оппозиция? Расклад еще сложнее. На протяжении всего периода противостояния глава "Махане Мамлахти" Бени Ганц позиционировал себя как политик умеренный и ответственный - государственник, одним словом. Его формулировки были мягче, чем хлесткие выражения Лапида, его требования были сдержаннее. Но в ходе переговоров все изменилось. В то время, как Лапид требовал от коалиции заморозить продвижение законов на 18 месяцев, Ганц занял максималистскую позицию. Хотите соглашения? Обязуйтесь, что до конца каденции не будет больше односторонних шагов. Вообще. В последние дни перед голосованием казалось, что две ведущие партии оппозиции заняты более войной друг с другом и попыткой убедительно выглядеть перед активистами уличного протеста, нежели найти компромисс или хотя бы представить единую позицию.

Либерман остался верен себе: никаких договоренностей и никакого компромисса. Только отмена законов, увольнение ультраортодоксов и Бен-Гвира со Смотричем из правительства - или досрочные выборы. Просто, ясно, популярно среди избирателей НДИ и нерелевантно, во всяком случае на данном этапе.

Лидеры "Коах Каплан" и остальных движений, принимающих участие в общественном протесте, отвергали любые компромиссные предложения с самого начала. Даже идеи о компромиссе воспринимались противниками реформы как недопустимые. Какова доля такой несгибаемой позиции в отказе Ганца и Лапида пойти на компромисс? Существенная. Но дело, разумеется, не только в них.

Нетаниягу не оставлял попыток прийти к компромиссу до последних минут. Журналисты, которых нельзя заподозрить в симпатиях к премьер-министру, говорили о том, что он действительно хочет компромисса и пытается его добиться. В последние часы этой драмы у Нетаниягу появился неожиданный союзник: Бецалель Смотрич.

Когда противники реформы говорят о том, что избиратели перед выборами ничего не знали о намерениях коалиции в отношении юридической системы, они забывают некоторые детали. Партия "Ционут Датит" во главе со Смотричем не только выступала за реформу. Она представила гораздо более радикальную программу, чем та, которую представил Ярив Левин 4 января 2023 года. "Ликуд", кстати, никогда не отмежевывался от программы "Ционут Датит". Но в последние дни Смотрич стал одним из тех, кто принимал активное участие в попытке найти компромисс. Возможно, речь идет всего лишь о процессе взросления политика, который пытается выглядеть серьезным и ответственным на фоне несговорчивого Бен-Гвира. Возможно, сама должность министра финансов учит политика государственному подходу. Так или иначе, но Нетаниягу в последние недели получил в лице Смотрича партнера в попытке немного успокоить страсти даже ценой замедления реформы. Уже после утверждения закона об ограничении принципа неприемлемости Смотрич говорил о том, что теперь можно заморозить реформу на год и заняться другими делами. Кстати, если целью Смотрича было отдалиться в сознании избирателей от Бен-Гвира, то тот оказал ему посильную помощь, опубликовав еще до голосования по закону о неприемлемости разгневанное заявление, туманно намекающее на "тех, кто готов к компромиссам". Смотрич не остался в долгу и ответил резким выпадом по поводу "маленьких партий, которые мешают ответственному проведению реформы".

Какой бы маленькой ни была партия Бен-Гвира, его ось с Ротманом и Левином на данном этапе оказалась сильнее, чем ось Нетаниягу-Галант-Смотрич. "Согласись хоть на что-нибудь", - умолял Галант Левина прямо в зале заседаний Кнессета. Левин был непреклонен. Нетаниягу принял сторону министра юстиции.

Является ли тема "закона о неприемлемости" исчерпанной? Не факт. В последние дни в коалиции говорят о возможности возвращения закона на доработку и на изменения в комиссии по законодательству. Но основное внимание уже на октябрь, когда Кнессет вернется с парламентских каникул и окажется перед необходимостью принимать решение по закону о призыве.

Ультраортодоксы чувствуют себя в непривычной для них позиции забытых. С момента формирования коалиции вся политическая и общественная система вращается и дискутирует исключительно по вопросу о реформе юридической системы. ШАС и "Яадут а-Тора" сама по себе эта реформа не слишком занимает, а после того, как премьер-министр Нетаниягу заявил, что закон о преодолении вето БАГАЦа сходит с повестки дня, харедим вообще плохо понимают, какое имеют к происходящему отношение. Неслучайно в нескольких влиятельных ультраортодоксальных СМИ появились статьи с призывом отказаться от поддержки реформы или добиваться ее замораживания.

"Эта реформа не приносит нас ровным счетом ничего, а наши интересы забыты", - заявляют в "Яадут а-Тора". Решение именно на этой неделе - когда костры, разведенные противниками реформы на шоссе Аялон едва успели потухнуть - вынести на рассмотрение Кнессета мягко говоря неоднозначный закон "о важности изучения Торы", приравнивающий вклад учащихся йешив к вкладу солдат ЦАХАЛа, это был выпад в первую очередь в сторону Биньямина Нетаниягу. Ультраортодоксальные партии не потеряли ни одного голоса из-за этого законопроекта, а "Ликуд" вновь подвергся критике за "зависимость от харедим". Заявления лидеров коалиции о том, что нет никакого намерения этот закон продвигать, вряд ли кого-то убедили. "Либо закон о преодолении вето БАГАЦа, либо этот закон. Ты обещал, что закон о призыве будет защищен от вмешательства БАГАЦа. Выполняй", - заявили в "Яадут а-Тора". Сразу после возвращения с каникул этот вопрос вновь окажется на повестке дня, и уйти от него будет невозможно.

Критические заявления глав международных финансовых структур влияют на политическую повестку дня в Израиле. О призывах Смотрича остановить продвижение реформы уже говорилось. Совершенно очевидно, что и Нетаниягу понимает сложность ситуации. Проблема в том, что договариваться надо со слишком многими (Левин, Бен-Гвир, оппозиция). У каждой стороны свои интересы и свои границы допустимого.

Главной проблемой в настоящий момент является вопрос назначения судей. Если БАГАЦ отклонит апелляцию, которая будет рассматриваться в середине сентября, и не станет принуждать Левина созывать комиссию по назначению судей, появится шанс на замораживание процесса и переговоры. Если БАГАЦ вновь решит вмешаться в политический процесс и навязать одной из сторон свою волю, конфликт обострится. Левин не сможет проигнорировать решение суда, но вполне сможет саботировать работу комиссии, требуя срочно провести закон об изменении ее состава. Как мы видели на этой неделе, у Нетаниягу не всегда получается переубедить своего министра юстиции.

И тема, о которой нельзя не упомянуть. В последние две недели премьер-министр Биньямин Нетаниягу дважды попадал в больницу. По поводу причин этих обращений и состояния здоровья главы правительства гораздо больше вопросов, чем ответов. Если речь идет о банальном обезвоживании, то причем тут кардиостимулятор? Если, как сообщалось на этой неделе, у Нетаниягу в последние годы уже возникали проблемы с сердцем, то почему мы об этом узнаем только сейчас? Врачебная тайна? Но общественность имеет право хотя бы в общих чертах знать о состоянии здоровья человека, принимающего решения, определяющие судьбы страны и ее граждан.