Представьте себе, что вы садитесь в кресло зубного врача, ожидая избавления от боли, но врач сначала спрашивает, поддерживаете ли вы юридическую реформу. Если да - он не будет вас лечить. Вы едете в автобусе, но вдруг водитель останавливается и требует, чтобы вышли все, кто голосовал за нынешнюю коалицию. Вы кое-как добираетесь до дома, а там нет ни света, ни воды - "Хеврат хашмаль" и "Мекорот" бастуют против ограничения полномочий Верховного суда. К счастью, открыт соседний магазинчик, и там обслуживают и правых, и левых - не потому, что хозяин аполитичен, просто у него нет других источников дохода, а семье нужно что-то есть.

Разумеется, это совершенно абсурдная картина. Но даже ее нам легче было бы представить, чем забастовку солдат и офицеров Израиля - отказ от явки на резервистские сборы. Увы, это именно то, что происходит сегодня в нашей стране. Тысячи военнослужащих запаса, от технического персонала аэродромов до сотрудников "Моссада" и спецназа Генерального штаба ("Сайерет маткаль"), отправляют коллективные и личные обращения командованию или просто под разными предлогами уклоняются от резервистских сборов. Многие из них уже вышли из призывного возраста и продолжают резервистскую службу добровольно, но есть и более молодые, те, кто за свои убеждения готов даже пойти под суд за уклонение от призыва.

Что это - дезертирство, саботаж или законное право граждан на выражение своей позиции? Где вообще проходит грань между правами и обязанностями?

Если отвлечься от серьезности положения, то дезертирство ради демократии отчасти напоминает "школьную забастовку" Греты Тунберг в защиту окружающей среды. Вот только учеба Греты никому не нужна, кроме нее самой, а наши военные отказываются выполнять свой долг перед страной и обществом, подвергая опасности обороноспособность государства. Тем не менее у этих акций есть одна общая черта - поднятый вокруг них шум, или, как сейчас говорят, хайп, хотя в этом отношении израильским армейским отказникам далеко до школьницы из Швеции. И все же именно хайп и общественная реакция - их главная цель. Потому что - внимание! - большинство отказников вовсе не собираются саботировать призыв, особенно в экстренной ситуации. Об этом они сами в личных беседах сообщают своим командирам. Декларации и открытые письма - просто форма протеста, способ давления на власть, чтобы заставить ее прислушаться к своим требованиям.

Эту игру с удовольствием подхватывают их сторонники - политические обозреватели и публицисты. Уже не первый месяц СМИ нагнетают панику, подсчитывая, сколько людей может не явиться по призыву и чем это нам грозит. Между тем, в обращениях резервистов порой открытым текстом говорится: мы продолжим службу, если правительство отменит судебную реформу. Начальник Генштаба Герци Халеви тоже считает, что боеспособность армии зависит от продвижения реформы. В левом лагере уверены: именно первые акции отказничества в ЦАХАЛе заставили Биби в марте притормозить реформу и отменить отставку министра обороны Йоава Галанта.

Здесь происходит масштабная подмена понятий. Противники Биби и его министров добиваются своих целей, пугая страну и правительство развалом армии. Это уже не гражданская позиция - это шантаж. Уже по одной этой причине коалиция не может уступить протестующим. Если они сегодня прогнутся, завтра подобные протесты и шантажи станут повседневной практикой. Пожарные не будут выезжать на вызовы - раз нет демократии, пусть все сгорит. Врачи прекратят принимать больных (кстати, медики уже направляли в профсоюз петицию с требованием начать забастовку). Дети получат отличный повод пропускать школу (привет, Грета!) - это же не прогул, а борьба за демократию. Раз военные отказываются служить по политическим мотивам, то почему это не могут делать другие? Полиция, работники экстренных служб, пилоты гражданских самолетов, учителя, повара… далее везде. Каждый сможет уйти в отказ, объясняя это своей гражданской позицией. Даже если тенденция ограничится армией и спецслужбами, политика станет заложницей силовых структур. И такое положение мы должны считать демократией?

С другой стороны, Нетаниягу и его сторонники получают отличный козырь. Посмотрите, кто выступает против нас, говорят они. Не только хулиганы, перекрывающие улицы и блокирующие аэропорт, но и дезертиры, которые пренебрегают самым святым - защитой отечества.

ЦАХАЛ называют народной армией, потому что ее обороноспособность опирается на резервистов и каждый второй гражданин призывного возраста - военнослужащий. Что еще более важно: каждый наш военнослужащий - в первую очередь гражданин. Если у кого-то возникали противоречия между долгом и убеждениями, то они касались отдельных решений власти, как во время размежевания. Но борьба вокруг судебной реформы выпустила из бутылки джина свободного выбора. Резервист теперь сам выбирает, гражданин он или солдат (офицер), что для него первостепенно: долг или гражданская позиция, согласен ли он воевать за страну, если его не устраивает политика правительства.

Даже для народной армии это оказалось чересчур. Не случайно больше половины израильтян, согласно опросу, осудили резервистов-отказников, и лишь 36% одобрили их поведение. Ведь армия защищает не коалицию, не правительство, а весь народ, своих близких, своих друзей, право евреев жить на своей земле и просто - жить. Неужели все это не имеет значения, главное - чтобы суд смог отменять законы, принятые Кнессетом?

То, что сейчас происходит, - не военный переворот, ведь отказники не стремятся к власти. Это переворот в устройстве всего нашего общества, которое всегда опиралось на лояльность граждан и несомненные, общие для всех ценности, такие как безопасность страны и человеческая жизнь. Сегодня эти ценности ушли на второй план, а на первый выходит борьба за демократию. Но в наших реалиях выбор может оказаться таким: либо Израиль без демократии, либо демократия без Израиля. Горе стране, если армия выбирает второй вариант.