Общественная кампания против судебной реформы не стихает, а в стране назревает еще один повод для возмущения, едва ли не более взрывоопасный. В ходе начавшейся сессии Кнессет должен утвердить новый закон о призыве, снижающий призывной возраст для представителей ультраортодоксальной общины. Одновременно депутаты от ШАС и "Еврейства Торы" продвигают Основной закон об изучении Торы, который приравнивает учебу в религиозном учебном заведении к службе в армии. Если эти законы не будут приняты, фракции харедим угрожают не поддержать проект госбюджета и развалить коалицию.

В последнее время, на фоне страстей, бушующих вокруг реформы юридической системы, тема религиозного давления, казалось бы, отошла на второй план. Между тем, лидеры харедим добиваются ограничения судебных полномочий не менее активно, чем другие участники коалиции. Именно БАГАЦ принял "возмутительные" решения о гиюре, признании реформистского и консервативного направлений иудаизма, отсрочке от призыва и проч. Пока существует вето Верховного суда, харедим не могут быть спокойны ни за один свой законопроект, даже утвержденный Кнессетом. Не случайно отмена этого вето была одним из условий вступления ультраортодоксов в коалицию и одним из главных требований Совета мудрецов Торы.

Однако эту свою заинтересованность политики-ультраортодоксы стараются не афишировать и вообще не привлекать к себе лишнего внимания. Можно заметить, например, что эта прослойка населения не принимает организованного участия в выступлениях в поддержку реформы, в отличие от поселенцев и сторонников "Ликуда". Причина проста: лидеры ШАС и "Еврейства Торы" опасаются вызвать огонь на себя - как выразился один из них, "спровоцировать гражданскую войну между светскими и религиозными".

У этих опасений есть резон. Затянувшиеся протесты в этом случае обретут второе дыхание и новую цель. Причем лозунги и требования, направленные против власти раввината и религиозного давления, будут более жесткими и конкретными, чем нынешние довольно абстрактные призывы защитить демократию от диктатуры, ведь претензии неортодоксального населения к харедим давно известны и сформулированы. Вероятно, эти выступления даже привлекут дополнительные массы протестующих, тех, кто до сего момента держался в стороне от политических акций.

В другое, менее турбулентное время и в других обстоятельствах принятие закона, защищающего молодых ультраортодоксов от призыва, могло бы пройти почти незамеченным. Ведь даже армейские начальники не возражают против закона о снижении призывного возраста. Спор идет лишь о цифрах: ЦАХАЛ согласен на 23 года, вместо 26 лет, политики-харедим требуют 21, и, скорее всего, стороны сойдутся на 22. В ЦАХАЛе не особенно скрывают, что привлечение к службе молодых людей из ультрарелигиозного сектора создает больше головной боли, чем преимуществ, и никак не влияет на вопросы безопасности. Не зря сама идея отмены отсрочки от призыва для ультраортодоксов всегда концентрировалась на равенстве и равном распределении обязанностей, а вовсе не на потребностях армии.

Иными словами, весь спор вокруг призыва имеет скорее символический характер, чем действительно решает какие-то проблемы государства и общества. Но ведь и с судебной реформой происходит то же самое. До сих пор не все протестующие, каждую неделю выходящие на улицы с флагами Израиля, понимают, в чем суть этой реформы и как она осложнит их жизнь. Зато они хорошо представляют себе, в каком государстве хотят жить - в том, где работают все демократические институты, власть не узурпирована элитой и законы одинаковы для всех граждан. И разумеется, такое государство должно быть отделено от религии и никак не подчиняться религиозным организациям - с этим не спорят даже верующие участники протестов.

Если - а вернее, когда, поскольку это произойдет очень скоро, - если и когда тема призыва снова окажется на повестке дня, народный гнев обратится против политики подчинения себе государственной системы, уже много лет проводимой ультраортодоксальными кругами. Борьба за демократический Израиль, как называют нынешнее протестное движение, обещает превратиться в борьбу за светский Израиль. Но в отличие от ее прежних проявлений, у этой борьбы теперь есть свои сплоченные силы, свое руководство, свои идеологи и формы противостояния.

Вряд ли дело дойдет до открытых столкновений между протестующими и харедимным населением. Это полностью зависит от действий ультраортодоксальных политиков, а у них, будем надеяться, хватит ума не звать своих сторонников на баррикады. Да и боятся они на самом деле не "гражданской войны", а то, что бунт против ограничения призыва перейдет в требование глобального пересмотра отношений между религией и государством. Ведь точно так же лозунги о защиты демократии выросли из отстаивания полномочий суда.

Нетаниягу в этом раскладе не позавидуешь. Он снова оказался меж двух огней: между мощным общественным давлением и угрозой распада коалиции. Его наиболее благоразумные соратники считают, что премьер должен срочно начать разъяснительную кампанию в связи с новым пакетом обсуждаемых законопроектов. Мол, все беспорядки, связанные с реформой, начались из-за того, что народу плохо объяснили ее суть и цели. Но это, по меньшей мере, наивный подход. Невозможно никакими разъяснениями убедить людей смириться с властью, если она им не нравится, и тем более это не удастся лидеру, против которого, в сущности, и направлены протесты.

Другое дело, что депутаты от ШАС и "Еврейства Торы" вряд ли решатся развалить правительство, пока есть шанс получить от него то, чего они хотят, - не прямо сейчас, так в ближайшем будущем. Зато они первыми покинут коалицию, как только она сама начнет тонуть, чтобы оставить себе возможность войти в другое правительство. Из этих же соображений они, казалось бы, не заинтересованы усугублять конфликт и настраивать против себя общественное мнение. Но пока неизвестно, что возьмет верх - долговременная стратегия или стремление к цели любой ценой.