Вторжение в Украину полностью заслонило другую военную операцию России — в Сирии. Украинский фронт не только забрал все эфирное время российских СМИ, но и перетягивает на себя ресурсы, заставляя Москву перебрасывать туда войска с Ближнего Востока.

И действительно, события последних месяцев показывают, что у России стало гораздо меньше сил на Сирию — она держит там все меньше своих военных, уступает контроль над территориями, сокращает гуманитарную помощь. Однако все это совсем не значит, что она оттуда уходит. Москва по-прежнему считает свое присутствие в Сирии ценным активом, а союз с Дамаском — важным козырем в диалоге с Западом и региональными державами, от которого она не будет просто так отказываться.

Перегруппировка

Война в Украине стремительно истощает ресурсы России, вынуждая искать дополнительные резервы. Сирия — один из самых логичных источников военных кадров с реальным боевым опытом. К тому же именно она была чем-то вроде ролевой модели спецоперации, которую затем попробовали перенести на украинское направление.

Еще в мае 2022 года Сергей Лавров объяснял переброску войск с Ближнего Востока тем, что конкретных задач для российских военных там "практически не осталось". Горячая фаза сирийского конфликта действительно уже позади, что позволило снизить уровень российского присутствия. Вскоре после начала украинской войны из Сирии в Россию передислоцировали эскадрилью штурмовиков Су-25. А в августе появилась информация о переброске комплекса С-300 из сирийского порта Тартус в Крым.

Похоже, что российские военные оставили ряд районов в Латакии, которые тут же заняли боевики проиранской "Хизбаллы". При этом усилилась ротация: опытных бойцов постепенно перебрасывают на реальный фронт (то есть в Украину), заменяя их в Сирии новобранцами.

Впрочем, сообщения о резком сокращении российского военного присутствия в арабской стране надо воспринимать с изрядной долей скепсиса: переброска отдельных частей на украинский фронт лишь незначительно уменьшила тактические возможности Москвы в Сирии. Участие российских военных в боевых операциях там сократилось, но скорее в результате общего снижения интенсивности боевых действий. В целом же авиаудары по сирийской территории продолжаются, а военно-воздушные учения с армией Башара Асада проводятся, как и раньше.

Потенциал использования войск, переброшенных из Сирии, на украинском фронте не стоит переоценивать. По-настоящему большого российского контингента в арабской стране и не было. Подменять собою местную армию Россия никогда не пыталась — речь шла именно о дополнении Сирийских вооруженных сил недостающими элементами и о помощи в снабжении. Примерно пять тысяч человек, служивших в Сирии, — это незначительный показатель в масштабах войны в Украине. К тому же сирийский опыт лишь отчасти соотносится с задачами российских войск в украинском конфликте.

Идеальным развитием событий для российского руководства, с головой погрузившегося в украинскую тему, было бы примирение враждующих сторон в Сирии. Неслучайно в начале 2023 года стало известно о попытках Москвы организовать диалог главы МИД Сирии с его коллегой из Турции — страны, от которой во многом зависят перспективы урегулирования сирийского кризиса. Задача кажется выполнимой. Турецкая сторона давно не ставит себе целью свергнуть Асада, который, похоже, уже никуда не денется. И какой-то диалог может быть выгоден обеим сторонам.

Однако между двумя государствами все еще остается много противоречий, которые не получится разрешить в одночасье. В Сирии по-прежнему находятся бойцы протурецкой оппозиции, а турецкие войска контролируют ряд сирийских районов. Важный фактор — выборы президента Турции в мае 2023 года. В прошлом Эрдоган не раз использовал угрозу со стороны сирийских курдов и военные операции на территории Сирии, чтобы повысить свой рейтинг. Проверенными методами он может воспользоваться и сейчас.

Окончательному урегулированию в Сирии также мешает конфронтация Ирана и Израиля. Все это время Россия, с одной стороны, пыталась сглаживать их противоречия, а с другой — позволяла Израилю раз за разом уничтожать иранские и проиранские объекты в Сирии. Сближение Москвы и Тегерана из-за украинской войны сильно мешает сохранению этого баланса.

Не добавляет оптимизма и еще одно последствие войны в Украине — практически полное прекращение финансовых вливаний России в Сирию. Москва никогда не собиралась брать Дамаск на полное содержание, но еще весной прошлого года Минобороны РФ отчитывалось: Россия провела в гуманитарной сфере 3090 акций, доставив в Сирию 5500 тонн грузов. С тех пор подобных новостей не появлялось. Ресурсы теперь перенаправлены в новоприсоединенные регионы.

Уменьшение помощи со стороны Москвы может усугубить ситуацию в Сирии. Тем более что в прежних объемах не готов ей помогать и другой донор — Иран. Исламская республика переживает непростые времена: глубочайший кризис легитимности, масштабные протесты, упадок экономики. На этом фоне появились сообщения, что Иран больше не будет обеспечивать Дамаск дешевой нефтью.

Сирия остается под международными санкциями. Без помощи своих основных спонсоров ситуация в стране неизбежно ухудшится. Могут обостриться социальные проблемы. Сложно назвать этот вопрос жизненно важным для России, но внутренняя нестабильность в союзном государстве — это явно повод для дополнительного беспокойства.

Наконец, окончательное урегулирование в Сирии невозможно и без участия США, чьи вооруженные силы по-прежнему размещены на территории страны. Они остаются формальными союзниками курдских формирований, с которыми хочет покончить Анкара и которые мешают попыткам Дамаска восстановить территориальную целостность. А Вашингтон сейчас вряд ли заинтересован в укреплении отношений между Россией, Ираном и Турцией.

Актив на перспективу

Сирия — это не только отвлекающий фактор для России, но и ценный актив, потенциальный объект для торга с Турцией, Ираном и Израилем. Более того, в перспективе возможен и диалог с США, что особенно важно — ведь почвы для российско-американского разговора по большинству других тем уже нет.

В прошлом году заметно повысилась значимость для России основных партнеров по сирийскому диалогу — Ирана и Турции. Анкара из важного экономического партнера для Москвы превратилась в незаменимого, чья роль не ограничивается торговлей. Турция стала главным посредником между Россией и Западом.

Позиции Ирана также изменились. В предыдущие годы сирийской операции он был для Москвы непростым партнером, с чьим присутствием в Сирии приходилось считаться, но в том, что касается экономики, значение Ирана для России было минимальным. Российская сторона по сравнению с иранской выглядела очевидным политическим тяжеловесом, имеющим влияние, связи и авторитет на международной арене.

Однако после начала войны в Украине и введения западных санкций против Москвы иранское направление превратилось для России в важный путь обхода ограничительных мер. Кроме того, Тегеран стал фактическим участником украинского конфликта, поставляя России боевые беспилотники. Иными словами, значение Ирана для Москвы возросло многократно, и давить на него становится намного сложнее.

Возрастает и в целом значение Ближнего Востока для России. Теперь ОАЭ, Саудовская Аравия, Египет и другие арабские страны — это возможные союзники в обходе санкций. Ближневосточные государства не слишком привередливы в вопросах прав человека, и западная решительность в отношении Украины им не близка. Эти страны скорее разделяют модель радикального реализма, которую исповедует Москва: бизнес остается бизнесом даже в условиях военных действий. В украинской истории они больше видят возможность получить какие-то выгоды для себя — будь то от России или от Запада.

Страны вроде Саудовской Аравии и Катара не раз проявляли интерес к судьбе Сирии. Так что в какой-то момент в ходе диалога с Россией могут возникнуть сирийские вопросы — например, участие в восстановлении страны или выход на ее рынок.

Таким образом, Россия не собирается покидать Сирию, которую рассматривает как важное достижение прошлых лет и дополнительный козырь для возможного диалога или торга с самыми разными партнерами — от региональных держав Ближнего Востока до Запада. Однако Москва все меньше готова вмешиваться во внутренние процессы в арабской республике — как военными силами, так и финансово. Вместо этого основными инструментами России становятся увещевания сторон и попытки убедить их не идти на эскалацию. Отвлекаться от ключевого внешнеполитического направления, которое сжирает почти все силы и энергию, российским властям сейчас явно не хочется.