Противостояние России и Запада на фоне спецоперации на Украине и антироссийские санкции ставят перед Москвой задачи по поиску новых партнеров, развитие связей с которыми позволило бы снизить негативное влияние ограничительных мер. В то же время у РФ уже есть стратегические партнеры, потенциал отношений с которыми задействован незначительно, но имеет возможности в нынешних условиях быть раскрытым в гораздо большей степени.

К таким странам, помимо сразу приходящих на ум Индии и Китая, относится Исламская Республика Иран (ИРИ), один из важнейших ближневосточных партнеров Москвы, которого на Западе еще с конца прошлого века часто и без особых оснований повышают в статусе до "союзника" России.

Партнер или все-таки союзник?

Даже в нынешней ситуации вряд ли следует рассчитывать на вывод российско-иранского сотрудничества на уровень союзничества, несмотря на вроде бы кажущийся общим список оппонентов и даже задач.

Иран, несмотря на свой достаточно прагматичный курс во внешнеполитической сфере, по-прежнему остается теократическим шиитским государством, а его внешнюю политику должны определять его доктрины, проистекающие из доминирующей в Исламской Республике идеологии "хомейнизма" и "махдизма".

Соответственно, и противостояние с США и Западом, как и борьба с Израилем, для Ирана не просто борьба, допустим, за передел сфер влияния или же за восстановление исторической справедливости, но является подготовкой прихода "имама века", то есть Махди, и частью концепции махдизма.

Например, духовенство КСИР (Корпус стражей Исламской революции, элитное иранское военизированное подразделение, обладающее очень большим влиянием на Ближнем Востоке) в своих проповедях ссылается на священное предание о том, что приход Махди должен наступить только после гибели еврейского государства. А значит, само существование Израиля — препятствие для возвращение скрытого "имама века". Соответственно, уничтожение еврейского государства — необходимость для выхода Махди из "сокрытия".

В связи с этим интересна позиция духовенства КСИР о том, что "шиитская война с Израилем" произойдет после мировой войны. Сейчас эти трактовки касательно "мировой войны" используются в КСИР в отношении нынешнего противостояния России и Запада, то есть украинских событий. Но эта война не является "их" войной, и лишь ее завершение вне зависимости от итога станет прелюдией к битве шиитов с евреями и "к новому явлению властелина века (имама Махди)".

Соответственно, исходя из этих доктрин, для Ирана нет никаких "идеологических" стимулов и предпосылок для военно-политического сближения с Россией на фоне украинских событий. Целью Исламской Республики является укрепление собственного потенциала, в том числе военного, в период нынешней "мировой войны", чтобы как следует подготовиться к "великой битве" с Израилем.

В данном контексте позиция Тегерана по российской военной операции достаточно сдержанная, в ней отсутствует как прямая поддержка, так и осуждение. Собственно, Иран при голосовании на Генассамблее ООН по антироссийской резолюции не стал голосовать против, но лишь воздержался.

В целом позиция Тегерана хотя и опирается на доктринальные, религиозные предпосылки, является по сути отражением того прагматичного курса, который Иран будет стараться проводить на фоне противостояния России и Запада, пытаясь извлечь из нынешнего конфликта как можно больше дивидендов для себя. Но это же и открывает для Москвы определенные возможности по получению собственных выгод от развития подобных связей с Ираном, когда две страны оказываются в той или иной степени под действием западных санкций.

Сирия как основа

Если говорить о военно-политической составляющей российско-иранских отношений, то она, по сути, ограничивается лишь сирийским кейсом. Без вовлечения России в события в Сирии и начала российской военной операции в этой арабской стране эта сфера взаимоотношений Москвы и Тегерана вряд ли могла бы быть активирована. Но сейчас она не способна выйти за рамки сирийского досье.

С другой стороны, российско-иранское партнерство в Сирии во многом конкурентно и не лишено противоречий.

Правда, на фоне нынешнего конфликта между Россией и Западом, а также позиции Израиля, все больше выступающего с проукраинских позиций, РФ и ИРИ в Сирии, наоборот, смогут смягчить многие острые моменты в своих отношениях. Это касается, например, размещения проиранских формирований вблизи границ с Израилем. Раньше к подобным планам Россия относилась достаточно настороженно и даже пыталась им воспрепятствовать, исходя из амманских договоренностей между Россией, США и Израилем.

Теперь же у Москвы становится все меньше стимулов каким-либо образом ограничивать устремления Ирана по созданию военного плацдарма в непосредственной близости с Израилем. Наоборот, Москва в ответ на больший учет интересов Тегерана в южной Сирии может получить соответствующие преференции по иным направлениям российско-иранского сотрудничества, в том числе и в самой Сирии.

В целом нынешняя ситуация может способствовать запуску и новых экономических проектов РФ и ИРИ в Сирии.

Коридор Север — Юг

Вместе с тем конфликт между Россией и Западом и введение антироссийских санкций могут активировать те сферы российско-иранского сотрудничества, которые ранее находились в стагнации. Ранее их развитию как раз препятствовало нахождение Тегерана под режимом санкций. Теперь же, когда над российской стороной уже не довлеет угроза попасть под ограничения из-за контактов с ИРИ, замороженные по этой причине проекты могут обрести новую жизнь.

В данном контексте особую значимость приобретают усилия по развитию транспортного коридора Север — Юг, который может связать Россию, Иран и монархии Персидского залива. С последними Москва также пытается выстраивать конструктивный диалог на фоне антироссийской истерии на Западе, и развитие экономических связей с ними приобретает для нее особое значение.

В частности, российский холдинг РЖД прекратил в 2020 году реализацию собственных проектов в Иране из-за опасений оказаться под западными санкциями. Это решение негативно сказалось на осуществлении иных программ в рамках российско-иранской инициативы создания транспортного коридора Север — Юг. Но сейчас, когда РФ накрыта рекордным числом санкций, уже нет препятствий, чтобы пересмотреть уровень российского участия и представительства РФ в этой программе в сторону увеличения.

Соглашение о стратегическом сотрудничестве

Иран давно уже рассчитывает подписать соглашение о стратегическом сотрудничестве с Россией на 20 лет, но пока договориться по его условиям сторонам не удавалось. Проект указанного договора иранский президент Эбрахим Раиси привез в Москву 19 января и передал на рассмотрение Владимиру Путину.

В момент российско-иранских переговоров в Москве казалось, что и этот вариант может быть в итоге отвергнут (опять же во многом по причине угрозы антииранских санкций, но не только), что станет новым разочарованием для Тегерана, который пытается заключить долгосрочные соглашения о сотрудничестве со всеми дружественными странами.

Но теперь, после 24 февраля, шансы на то, что российская сторона согласится с предложенным вариантом, значительно возрастают. Кроме того, сама Россия уже может пойти на дополнительные шаги и расширить это соглашение за счет новых сфер сотрудничества, по которым взаимодействовать с Ираном ранее считала рискованным.

Одной из таких рискованных сфер до недавнего времени считалось военно-техническое сотрудничество. Хотя Иран уже закупал различные виды российских вооружений, все оружейные контракты между Москвой и Тегераном обычно были значительно ниже параметров ожиданий.

Например, не оправдались слухи по поводу заключения в ходе январского визита президента Раиси в Москву договора о военно-техническом сотрудничестве, который предусматривал возможности закупки Ираном российской военной техники на общую сумму $10 млрд, включая ЗРК С-400, а также истребители Су-35. Сейчас Москва может пересмотреть параметры ВТС и предложить Тегерану новейшие наступательные вооружения. В их числе современные истребители, продвижению которых на мировые рынки еще до начала спецоперации мешали угрозы санкций для их покупателей. В частности, были отменены контракты на их поставку в Индонезию, также под вопросом их передача Египту.

Плюсы и минусы ядерной сделки для России

Вместе с тем, чтобы Иран мог в полной мере реализовать все совместные с Россией проекты и расширять сферы взаимодействия, а также закупать у нее современные вооружения, он должен располагать свободными финансовыми средствами. Но чтобы эти средства у Ирана появились, нужны подвижки по возвращению Тегерана к Совместному всеобъемлющему плану действий (СВПД) по иранскому ядерному урегулированию. Такие подвижки позволили бы снять санкции с Ирана и значительно увеличить объемы поставок иранских нефти и газа на мировые рынки. С другой стороны, здесь есть и определенные риски.

Так, принципиальность Тегерана в его требованиях к США по исключению КСИР из террористических списков (Корпус стражей признан террористическим в США и некоторых других странах) в качестве условия к возвращению к СВПД исключает и Иран из списка конкурентов России на рынке нефти и газа.

У Ирана давно есть свои постоянные покупатели нефти, а в настоящий момент Иран уже экспортирует свою нефть на полную мощность.

Однако, как заявил советник делегации переговорщиков от Ирана в Вене Мохаммад Маранди, Иран вообще не может быть конкурентом России на мировом рынке нефти и газа. По словам иранского дипломата, У Ирана давно есть свои постоянные покупатели нефти, а в настоящий момент Иран уже экспортирует свою нефть на полную мощность.

Но если СВПД все-таки будет подписан, то мощность производства и объем продаж могут еще немного увеличиться. При этом Тегеран никогда не собирается быть конкурентом Москвы на нефтяном рынке, — сказал Маранди.

В свою очередь в случае подписания СВПД и снятия с Тегерана санкций теперь уже для Ирана будет важно выстраивать взаимоотношения с Москвой таким образом, чтобы самим структурам ИРИ вновь не оказаться под ограничениями из-за контрактов с российской стороной. Именно поэтому в марте Москва потребовала от Вашингтона гарантий, что санкции не затронут режим торгово-экономических и инвестиционных связей, который заложен в СВПД по иранской ядерной программе.