Родовая привязанность

В недельной главе "Вайеце" описывается тайный побег Иакова с семейством из Харана в Кнаан. При этом интересно, что дочери, естественным образом встав на сторону мужа, фактически оказались враждебны по отношению к своему отцу Лавану: "И ответила Рахель и Лея, и сказали ему: есть ли нам еще доля и наследство в доме отца нашего? Ведь чужими считаемся мы у него, ибо он продал нас и съел даже деньги наши. Ибо все богатство, которое отнял Бог у отца нашего, это наше и детей наших. Теперь же все, что сказал тебе Бог, делай. И встал Яаков, и поднял детей своих и жен своих на верблюдов. И увел весь скот свой и все имущество свое, которое приобрел… чтобы идти к Ицхаку, отцу своему, в землю Кнаанскую." (31.14-23)

Можно сказать, что Леей и Рахелью двигала естественная склонность привязанности к супругу, как сказано: "к мужу твоему влечение твое" (3.16). Но, по-видимому, все же не только.

После того как Авраам "естественно" последовал в землю Кнаан вместе со своим отцом, он по слову Всевышнего "ушел от земли своей, от родни своей и из дома отца своего" (12.1). Нет сомнения в том, что дочери Лавана - и мидраши подтверждают это - покинули своего отца-идолослужителя также и по религиозным, а не только "естественным" соображениям.

Вырваться из-под воздействия рода - задача вовсе не простая. Иногда влияние родителей преследует человека до смертного одра. Часто подросток, бунтующий против отцовских ценностей, повзрослев, возвращается к ним. Фрейд в этой связи пишет: "Даже великий Гете в пору расцвета своего гения, явно не уважавший чопорного и педантичного отца, в старости обнаружил черты, принадлежащие характеру отца. Но, видимо, еще поразительнее результат, когда противоположность между двумя лицами более определенна. Молодой человек, которому выпала участь расти рядом с недостойным отцом, развился, прежде всего вопреки ему, в превосходного, надежного и честного человека. В расцвете сил его характер круто переменился и теперь он повел себя так, словно взял образец этого самого отца".

В общем случае человек воспринимает окружающее в соответствии с мироощущением, сформированным еще в раннем детстве, и простодушно следует порядкам и обычаям, усвоенным им на заре своего существования.

Вместе с тем очевидно, что каждый человек призван перепроверять достоверность перенятого им от родителей духовного наследства. Он призван принимать и развивать это наследие в том случае, если найдет его духовно достоверным, и отказаться от него, если признает его ложным. Вместе с тем можно сказать, что человек консервативен, и способность отказываться от тех преданий, в которых он родился, ради того, чтобы принять Истину - качество относительно редкое. При этом можно смело заметить, что в истоке иудаизма лежит именно такого рода отказ от ложного предания. В пасхальной агаде говорится, что "изначально идолопоклонниками были предки наши, но затем приблизил нас Всевышний, как сказано: И сказал Иегошуа всему народу: так говорит Господь, Бог Израиля: по ту сторону реки (Евфрата) жили отцы ваши издревле: Терах, отец Авраама и отец Нахора, и служили идолам. Но Я взял отца вашего Авраама из-за реки и водил его по всей Земле Ханаанской, и умножил потомство его".

Между тем этим своим исконным отречением от языческого наследия во имя Истины иудаизм положил начало общей культуре такого отказа. В какой-то момент многие народы сделали своим внутренним достоянием требование перепроверять достоверность хранящегося ими духовного наследия отцов. В этом отношении беспрецедентным можно назвать торжество христианства в первые века новой эры. В собственном смысле слова эта новая эра как раз и была задана массовым обращением в христианство прежних язычников. Церковные апологеты - сыновья самых разных народов - греки, римляне, сирийцы и т.д. - насмехались над теми религиями, в которых они родились, вторя словам пророка: "лишь ложь наследовали отцы наши, суетных богов, от которых нет пользы" (Йеремиягу 16.19).


Истощение культурных ресурсов

В этом контексте уместно заметить, что дальнейший прогресс достигался именно за счет того, что все новые и новые народы повторяли эти слова пророка, присоединяясь к христианской, а позднее к секулярной культуре. Народ за народом отказывались от своих родных религий, бросаясь с головой в плавильный котел новой цивилизации.

При этом свежеприсоединившиеся народы каждый раз привносили в историю новую струю, придавали ей новый импульс, доминируя век-другой, а порой и третий во всем мире.

Магараль в "Нецах Исраэль" пишет в этой связи: "Всему имеется свое время. Сказали мудрецы "нет человека, у которого бы не было своего часа", и если это справедливо относительно частных лиц, то в еще большей мере относительно народов, и потому в мире сем имеются особые времена у отдельных народов" (55)

С другой стороны, как заметил Гегель, народы, "чья эпоха минула, не идут больше в счет во всемирной истории"

Между тем в Новое время национальные ресурсы стали иссякать, и у прогресса подвело живот. Вот, например, что пишет об этом явлении Владимир Соловьев в 1900-от году: "Кто, в самом деле, уразумел, что старого нет больше и не помянется, что прежняя история взаправду кончилась?.. Что сцена всеобщей истории страшно выросла за последнее время и теперь совпала с целым земным шаром - это очевидный факт... Что современное человечество есть больной старик и что всемирная история внутренне кончилась - это была любимая мысль моего отца, и когда я, по молодости лет, ее оспаривал, говоря о новых исторических силах, которые могут еще выступить на всемирную сцену, то отец обыкновенно с жаром подхватывал: "Да в том-то и дело, говорят тебе: когда умирал древний мир, было кому его сменить, было кому продолжать делать историю: германцы, славяне. А теперь где ты новые народы отыщешь? Те островитяне что ли, которые Кука съели? Так они, должно быть, уже давно от водки и дурной болезни вымерли, как и краснокожие американцы. Или негры нас обновят? Так их хотя от легального рабства можно было освободить, но переменить их тупые головы так же невозможно, как отмыть их черноту"... Какое яркое подтверждение своему продуманному и проверенному взгляду нашел бы покойный историк теперь, когда вместо воображаемых новых, молодых народов нежданно занял историческую сцену сам дедушка-Кронос в виде ветхого деньми китайца, и конец истории сошелся с ее началом! Историческая драма сыграна, и остался один эпилог,- который, впрочем, как у Ибсена, может сам растянуться на пять актов".

После 1-ой Мировой войны об этой проблеме почти в тех же словах писал Альберт Швейцер: "кто воспринимает нынешний упадок культуры как нечто естественное, утешают себя мыслью, что на распад обречена какая-то одна культура, а не культура вообще, и что взамен на новом историческом этапе расцветет новая культура новой расы. Такая точка зрения ошибочна. На земном шаре уже не осталось в резерве девственных и потенциально одаренных народов, которые когда-нибудь в будущем смогли бы прийти нам на смену в качестве лидеров духовной жизни. Нам известны все народы, живущие на земле. Среди них нет ни одного, который уже не был бы причастен к нашей культуре в том смысле, что его судьба не определялась бы нашей. Все они - способные и неспособные, далекие и близкие - испытывают на себе влияние действующих в нашей культуре сил бескультурья. Все они больны нашей болезнью и только вместе с нами могут выздороветь" ("Культура и этика").


Начала и концы

Особого рассмотрения в этом контексте заслуживает присоединение к европейской культуре еврейского народа, который внес в ее развитие поистине неоценимый вклад.

Оценив в европейской культуре культуру преодоления традиционной и родовой ограниченности, многие ассимилированные евреи рассматривали свое происхождение как постыдное бедствие, ибо не видели в иудаизме ничего кроме ложной приверженности национальной гордыне ("лишь ложь наследовали отцы наши"). Это была роковая ошибка. Иудаизм действительно является национальной религией, однако при этом ее приверженцы как раз порывают с человеческой природностью, причем не менее эффективно, чем представители европейской культуры.

Еврейство продолжает жить древним порывом отречения от языческой веры Тераха. Кровнородственные связи еврея преображены изнутри через жертву ("акеду"), поэтому еврейская нация "рождена свыше" и рождена для вечности. Сколько бы "благоразумие" народов не нашептывало евреям, что им следует исчезнуть, раствориться в других, большинство потомков Израиля прекрасно сознают, что как раз изменят общечеловеческому делу, если откажутся от своих "узконациональных предрассудков".

Соловьев пишет, что "вместо воображаемых новых, молодых народов нежданно занял историческую сцену сам дедушка-Кронос в виде ветхого деньми китайца и конец истории сошелся с ее началом!".

Запад по-прежнему с опаской посматривает на Китай. В последние десятилетия эта страна себя самом неожиданном образом проявила. Но может быть, конец истории все же сойдется с ее началом как-то иначе? Может быть мир обратится к своему истоку - к синайскому откровению, и обновит свою молодость в вечной молодости еврейского народа?

Тот же Владимир Соловьев писал: "Проходя через всю историю человечества, от самого ее начала и до наших дней (чего нельзя сказать ни об одной другой нации), еврейство представляет собой как бы ось всемирной истории".

Верно, народы, "чья эпоха минула, не идут больше в счет во всемирной истории". Но не народ Израиля, будущее которого не менее величественно, чем его прошлое, как сказано: "в мире сем имеются особые времена у отдельных народов", но "в будущем враги их (сынов Израиля) примирятся с ними, и это время Машиаха" ("Нецах Исраэль")