«Можно ли добиться осуществления мирных замыслов мирными путями. Это зависит не от нашего отношения к арабам, а исключительно от отношения арабов к сионизму».

Есть время, когда журналисту некогда растекаться мыслью по древу и задаваться неудобными вопросами. Так как на вопросы те никто отвечать не собирается, то повисают они в воздухе и воспринимаются как риторические. Еще вчера, в разгар операции «Облачный столп», нормой считались решительные высказывания политиков, точное исполнение приказов военными и патриотические статьи обозревателей.

Оперировать следовало одними проверенными фактами - четко, без слюней, и соплей, с ясными комментариями и без капли сомнения.

«Палестинские боевики выпустили по Израилю более 1.500 ракет (около 70 разорвались на застроенных территориях). Примерно 420 из них были сбиты системой ПРО "Железный купол".

«ЦАХАЛ нанес удары по 1.500 целям в секторе Газы. Ликвидированы не менее 80 террористов, боевиков ХАМАСа. Потери в Газе составили около 170 человек убитыми, около 1.200 раненых».

«Cутки операции "Облачный столп" обходятся в 50-70 млн шекелей ($12,6-17,6 млн). Гражданские расходы могут превысить 1 млрд шекелей ($252 млн). Ущерб экономике страны в случае проведения широкомасштабной наземной операции оценивается в 0,3% годового ВВП».

«Многим кажется заманчивым следующий план: получить согласие на мир не от палестинцев, но от остального арабского мира, включая Сирию и Египет»

Однако сегодня положение изменилось, мирное соглашение подписано, но вопросы те так и остались нерешенными. Но ответы на них следует найти, чтобы не стали они проклятыми и, облекшись в мрамор, не превратились в вечные.

На правах лица гражданского, к большой политике не причастного, от имени среднестатистического гражданина и хотелось бы задать несколько вопросов.

Пусть даже ответов никто не знает, но не задать их невозможно. Более того, чем больше накапливается неразрешимых вопросов – тем меньше получаешь внятных ответов.

Вопрос первый: почему именно сейчас разгорелся конфликт, собственно, к чему было приурочено начало и почему выбор пал на 14 ноября?

Ведь многострадальные жители юга на протяжение долгих лет подвергаются унизительному массовому наказанию – обстрелам из сектора Газа. И все это с ведома и как бы молчаливого согласия властей. Интенсивность их то усиливается – то несколько падает. Под угрозой ракетных ударов южане не живут (нормально жить в таких условиях невозможно), но выживают. Перемирия чередуются с обострениями ситуации, чтобы мгновенно смениться временным затишьем - неизменной остается лишь политическая риторика.

«Покуда есть у арабов хоть искра надежды избавиться от нас, они этой надежды не продадут ни за какие сладкие слова».

Вопрос второй, вытекающий их первого. Зачем нужно было уничтожать одного из лидеров ХАМАСА Ахмада Джабари? Только ли потому, что впервые израильской разведке удалось его выследить и другого удобного случая могло не случиться?

Ведь отдавая приказ, думали же о последствиях ликвидации те, кто принимал решение о уничтожении, прикидывали разные варианты развития событий и не могли не понимать, к чему приведет ликвидация. Или же сознательно шли на резкое обострение, специально готовя ответную реакцию, то есть вызывали огонь на себя.

Вопрос следующий: предположим, что момент был выбран правильно, террорист уничтожен вовремя, ответная реакция получена – какие стратегические задачи следовало решить? Чем должна была завершиться вся задуманная операция?

Сам понимаю: чем больше вопросов задаю – тем больше новых вопросов выплывает.

Если так точно изначально была просчитана ситуация, как уверяют нас политические руководители, если хотя бы схематически намечены цели, почему же так жадно, с таким неослабевающим вниманием отслеживалась реакция мировой общественности на обострившуюся обстановку? Как будто главное и единственное решение должно было прийти со стороны, должны были подготовить нам и преподнести на блюдечке лидеры других стран.

«Мы же сами зачем-то портим свое дело декларацией о соглашении, внушая мандатной державе, будто дело не в железной стене, а в еще новых и новых разговорах»

Опять же, если решено было бесповоротно подорвать военную мощь ХАМАСА, как уверяют нас сегодня ответственные товарищи, оградить нашу территорию от угроз новых ракетных ударов, то почему правительство не решилось на более серьезные действия, а ограничилось половинчатым решением и вновь пошло на мирный договор.

Мы также как и весь остальной мир остаемся в неведении: что собственно этобыло. Умело разыгранный политический спектакль, заранее подготовленный к новым выборам? Или, наоборот, неподготовленная авантюра, в которую ввязалось правительство, не просчитав все варианты. Так или иначе остается загадкой: кто вышел победителем из этой военной дуэли?

Предположим, на эти и другие поставленные вопросы нет ответов не только у самых информированных журналистов, приближенных к правительственным кругам, но и у самих ответственных государственных мужей. Тогда остается задать последний вопрос: как же в таком случае они пошли на такой бесчеловечный эксперимент, не зная заранее результатов. Почему выставили в роли подопытных кроликов миллионы своих сограждан? Почему поставили под ружье десятки тысяч резервистов?

«Иными словами, для нас единственный путь к соглашению в будущем есть абсолютный отказ от всяких попыток к соглашению в настоящем».

Не найдя ответов на насущные вопросы, решил обратиться к прошлому. Нет, решения острых волнующих нас проблем не нашел и там – зато утешился.

Без малого сто лет тому назад сионист и политический деятель Владимир (Зеев) Жаботинский размышлял по тому же поводу, задавался теми же вопросами, и также не нашел ключа к их решению. Его статьи по арабскому вопросу почти не устарели до сих пор. Потому и взял я его блестящие цитаты и украсил ими свой текст. Все выделенные нами высказывания взяты из его статьи «Этика железной стены», напечатанной в 1924 году в газете «Рассвет».