Продолжающееся присутствие Башара аль-Асада в президентском дворце в Дамаске, несмотря на усиливающееся возмущение со стороны Запада, еще может принести больше пользы, чем вреда. Его режим – смертоносный, террористический и про-тегеранский, однако в его основе отсутствует какая-либо идеологическая или религиозная платформа, он позволяет предотвратить анархию, захват власти исламистами, геноцид и не позволяет сирийскому химическому оружию выйти из-под контроля.По мере того, как гражданская война в Сирии усиливается, западные страны все больше помогают повстанцам свергнуть Асада и его приспешников. При этом Запад надеется спасти жизни и облегчить переход к демократии. Многие западные голоса призывают к более чем нелетальной гуманитарной помощи, желая вооружить повстанцев, создать зоны безопасности и даже присоединиться к войне против правительства.

Помощь повстанцам, однако, должна учитывать главный вопрос: послужит ли вмешательство в Сирии против Асада нашим собственным интересам? Этот очевидный вопрос упускается из внимания, потому что многие на Западе настолько привыкли к благополучию, что считают собственную безопасность обеспеченной и вместо этого сосредотачивают внимание на проблемах тех, кого они считают слабыми и эксплуатируемыми, будь то люди (например, коренные народы или неимущие) или животные (киты или snail darters*). На Западе разработали сложные механизмы для решения этих проблем (например, обязанность защищать и активизм по защите прав животных).Однако для тех из нас, кто испытывает беспокойство, предотвращение угроз нашей безопасности и цивилизации остается главным приоритетом. В этом свете помощь повстанцам может повлечь за собой отрицательные последствия для Запада.Во-первых, боевики являются исламистами и намерены установить идеологическое правительство, еще более враждебное по отношению к Западу, чем власть Асада. Они разорвут отношения с Тегераном, но усилят варварские силы суннитского исламизма.

Во-вторых, аргумент о том, что западное вмешательство приведет к изменению исламистского курса восстания путем переброски военного оборудования из суннитских стран является смехотворным. Для того, чтобы свергнуть режим, повстанцам Сирии не нужна помощь Запада (они даже не будут признательны нам за такую помощь – вспомним Ирак). В основе сирийского конфликта – бесправность 70-процентного суннитского арабского большинства в стране, где у власти стоит привилегированное 12-процентное алавитское меньшинство. Прибавьте к этому помощь иностранных исламистских добровольцев, а также нескольких суннитских государств (Турция, Саудовская Аравия, Катар) – и режим Асада обречен. Асад не в состоянии подмять все расширяющееся восстание, и чем больше зверств и жестокостей совершает его армия, тем больше дезертирства это порождает, продолжая сужать круг поддержки режима до немногочисленного алавитского ядра.В-третьих, ускорение падения режима Асада вряд ли значительно поспособствует спасению жизней. Его крах ознаменует собой не конец конфликта, а лишь завершение его начальной стадии с последующей вероятной эскалацией насилия. Сунниты получат, наконец, возможность отомстить за почти пятьдесят лет своего порабощения алавитами, поэтому победа повстанцев предвещает потенциальный геноцид. Похоже, что сирийский конфликт достигнет такой степени экстремизма и насилия, что Запад предпочел бы держаться на расстоянии от обеих сторон.

В-четвертых, продолжающийся сирийский конфликт дает Западу преимущества. Некоторые суннитские правительства отметили сдержанность администрации Обамы и взяли на себя ответственность вырвать Сирию из орбиты иранского влияния. После десятилетий пособничества шиитской исламской республике это – долгожданное развитие. Борьба суннитских исламистов против шиитских исламистов ослабит обе стороны и смертельное соперничество снизит их способность причинять вред внешнему миру. Кроме того, вдохновляя беспокойные меньшинства (сунниты в Иране, курды и шииты в Турции), продолжение боевых действий в Сирии может также ослабить исламистские правительства.Когда режим падет, алавитское руководство, вместе с Асадом или без него, отступит в свои исконные территории в провинции Латакия на северо-западе Сирии, а Иран сможет продолжать снабжать их по морю деньгами и оружием, позволяя продержаться еще в течение многих лет и обостряя противостояние между суннитскими и шиитскими исламистами и продолжая отвлекать их от нападения на других.Единственным исключением из политики невмешательства было бы обезопасить огромный арсенал химического оружия Сирии – с одной стороны, чтобы предотвратить его попадание в руки террористических групп, с другой – лишить Асада возможности его использования во время крушения режима по сценарию Götterdämmerung. Эта трудная миссия может потребовать развертывания около 60 тысяч иностранных наземных войск в Сирии.В конституциях западных государств нет ничего, заставляющего их вмешиваться в каждый зарубежный конфликт. Было бы мудро позволить протекающему сейчас в Сирии идти своим чередом. Воздержание позволит Западу, кроме моральной выгоды не быть ответственным за возможные надвигающиеся эксцессы, дождаться шанса помочь своим единственно верным друзьям в Сирии – либералам страны.Перевод с английского И. Эйдельнант