После обмена угрозами по поводу плутония и Сирии, которые состоялись 3 октября межу Кремлем и Белым домом, наступил новый этап холодной войны. Так считает военный обозреватель Александр Гольц. По его мнению, конфликт между Россией и США нельзя решить ни дипломатическим, ни военным путем, и нам еще предстоит стать свидетелями нового Карибского кризиса.

В понедельник утром президент России Владимир Путин заявил, что прекращает поставки в США оружейного плутония и выходит из соответствующего договора по его утилизации. Поставив при этом условия: сокращение американского присутствия в странах НАТО и отмены антироссийских санкций.

Того же 3 октября, только вечером, Белый дом в довольно жестком тоне заявил, что прекращает свое военное сотрудничество с Россией в Сирии (по борьбе с террористической организацией «Исламское государство»), а также приостанавливает переговорный процесс по мирному соглашению.

RFI: Мне хотелось бы услышать вашу оценку общей ситуации отношений между Вашингтоном и Москвой: не являются ли эти два вчерашние заявления - Москвы и Вашингтона - звеньями одного целого, или же это два абсолютно разных и не связанных между собой события?

Александр Гольц: Я думаю, что это два следствия одной причины: Россия и США находятся ныне в состоянии новой холодной войны. В этих условиях холодной войны невозможно сотрудничать. (Приходится выбирать) что-то одно: или вы сотрудничаете в области уменьшения ядерной угрозы, или обеспечиваете ядерное сдерживание другой стороны. Два этих занятия совмещать невозможно. Точно так же: или вы сотрудничаете в деле установления перемирия в Сирии и тогда не сдерживаете друг друга в Европе. Мы сейчас, как мне представляется, обживаемся в принципиально новой ситуации, как сейчас модно говорить - в новой реальности.

Скажите, какие тогда выходы могут быть из сложившейся ситуации? Потому что в вопросах, касающихся плутония, и в вопросах, касающихся Сирии, и Москве, и Вашингтону было, в принципе, выгодно сотрудничать, у них есть общие интересы.

Политику, когда мы сотрудничаем там, где соглашаемся, и не сотрудничаем и спорим там, не соглашаемся, США пытались проводить последние 10 лет. Она с треском провалилась, потому что в сфере «не соглашаемся» неожиданно возникла аннексия Крыма, то есть нарушение Россией статус-кво в Европе и собственных международных обязательств. Дальше система «бизнес, как обычно» не могла происходить, поэтому, еще раз повторю, надо осознать, что мы находимся в абсолютно новой реальности, когда сотрудничать там, где интересы совпадают, уже невозможно без решения основных проблем, а они находятся в тупике и решены быть не могут.

А в чем, по-вашему, основная проблема?

Я это для себя так сформулировал: это конфликт, который нельзя решить ни дипломатическим, ни военным путем. Дипломатическим путем этот конфликт нельзя решить, потому что он носит фундаментальный характер. Российская власть живет в мире realpolitik XIX века. Она уверена, что существует некий ялтинский стол, за которым сидят большие державы, решающие судьбу маленьких. Россия все время подозревает, что с помощью интриг все хотят что-то решить без нее. Как мы понимаем, как кажется, такого стола не существует в природе. Даже если западные лидеры так слабы, как Путин об этом думает, они все равно не могут ему дать того, чего он хочет. Немыслимо вернуться к ситуации, когда Сталин и Черчилль в Ялте проводили границы Польши. Мы не можем представить сегодня Барака Обаму, Кэмерона, Олланда, сидящих с Путиным и решающих будущее Украины, правда?

И тем не менее, в российских СМИ это именно так преподносят…

Хорошо, но этот тот же, вполне дикий взгляд на вещи. Чтобы завершить: в этой ситуации я не вижу, чтобы этот конфликт мог быть разрешен быстро. Сейчас стоит совершенно другая задача - если согласиться с моей точкой зрения, что мы в ситуации новой холодной войны, то мы находимся не в 70-х и 80-х годах, если экстраполировать опыт предыдущей холодной войны. Мы находимся в 50-х - еще впереди и Карибский кризис, и Корейская война. Сейчас главная задача: не спалить планету, поэтому нужно срочно заниматься выработкой новых мер военного доверия.

То есть если впереди еще самое худшее, может быть, еще новый виток эскалации, то какие еще могут быть в руках Путина инструменты давления? Вчера, например, вытащили на свет этот договор о плутонии, о котором все уже давно и забыли, при том еще, что он в силу вступить должен был только в 2018 году. Вчера его подняли и решили под это дело запросить отмены санкций, да еще и выплату компенсации. Что Россия может еще «поставить на карту»?

Во-первых, есть базовый договоры - слава богу, пока он их не трогает - о ракетах средней и меньшей дальности. Россия несколько раз угрожала, что она может выйти из этого договора. Договор СНВ - да, выход из этого договора будет выстрелом себе в колено, но российская власть неоднократно стреляла себе в колено.

А при том, что сейчас экономическая ситуация в России не очень хорошая, хватит ли у России средств, чтобы продолжать такую холодную войну?

Только что опубликованы наметки на будущий бюджет: везде секвестр, а военные расходы увеличиваются на 600 млрд рублей. Пока что Путин твердо знает, что вы вот есть меньше будете, зато у нас будут ракеты.