Zahav.МненияZahav.ru

Четверг
Тель-Авив
+30+16
Иерусалим
+28+15

Мнения

А
А

Если завтра джихад

В чем отличие ИГИЛ от более знакомых нам по событиям на Северном Кавказе ваххабитов, рассказал исламовед Раис Сулейманов, эксперт Института национальной стратегии.

28.10.2015
מערכת וואלה! צילום מסך

Читайте также

Самый страшный преступник – вооруженный идеологией

В чем отличие ИГИЛ от более знакомых нам по событиям на Северном Кавказе ваххабитов, «Военно-промышленному курьеру» рассказал исламовед Раис Сулейманов, эксперт Института национальной стратегии, главный редактор научного журнала «Мусульманский мир».

– Главное отличие ИГИЛ от всех остальных исламистских организаций и движений в том, что они пошли дальше других в реализации главной цели – провозгласили халифат. Эта заветная мечта об идеальном государстве, которую лелеяли исламские фундаменталисты, была реализована на практике. И если на Северном Кавказе или в Афганистане они боролись за создание исламских государств, которые виделись в каких-то конкретных границах (тот же «Имарат Кавказ», провозглашенный в 2007 году), то лидеры ИГИЛ провозгласили его именно как халифат, носящий экстерриториальный характер. Они даже называют его просто «Исламское государство» (ад-Дауля аль-Исламийя). Если «Аль-Каида» функционировала как организация, имеющая сеть филиалов по разным странам, «Имарат Кавказ» больше носил виртуальный характер, то ИГИЛ – это территория, на которой уже больше года функционируют свои государственные институты, а в разных странах – от Нигерии до Афганистана – ему присягают группировки с похожими взглядами. Главная опасность заключается в том, что идеология ИГИЛ носит экспансионистский характер, угрожая территориальной целостности тех стран, поблизости с которыми оно находится, и национальной безопасности многих других, которые расположены далеко. Притягивая как магнит из стран Европы и с постсоветского пространства в свои ряды исламистов, ИГИЛ в перспективе начнет перебрасывать их обратно – для разворачивания террористической деятельности на местах.

Традиционный ислам для российских мусульман – та форма, которая исторически была принята тем или иным коренным народом страны, стала частью его национальной культуры, традиций, самосознания и мировоззрения, проповедует мирное сосуществование с людьми других религий, лояльна Отечеству и не ставит перед собой целей изменения его политического устройства. В богословском, теологическом плане применительно к коренным мусульманским народам России обычно еще уточняют, к какой религиозно-правовой школе (мазхабу) они относятся. В России два мазхаба – ханафитский (народы Урало-Поволжского региона, Крыма и частично Северного Кавказа – адыги, ногайцы и др.) и шафиитский (другие народы Северного Кавказа).

– Что понимается как исламский экстремизм или радикализм?

– Исламский экстремизм – совокупность проявлений крайних взглядов и противоправных действий с использованием, прикрытием и оправданием их вероучением. Когда выступают за изменение существующего государственного строя, начинают манипулировать религиозными чувствами рядовых мусульман, жестко противопоставляя себя «неверным», – это исламский радикализм.

– Известны факты, когда ваххабитами становились русские. Чем это вызвано?

– Я выделяю несколько групп русских мусульман, всего их, по моим оценкам, от трех до пяти тысяч, классифицируя по мотивам обращения в ислам: 1) принявшие ислам по идейным соображениям, вследствие духовных исканий; 2) сменившие веру по семейно-брачным обстоятельствам, например русская девушка выходит замуж за татарина, и перед свадьбой проводится никах (мусульманское бракосочетание), в ходе которого невеста принимает ислам; 3) принявшие ислам из конъюнктурных соображений, когда выгодно быть мусульманином, такое можно наблюдать среди некоторых чиновников в Татарстане, принявших ислам, чтобы стать своими среди национальной бюрократии; 4) попавшие в плен в Афганистане или Чечне и оставшиеся в лоне ислама.

Наибольшее число радикалов выходит из первой группы. После принятия ислама эти люди переживают синдром неофита – желание продемонстрировать религиозное рвение, исправить определенную вину за то, что раньше не был мусульманином, и доказать единоверцам, что он не хуже. Нередко именно в этой среде появляются те, кто готов свою новую религиозную идентичность доказать с помощью оружия. Наиболее известными исламскими террористами в России являются именно представители русских мусульман: Александр Тихомиров (Саид Бурятский), Виктор Двораковский, Виталий Раздобудько, Алла Сапрыкина, Павел Печенкин. Вот и получается, что три – пять тысяч русских неофитов дали в процентном отношении гораздо больше террористов, чем пять миллионов татар, традиционно исповедующих ислам.

Среди причин, по которым русские выбирают ислам, я бы назвал либо отсутствие религиозного опыта пребывания в лоне православия, либо восприятие христианства как религии слабаков, проповедующей ненасилие, а также полностью являющейся частью государственной системы России. Свое неприятие РПЦ и соответственно выбор в пользу ислама они объясняют тем, что Церковь является «служанкой» государства, которое отождествляется с коррупцией, беспределом, беззаконием. Точно так же, кстати, они относятся и к традиционному мусульманскому духовенству, считая его обслуживающим персоналом бюрократии. Ислам же видится им как религия, оппозиционно настроенная к политической системе. Поскольку русский парень или девушка не в состоянии детально разобраться в разных течениях ислама, радикалы преподносят ваххабизм как единственно верное вероучение.

– Есть случаи, когда ваххабитская идеология проникает в среду сотрудников правоохранительных органов и военнослужащих?

– Всем известный пример – полковник МВД Таджикистана, командир ОМОНа, кавалер нескольких орденов и медалей Гулмурод Халимов. Это наиболее вопиющий случай, когда сотрудник правоохранительных органов, причем высокопоставленный, стал ваххабитом и даже отправился воевать на стороне исламистов. Но печальные примеры есть и в России. Так, заместитель прокурора Альметьевска (Татарстан) Асхат Давлетшин в 2009 году уехал воевать за «Талибан» в Афганистане, а оттуда перебрался в Пакистан. Впоследствии ему удалось переправить своего единомышленника Павла Дорохова (Абдуль Муджиб) обратно в Россию, где в Салавате (Башкортостан) тот вместе с местными ваххабитами попытался взорвать насосную станцию водоканала. Теракт совершить не удалось.

Известных случаев распространения ваххабизма в Вооруженных Силах России пока не отмечено. Хотя по биографиям некоторых ваххабитов можно судить, что человек, уйдя в армию, возвращался домой с радикальными убеждениями.

– Россия открыто выступила на стороне законного правительства Сирии против ИГИЛ. Ожидаете ли вы в связи с этим всплеска экстремизма в нашей стране?

– Как мы помним, с 1999 по 2004 год ваххабиты в ответ на наши действия в Чечне взрывали дома в Москве, Буйнакске, Волгодонске, Каспийске, захватывали заложников. Были теракты по масштабам и последствиям поменьше. И сейчас необходимо быть готовыми к тому, что будут подобные попытки сторонников ИГИЛ. Численность соотечественников, отправившихся на джихад, постоянно растет: если в 2013 году в Сирию уехали 400 россиян, то на начало 2014-го уже 1700, а в сентябре, по данным ФСБ, – 2400. Налицо тенденция к росту. С территории Приволжского федерального округа уехали 200 человек. Через какое-то время ваххабиты возвращаются обратно, бывших игиловцев начали арестовывать с конца 2014 года, над некоторыми уже состоялись судебные процессы (в Татарстане таких было три).

ИГИЛ с самого начала не скрывало своих планов в отношении России, особенно Северного Кавказа. Сейчас, когда мы уже участвуем в войне с ИГИЛ, надо быть готовыми, что джихад объявят не только правительству Асада, но и нам. И ваххабиты могут повторить все те действия, которые предпринимали во время второй чеченской войны: теракты, захваты заложников и т. д.

– Какие рекомендации можно дать военным и полицейским, которым по долгу службы приходится противостоять радикалам и экстремистам?

– Во-первых, быть готовыми к обвинениям в исламофобии. Это излюбленный прием радикалов. Здесь нелегко силовикам на Кавказе и в Поволжье, которые являются этническими мусульманами. Их как бы обвиняют в предательстве своей религии. Ваххабиты очень любят организовывать в Интернете такую общественную кампанию. Во-вторых, понимать, что борьба с религиозными экстремистами должна вестись с опорой на традиционный ислам. Хорошо, когда силовые методы сочетаются с профилактическими. Традиционное мусульманское духовенство должно быть союзником полиции, армии и ФСБ. И оно должно быть уверено, что силовые органы будут его защищать. Нередко ваххабиты угрожают даже имамам, если те начинают сотрудничать с полицией. И в-третьих, надо помнить, что самый страшный преступник – вооруженный идеологией. Важно противопоставить ей более привлекательный для молодежи взгляд на мир, построенный на позитиве и воодушевляющий на созидательную работу.

Раис Сулейманов

Беседовал Роман Илющенко

Комментарии, содержащие оскорбления и человеконенавистнические высказывания, будут удаляться.

Пожалуйста, обсуждайте статьи, а не их авторов.

Статьи можно также обсудить в Фейсбуке