Утраченная страсть

В недельной главе "Вайелех" дается следующее пророчество: "И сказал Господь Моше: вот, ты почиешь с отцами твоими, и станет народ сей блудно ходить за Богами чужого народа той земли, в среду которого он там войдет, и оставит он Меня, и нарушит союз Мой, который Я заключил с ним. И возгорится гнев Мой на него в тот день, и оставлю Я их, и сокрою лицо Мое от них, и будет он истреблен, и постигнут его многие бедствия и невзгоды; и скажет он в тот день: "не потому ли, что нет Бога моего среди меня, постигли меня бедствия эти?". А Я совершенно сокрою (от него) лицо Мое в тот день за все зло, которое он сделал, когда обратился к Богам иным" (31:16-29).

Из дальнейшей истории мы ясно видим, что так именно все и происходило: "И встало после него поколение другое, которое не знало Господа и деяний Его, совершенных Им для Израиля. И стали сыны Израиля делать злое пред очами Господа, и служили Баалам. И оставили они Господа, Бога отцов своих, выведшего их из земли Египетской, и последовали за Богами другими, из божеств народов, которые вокруг них; и поклонялись им, и гневили Господа, И оставили они Господа, и служили Баалу и Аштортам. И воспылал гнев Господень на Израиля, и предал Он их в руки грабителей" (Шофтим 2:10-13).

ТАНАХ содержит множество предвидений, но приведенное пророчество, пожалуй, самое ожидаемое, и одновременно… самое непонятное! Что побуждало сынов Израиля к этой измене? Не только современные люди, но и люди, жившие тысячелетия назад, с большим трудом могли себе представить, что так тянуло древних людей к служению Баалам и Аштортам? Что находили они в этом занятии?

В Гемаре Сангедрин (102 б) рассказывается о том, как живший в VII веке до н.э. царь Менаше явился во сне составителю и редактору Вавилонского талмуда рабби Аши, жившему в V веке н.э., и разъяснил тому некую галахическую тонкость. Рабби Аши в какой-то момент выразил удивление, как такой знаток закона мог впасть в столь крайнее заблуждение и приносить жертвы иным божествам, причем даже в самом иерусалимском Храме. На это Менаше ответил ему, что если бы он, рабби Аши, жил в его время и испытывал характерную для того века страсть к идолослужению, то он бы сломя голову бросился служить чужим богам.

Гемара (Йома 72) сообщает, что в период строительства Второго Храма (конец VI века до н.э.) мудрецы, обсуждая неуемную страсть народа к идолослужению, страсть грозящую новой катастрофой, решили устранить ее из мира совершенно: "И сказал рабби Йоханан: Горе, горе нам! Лютая склонность к греху, та самая, которая разрушила святилище, сожгла Храм, истребила праведников и отправила в плен народ Израиля, - вот доныне она действует среди нас! Ничего доброго не может принести она нам, кроме награды если преодолеем ее. Ни склонности мы этой не желаем, ни платы за победу над ней не желаем! Не желаем награды, только чтобы извергнуть эту лютую склонность из среды нашей. И пал с неба лист, на котором было написано: "истинно"... И постили они три дня и три ночи, и передана была в руки им эта греховная склонность. Как молодой огненный лев выскочила эта лютая страсть из Святая святых. Сказал им пророк Израилев (Захария): Это склонность к идолослужению.... И сказали, как нам уничтожить его? Ведь он так кричит, как бы не сжалились над ним небеса. Сказал пророк: бросьте его в свинцовый котел, и покройте свинцом. И смолк он. Так была упразднена склонность к идолослужению. Ибо в благоприятное время, во время благоволения молились мудрецы и были услышаны".

Событие это носило не региональный, а вселенский характер. Так Пифагор, родившийся в самом начале строительства Второго Храма, по-видимому еще застал время, когда огненный лев лютовал: доказав свою знаменитую теорему, он испытал острую потребность принести в жертву Зевсу сто быков! Ничего подобного не сообщается о греческих математиках, живших после него. А живший всего столетием позже Эпикур провозгласил, что обращение к богам бессмысленно и тщетно, так как они лишены малейшего интереса к людям.

Что это было?

Тем более перестали испытывать эту потребность люди Нового времени. Современные люди если и видят смысл в убийстве животного, то только если оно служит их насыщению или научному прогрессу, но вот что побуждало их предков забивать целые стада "во имя богов" - для них загадочно и непостижимо. Что же это было? Зачем они это делали?

Вопрос этот тем более интересен, что Всевышний также заповедал приносить Себе жертвы, хотя смысл их, по-видимому, был иной. Если жертвы языческим божествам предполагали причащение божественной жизни, то жертвы Богу Израиля никакого приобщения не мыслили: с одной стороны жертвенное животное замещало человека (как это имело место при Песахе), а с другой жертва являлась или знаком подтверждения завета, или знаком искупления за неверность ему.

"После сего войдут Левиты служить при шатре соборном, когда ты очистишь их и вознесешь их возношением. Ибо вполне отданы они Мне из среды сынов Израиля вместо первоплодия всякой материнской утробы, (вместо) первенца всякого из сынов Израиля взял Я их Себе. Ибо Мой – всякий первенец у сынов Израиля, от человека до скота. В день поражения Мною всех первенцев в земле Египетской посвятил Я их Себе. И взял Я Левитов взамен всех первенцев у сынов Израиля. И отдал Я Левитов из среды сынов Израиля, отданы они Аарону и сынам его для исполнения службы за сынов Израиля при шатре соборном и для искупления сынов Израиля; дабы не было среди сынов Израиля мора при приближении сынов Израиля к святилищу" (Бемидбар 8:6-19).

Но при этом, как мы ясно видим из текста Торы, никакие народы не проявляли особо повышенного интереса к иерусалимскому культу, в то время как евреев "естественным образом" почему-то тянуло также и к языческим жертвоприношениям ("внимательно присмотритесь, и увидьте, бывало ли (где) подобное? Переменил ли (какой) народ богов своих, а (ведь) они – не Боги? А Мой народ переменил славу свою на тщету" Иеремия 2:10) Что они все в этом находили? Ради чего так хотели резать животных?

До конца мы этого прочувствовать и понять не можем, но в целом картина достаточно ясна. Обращение к "иным богам" в конечном счете являлось обращением к стихиям, оно вписывалось в некую общую манипулятивную логику. Жертвы идолам подразумевали такое вмешательство в процесс перераспределения жизненных энергий, которое не требовало от человека серьезной внутренней работы. С мертвыми богами по большому счету общаться было приятно и просто, с Богом Живым – страшно и небезопасно.