Ездила на днях по Самарии. Михмаш, Руах ха-Арец, Малахей ха-Шалом, Рош Теэна, Эш Кодеш. Крошечные - иногда на пару десятков домов, а иногда и вовсе один караван на холме - деревушки на границе Израиля с Палестинской автономией (ПА), в так называемой зоне С.

Зона С (около 60% территории Иудеи и Самарии) была определена соглашениями Осло как территория, где Израиль изначально сохранял полный военный контроль и полный гражданский контроль. Практически 100% израильских поселений в Иудее и Самарии находятся в Зоне С.

Предполагалось, что в дальнейшем израильские силы постепенно передислоцируются, поселения демонтируют, а все полномочия и обязанности, гражданские и военные, будут переданы ПА.

При одном условии. В Декларации принципов было указано, что передислокация и передача полномочий будут реализованы "соразмерно принятию ответственности за общественный порядок и внутреннюю безопасность Палестинской полицией".

Те, кто жил в Израиле в середине 1990-х годов, помнят порядок и безопасность, царившие тогда. Для приехавших позднее: в те времена я ездила на работу в Тель-Авив на автобусе; примерно раз в пару недель, а иногда и чаще, арабские террористы-смертники взрывались в автобусах по всей стране ; мобильных телефонов еще не было, и мои близкие каждый день утром и вечером не дышали, пока я не вернусь домой или не позвоню с работы, что добралась. Один раз автобус взорвался через несколько минут после того, как я отошла от остановки.

Но если в центре Израиля теракты случались раз в неделю-две, то в Зоне С жуткие фанатичные бородатые поселенцы переживали теракты по несколько раз на дню, и это не для красного словца. За 1995 год погибло 54 поселенца, за 1996 год - 86, за 1997 - 38. Раненых было в разы больше. Гибли женщины и дети, гибли целые семьи. По сути Иудея и Самария были нашим бронежилетом, принимали на себя главную тяжесть удара. "Если бы поселенцев там не было, то и терактов бы не было", - до сих пор твердят мне многие левые друзья. Абсолютно верно, в Самарии терактов бы не было. Они были бы - каждый день! - в Раанане, Кфар-Сабе, Реховоте, Лоде, Рамле, Тель-Авиве.

Помню, как страшно было всем тогда. Как же десятикратно, стократно страшно должно было быть тем, кто жил в Зоне С, в самом центре палестинского насилия. Где они брали силы жить и выживать?

Ответ на этот вопрос я знаю давно. Недавняя поездка напомнила мне еще раз: это люди другой природы. Назовите меня идеалистом, фанатиком, расистом, назовите как хотите, но я стою на своем. Это люди другой природы, каких почти уже не осталось на свете, озабоченном тем, как бы не перетрудиться и не услышать ничего неприятного в свой адрес.

"Ты прекрасен как есть, ты заслуживаешь быть счастливым, богатым, любимым" и прочий псевдопсихологический бред, что льется на нас последние десятилетия, приучили людей верить, что нет ничего важнее на свете, чем они сами, их собственное благополучие, материальное или душевное. Именно эта стойкая неприязнь к душевному дискомфорту и движет, мне кажется, многими демонстрантами в клетчатых платках (явных исламистов не считая): зачем Израиль воюет, не надо воевать, это плохо, сделайте нам хорошо, сделайте нам мирно и красиво.

А поселенцы знают, что исторические процессы ускорить нельзя. Что нравственная цельность важнее комфорта. Что если тебе что-то дорого, надо это дорогое уметь защищать, когда потребуется - с оружием в руках. Что лучший способ предотвратить войну - это продемонстрировать врагу стойкость и готовность к отпору. Знаменитая фраза еврейского мудреца Гиллеля "если не я, то кто, и если не сейчас, то когда?" - их прямое руководство к действию. Картина мира для них проста. Есть две стороны, претендующие на одну и ту же землю. Каждая считает себя правой. Каждой есть что сказать в свою защиту. Одна сторона готова договариваться, другая не готова. И вот в этой точке, где вторая сторона договариваться не хочет, первая сторона, чтобы выжить, должна быть готова настоять на своем.

А вторая сторона договариваться не хочет. В конце 2000-х ПА заявила, что Зона С так и не перешла под ее контроль, значит, соглашения Осло не соблюдены и больше ее не связывают. Была разработана стратегическая инициатива, известная под названием "Палестина: Прекращение оккупации, создание государства".

Если отбросить красивые слова, придуманный тогдашним премьер-министром ПА Саламом Файядом план говорил следующее: не надо ждать никаких соглашений, надо строить государство де факто, создавать государственные институты, развивать промышленность и экономику, брать под контроль территории.

Идея строительства институтов власти и развития экономики особого интереса не вызвала - это долго, трудно, скучно. А вот к идее брать под контроль территории палестинцы отнеслись с энтузиазмом, и Зона С, все еще находящаяся под израильским контролем, заполнилась десятками, потом сотнями незаконных строений, оливковых рощ, поселков, даже мечетей. Строить их было легко, сносить невероятно трудно, потому что армия слушала Верховный суд, а Верховный израильский суд, желая быть святее папы римского и всех апостолов вместе взятых, руководствовался негласным принципом: по умолчанию любая земля принадлежит арабам. Неважно, зона С, или В, неважно куплена или продана, по умолчанию - арабская, и евреи должны очень убедительно доказать обратное.

Оставим в стороне Верховный суд, это отдельный, трудный и долгий разговор. Поговорим о том, что план Файяда и постановления Верховного суда сделали с поселенцами. Им оставили только один способ остановить бесконечные незаконные палестинские захваты: живое присутствие на земле. Поселения, фермы, форпосты. Количество терактов резко возросло. Палестинские террористы - а иногда просто скучающие подростки из соседних арабских деревень - сжигали еврейские насаждения, ранили, убивали, угоняли скот, поджигали дома, забрасывали камнями машины на дорогах. Тому, кто скажет: "Подумаешь, мальчишки кидают камни", я желаю проехать полчаса в автобусе, забрасываемом камнями. Желательно с маленькими детьми. Даже если он выйдет оттуда без седых волос, "Подумаешь!" он уже точно больше не скажет никогда.

Поселенцы выставляли круглосуточную охрану, окружали поселения умными заборами, армия создавала блокпосты. Все это помогало, но не слишком. Когда вторая сторона конфликта - любого конфликта, всегда и везде - чувствует безнаказанность, она позволяет себе все больше и больше.

Дошло до анекдота: посади деревце на еврейской территории, и пусть 20 международных наблюдателей снимут на 40 камер, как ты его сажаешь, полей его три раза и беги в Верховный суд с жалобой. И Верховный суд в 90 случаях из ста скажет, что раз там растет палестинское дерево и палестинец за ним ухаживает, то это палестинская земля.

Или еще печальный анекдот, рассказанный одним из встреченных в поездке поселенцев: в ходе сбора оливок деревьям ломают ветви. Так их собирают, ломая ветки. Иностранные активисты, не имеющие представления о процессе, засняли дерево с отломанными ветками и пожаловались в суд, что поселенцы ломают палестинские деревья. Прошло 2 недели прежде, чем суд разобрался что к чему. Всего две недели - повезло.

Каждодневная юридическая несправедливость, неспособность и нежелание армии втягиваться в сотни мелких конфликтов, постоянная угроза быть выселенным, выкинутым вместе с семьей, с детьми, быть арестованным по очередному палестинскому навету. Зачастую отсутствие нормального жилья - времянки, палатки, без воды, без электричества. Как люди выносят это годами? Как справляются? Во что верят, что держит их на этой земле? Без всякого пафоса, вскользь упомянул об этом человек на одной из встреч. Государство Израиль должно быть, сказал он. А чтобы оно было, оно должно быть безопасным. Для этого кто-то должен находиться на его границах, защищать их, укреплять их, делать безопасными. И снова: если не я, то кто? И если не сейчас, то когда?

Одну из семей, встреченных во время поездки, армия выгоняла из дома 15(!) раз. Они возвращались. Потому что верят: если нельзя договориться миром, надо просто быть, жить на этой земле, самим фактом своего присутствия охраняя и сохраняя ее.

При этом все, абсолютно все, с кем мы говорили в этой поездке, осуждают насилие. Прочитайте это еще раз: все поселенцы, с которыми мы говорили, осуждают насилие. Ни один из них не собирается никого бить, убивать, сжигать. Если только не придут в его дом и не начнут бить, убивать, сжигать его самого. Все как один говорят, что "Молодежь холмов" - это движение анархистское по своей сути, как анархична по своей сути любая молодежь. Движение, в котором немало провокаторов, как иностранных, так и местного разлива. Движение, 90% которого через пару лет вырастет, поумнеют и научатся понимать, что не на каждый брошенный камень и сожженный забор надо отвечать брошенным камнем и сожженным забором. Научатся владеть собой. Научатся сжав зубы терпеть несправедливость, с которой так трудно смириться в молодости.

А пока они не научились, власти должны с ними разбираться - и это опять-таки сказали все, все до единого наши собеседники. Вакуум власти, ее нежелание сказать ни "да", ни "нет", ни "оставайтесь", ни "уходите", ее нежелание наказывать другую сторону, но полная готовность бить по своим, поскольку это легче, проще и не вызывает международного недовольства - все это провоцирует молодежь холмов брать правосудие в свои руки. Это плохо, это страшно, но, чтобы этого не было, надо не кричать "Фашисты! Фанатики! Убийцы!", а устранять причины.

Если велосипедист наедет на пешехода, никому из собравшихся вокруг не придет в голову кричать, что все велосипедисты убийцы и агрессоры. Если ученый, приехавший на конференцию, стащит из отеля безделушку, никто не будет вопить, что все ученые разбойники и воры. Но стоит паре проблемных подростков из "Молодежи холмов" ударить палкой палестинского подростка, как тут же начинается вселенский крик и плач об ужасных, жестоких, фанатичных поселенцах.

Не надо судить о молодежи холмов по отдельным отморозкам. Не надо судить о поселенцах по молодежи холмов. Просто каждый раз, ложась спать в Тель-Авиве, Кфар-Сабе, Нетании, Герцлии вспомните, что где-то там, не так уж и далеко, сидит на холме возле своего каравана или наскоро сколоченной хибарки человек с ружьем и следит всю ночь, чтобы те, главное стремление жизни которых - вас уничтожить, не смогли этого сделать. Сидит не с целью кого-то убить, с целью не позволить убить никого. Вспомните о нем, и скажите спасибо, даже если вы не верите в защитную силу бронежилета.