Уже много месяцев, фактически с 7 октября, нас сопровождает настойчивое требование создать комиссию по расследованию. "Если мы не узнаем, что сделали неправильно, мы не сможем извлечь уроки и исправиться", - объясняют сторонники ее скорейшего создания. Неясно, насколько это требование основано на вере, что комиссия сделает правильные выводы, а насколько это еще один способ бороться с правительством. Но так или иначе, существует важный вопрос: насколько серьезно мы относимся к выводам таких комиссий и насколько у нас есть интерес и желание следовать их рекомендациям?

Чтобы рассмотреть этот вопрос, возьмем для примера тему заложников. К сожалению, государство Израиль не раз и не два сталкивалось с тяжелой реальностью, когда его граждане или солдаты находились в руках врага, а сама страна должна была платить тяжелую цену за их освобождение. Снова и снова ее руководителям приходилось принимать решения в условиях кризиса. Снова и снова этой темой занимались в прошлом как общественные комиссии, так и члены Кнессета от разных партий. У всех у них были ясные выводы: уступки, податливость и готовность заплатить любую цену очень опасны для безопасности государства и его граждан. И несмотря на это, путь, который всегда выбирался - и силовыми структурами, и оказывающей давление прессой, и принимающим решения политическим эшелоном, - был полностью противоположен всему, что рекомендовалось.

Одно из удивительных решений в этом контексте, которое выглядит так, будто это резкая критика нынешнего израильского поведения в вопросе заложников, было принято комиссией Винограда, созданной для проверки событий Второй ливанской войны. В той комиссии было пять членов: судья д-р Элиягу Виноград, проф. Рут Габизон, проф. Йехезкель Дрор, генерал Менахем Эйнан и генерал д-р Хаим Надаль. В январе 2008 года они представили свой окончательный отчет премьер-министру Эхуду Ольмерту и министру обороны Эхуду Бараку. Страницы, посвященные правильному поведению в случае похищения солдат или граждан, поражают своей смелостью и готовностью обсудить эту чувствительную тему без сглаживания углов.

Комиссия Винограда занялась темой заложников главным образом потому, что та война началась в июле 2006 года из-за атаки "Хизбаллы", в которой погибли трое солдат, двое были ранены, а еще двое - Эльдад Регев и Эхуд Гольдвассер - были похищены. И это произошло всего через несколько недель после того, как Гилад Шалит был похищен и уведен в сектор Газа.

На заседании кабинета, состоявшемся через неделю после начала войны, было решено, что "интенсивные боевые действия против организации "Хизбалла" продолжатся, в том числе для того, чтобы "вернуть похищенных солдат". Среди целей операции, как они были определены, была одна, которая требовала "создать условия для освобождения заложников". Премьер-министр Эхуд Ольмерт разъяснил, что война закончится, среди прочего, когда "наши похищенные солдаты вернутся домой живыми", подчеркнув, что "мы не остановимся, пока не достигнем ожидаемых результатов".

Когда резолюция ООН 1701 положила конец войне без возвращения заложников домой, Ольмерт отступил и объяснил, почему было правильным достичь прекращения огня даже без возвращения похищенных. "Мы никогда не питали иллюзий, что их можно будет немедленно освободить. Именно поэтому мы не говорили, что их освобождение - это условие заключения какой-либо договоренности", - пояснил он. Министр обороны Амир Перец поддержал его решение закончить войну, даже если заложники еще не возвращены.

Один из самых захватывающих разделов отчета комиссии Виноград - это пятнадцатая глава, посвященная "Похищениям как стратегической угрозе". Этот раздел является не чем иным, как звонкой пощечиной всему тому, что происходит у нас в эти дни. Комиссия разъясняет, как она видит психологию врага, когда он держит наших заложников. "Эта точка заслуживает особо пристального внимания в свете циничного и жестокого использования похитителями чувств семей заложников с помощью удержания части информации и ее использования для оказания давления на правительство Израиля и создание недоверия между правительством и гражданами страны".

В следующих строках отчета видно, насколько история повторяется и насколько точно слова, написанные 17 лет назад после того похищения, описывают то, что происходит сейчас, словно мы ничему не научились. "Похищение, в результате которого солдаты или граждане Израиля оказываются в руках похитившей их стороны с целью совершения теракта-торга, - это событие, отличающееся по сути от теракта, в котором есть убитые. Особенность похищения в том, что оно дает в руки похитителей мощный инструмент, предназначенный заставить правительство Израиля сделать то, чего оно делать не хочет".

Комиссия анализирует, что происходит, когда ведутся переговоры "на фоне большого общественного давления вокруг боли семей", и насколько велик выигрыш, который получают террористы, "создавая стимул для врага пытаться совершать новые похищения".

Комиссия ясно формулирует разницу между интересами отдельного человека и интересами общества, и что происходит, когда они сталкиваются. "Мы не недооцениваем важность того, чтобы солдаты и их семьи - или даже все израильтяне и их семьи - знали, что Израиль гарантирует их безопасность. Однако понятно, что если об этом знают заложники и их семьи, то и похитители это знают. Очевидно, что чем больше воспринимается наша уязвимость и чем выше значение, которое мы придаем возвращению заложников, тем выше будет "цена" их возвращения - и в той же мере возрастает стимул к новым похищениям".

"Поэтому, - заключают Виноград и его коллеги, - утверждение, что нужно сделать почти все ради возвращения заложников, несмотря на его эмоциональную силу, не выдерживает критики. Если мы действуем ради освобождения заложников способом, который значительно повышает риск того, что другие будут убиты или похищены, то посылаем сообщение не о величайшем уважении к жизни каждого солдата и гражданина, а о поведении, частично эмоциональном, которое неизбежно создает ненужные риски для жизни и безопасности солдат и граждан".

Комиссия Винограда объясняет, что не хочет рекомендовать конкретную политику, "так как речь идет о ценностных и государственных соображениях, находящихся в компетенции и ответственности избранных представителей народа", но при этом подчеркивает, что реакция каждый раз на отдельный случай, без выработки стратегии, "вредит жизненно важным интересам государства Израиль, а также безопасности его граждан и солдат в долгосрочной перспективе".

И у комиссии есть аргументы: "Частичное доказательство эффективности стратегий, которых последовательно придерживаются, - это тот факт, что после реализации относительно небольшого количества угроз причинить вред заложникам, после отказа таких стран, как США, вести переговоры, освобождать задержанных или действовать так, как требовали похитители, - число похищений и торга в отношении американских солдат уменьшилось".

В подразделе, посвященном еврейской традиции, члены комиссии подчеркивают, что "в еврейской традиции, хотя и придается большое значение заповеди выкупа пленных, вместе с тем существует и строгая установка не выкупать заложников способом, который может подвергнуть опасности других людей или всю общину".

И что насчет израильского этоса, о котором так много говорят? Прочтите эти слова: "Нелегко стоять перед лицом боли семей. Еще труднее - перед их ощущением, что тот факт, что заложники все еще у похитителей, намекает, возможно, на недостаточные усилия или на волокиту со стороны принимающих решения... Однако израильское общество может и должно провести это различие. Великий принцип, запрещающий человеку принимать правила, когда у него есть личная заинтересованность в их результате, так же как и великий принцип, лежащий в основе готовности принять для себя правила... составляют основу мысли, что общие правила следует принять за "завесой неведения", когда принимающий решение не знает, какими будут результаты для него лично".

"Даже семьи тех, кому не повезло стать заложниками и пропавшими без вести сегодняшнего дня, должны знать, что "безумные сделки", которые могут привести к освобождению их сыновей, создадут значительный стимул для увеличения риска похищения "любимых" в будущем. Никто не осудит семьи заложников за то, что в их глазах единственная и главная цель - это спасение их близких. Но лидеры нации должны взять ответственность не только за заложников и их семьи, но и за весь народ. Мы верим, что общество Израиля знает эти вещи и может принять их и их последствия - если они будут представлены последовательно, ответственно и с уважением чувств. Солидарность, во имя которой Израиль обязан действовать ради освобождения своих солдат из рук врага, также требует мудрой и решительной подготовки к действиям, уменьшающим до минимума риск для жизни и безопасности других, которые могут быть похищены".

И посмотрите на следующие строки: "Важно отметить, что если бы действительно общественный этос был таков, что большинство считало бы правильным платить любую цену за освобождение похищенного солдата, - это вызвало бы серьезный вопрос о способности Израиля выжить в том регионе, где он находится. Широкая и искренняя общественная поддержка боли семей не равна убеждению, что правильное для Израиля - действовать ради освобождения заложников при любых условиях и любой ценой".

Члены комиссии подчеркивают, что для того, чтобы израильское общество приняло этот подход, оно должно быть уверено, что принимающие решения не проявляют волокиты в решение вопроса о заложниках.

Здесь нужно понять важный момент: эти резкие и жесткие заявления относились к ситуации, когда все, что от нас требовалось, - освободить террористов. Можно лишь предположить, что написали бы члены комиссии, если бы оказались перед нынешними дополнительными требованиями террористической организации: отступить из зоны безопасности и снова приблизить боевиков к населенным пунктам, где они устроили резню 7 октября; освободить террористов "Нухбы", принимавших участие в этой резне; и обязаться несколько лет не возвращаться к боевым действиям против врага.

Так или иначе, даже рассматривая "только" требование освободить террористов в обмен на освобождение наших людей, члены комиссии рекомендовали правительству не связывать себя обещаниями, которые оно не сможет выполнить, и "наоборот, в качестве примера, но не как рекомендации, заявление о том, что не будет преодолен барьер разумного соотношения между числом наших похищенных и числом тех, кого освободят для их возвращения, может иметь важное практическое значение". Где мы и где это, когда на улицах, в Кнессете и в газетах правительство сталкивается с требованием платить "любую цену".

Члены комиссии предлагали рассмотреть, как возможность, "только как иллюстрацию", "очень жесткую увязку между тем, как похитители относятся к заложникам, и условиями сделки. Условия сделки должны быть лучше для тех, кто готов передавать признаки жизни заложников и соблюдать нормы международного права, включая возможность встречи с ними". Полная противоположность тому, что мы делаем сегодня, когда чем больше ХАМАС морит голодом и мучает наших людей, тем выше требование платить ему.

А что насчет решения прекратить войну, даже когда заложники не вернулись домой? "Мы считаем разумной позицию премьер-министра, согласно которой - при всей боли - обязательство действовать для возвращения заложников, насколько бы оно ни было центральным и глубоким, не оправдывало продолжительного риска для других солдат или граждан, без ограничения во времени и без реальной надежды, что это действительно поможет".

В заключении доклада члены комиссии объясняют, что нашли в ходе войны "структурные слабости" по нескольким вопросам, и, учитывая их выводы, прилагают ряд рекомендаций. Рекомендация №5 относится к нашему вопросу: "Необходимо разработать всеобъемлющую и долгосрочную стратегию борьбы с похищениями, которая уменьшит стимул к их совершению". Вторая ливанская война, поясняют они, началась из-за атаки "Хизбаллы", в которой были убиты и похищены солдаты, и это похищение произошло вскоре после похищения Гилада Шалита в Газе. "Многолетняя политика Израиля, согласно которой после долгих переговоров выплачивается очень высокая цена за возвращение заложников и пленных, включая тела, поощряет новые похищения. Ценностные, социальные и эмоциональные причины способствовали израильскому образцу реакции на похищения".

И что же предлагает комиссия? "Несмотря на эмоциональную и ценностную сложность, мы рекомендуем не действовать по старым шаблонам, ослабляющим Израиль и увеличивающим опасность похищений. Всеобъемлющая стратегическая подготовка, которая будет осуществляться настойчиво и решительно, уменьшит, по нашему мнению, риск похищений и страдания заложников и их семей".

Непонятно, как можно, с одной стороны, громко требовать создания комиссии по расследованию, утверждая, что без нее мы рискуем повторить катастрофические ошибки прошлого, и одновременно, с другой стороны, бороться на улицах, в Кнессете и прессе, чтобы заставить правительство действовать прямо противоположно рекомендациям комиссии, которая объяснила, как избежать повторения таких катастрофических ошибок.

И речь идет не только о комиссии Винограда. Ту же историю мы пережили и с рекомендациями комиссии Шамгара, созданной министром обороны Эхудом Бараком в 2008 году, чтобы определить принципы ведения переговоров о выкупе пленных, заложников и пропавших без вести. Эта комиссия появилась на свет из понимания, что действия израильских правительств в случае похищений, включая то ливанское, о котором писала комиссия Винограда, угрожают нашей безопасности и требуют исправления. Выводы комиссии официально остались засекреченными, но часть из них все же стала достоянием общественности.

Так, например, была опубликована рекомендация комиссии о "низком тарифе" освобождения - один похищенный солдат в обмен на нескольких заключенных, и освобождение тела или одного заключенного в обмен на тело. А в нынешней войне мы действовали прямо наоборот. Так рекомендовалось разорвать связь между семьями пленных и политическим уровнем принимающих решения, чтобы предотвратить недопустимое давление, а в этой войне пресса упрекала каждого политика, который не встречался достаточно с семьями заложников. Также была опубликована шкала важности попавших в плен, где наивысшее место комиссия Шамгара отвела солдатам, плененным во время боевой операции, а только потом - израильтянам, оказавшимся в плену в результате теракта.

Эти важные рекомендации комиссии Шамгара никогда официально не были приняты, но чтобы понять, насколько серьезно к ним относились, напомним, что депутат Яир Лапид, который сейчас требует платить чрезмерные цены за сделку, превратил их в законопроект и попытался провести через Кнессет. Лапид продвигал закон, который устанавливал, что в случае похищения "освобождается только один террорист в обмен на одного похищенного, не происходит освобождения живых террористов в обмен на тела, а террористическая организация выбирает освобождаемых из закрытого списка, определенного правительством".

У того Яира Лапида, еще несколько лет назад, были убедительные объяснения. "Освобождение большого числа террористов в обмен на малое число солдат или тела солдат создает стимул к похищению солдат для торга и возвращает опасных террористов в ряды террористических организаций. Кроме того, это наносит ущерб сдерживанию потенциальных террористов, которые понимают, что их семья получит денежную помощь, а они сами обретут славу и будут освобождены в следующей сделке. Нынешняя политика даже является своего рода ослабленным стимулом для террористов, как бы говоря им: в конце концов вы не отбудете свой срок и мы добьемся вашего досрочного освобождения".

Так что же происходит? Как получилось, что серьезные комиссии заседали, проверяли, думали, рекомендовали и объясняли, насколько мы вредили нашей безопасности и безопасности наших граждан своей политикой в прошлом, а в момент истины медийные кампании сумели заставить нас всех снова повторить те же тяжелые ошибки. Более того, эти кампании оказались настолько успешными, что тот, кто не соглашается с ними и хочет действовать так, как рекомендовала комиссия Шамгара, как рекомендовала комиссия Винограда и как просил Яир Лапид, представлен как сумасшедший, жаждущий смерти. И все это при том, что те комиссии занимались только требованием террористов освободить заключенных, и даже не учитывали то, что ХАМАС требует сегодня сверх массового освобождения: израильский выход из сектора Газа, сохранение его вооружений, обязательство не атаковать его в ближайшие годы и другое.

Можно приводить любые доводы против этих выводов комиссий. Можно объяснять, что случаи не похожи, что реальность другая, или придумать еще какое-то объяснение. Но ситуация, в которой тот, кто придерживается выводов этих комиссий, представлен как безумец, а тот, кто действует именно так, как они предупреждали - как разумный, показывает, насколько весь израильский дискурс не что иное, как плод успеха безудержной медийной кампании.

Источник: Walla