Мало кто сегодня помнит, какими были коалиционные требования Бецалеля Смотрича в апреле 2019 года. Тогда его фракция во главе с раввином Рафи Перецем получила пять мандатов на выборах. Уже тогда в список входил Итамар Бен-Гвир, но занимал шестое место и не попал в кнессет. Правительство не было сформировано из-за спора об отношении религии и государства, который вел Авигдор Либерман, и уже тогда один из лидеров "Еврейства Торы" заметил председателю НДИ: "У вас пять мандатов, а у ультраортодоксального блока - 21", то есть засчитал и Смотрича в ультраортодоксальный блок.

Правительство создать не удалось, но в прессу просочилось коалиционное требование фракции Смотрича: закрепить в законе финансирование мероприятий с гендерной сегрегацией. Смотрич выдвинул такое требование из-за спора, вспыхнувшего в одном из клубов в центре страны: группа "хардальников" (от "хареди-леуми", то есть ультраортодоксов-националистов) требовала, чтобы в церемонии, посвященной Дню памяти жертв Катастрофы, мужчин предварительно отделили от женщин. В контексте Катастрофы само такое требование звучит ужасающе, но необходимый в общественной жизни музыкальный слух не в первый и не в последний раз подвел Бецалеля Смотрича.

Прошло три с половиной года, и теперь он вновь выдвинул свое требование.

На первый взгляд оно демократично. Если какой-нибудь общественный клуб в Петах-Тикве или в районе Писгат-Зеэв решит отпраздновать День независимости, установив в зале перегородку, почему бы государству не принять это? Ну, хотят жители района, чтоб мужчины - направо, женщины - налево. Демократия!

Ответ прост: закон в его нынешнем виде призван сдерживать волка и дать ягненку шанс выжить. Сам ягненок за свои права постоять не может.

В неоднородном обществе или секторе организованное меньшинство, целеустремленное и проникнутое духом миссионерства, легко принудит умеренное, но молчаливое большинство принять навязываемые фанатиками нормы. Пока жители Писгат-Зеэва заняты работой, семейными делами, планированием летних каникул для детей, ремонтом дома - короче говоря, погружены в свою обычную жизнь, маленькая сплоченная группа активистов с горящими глазами потребует гендерного разделения в клубе - и вскоре в один далеко не прекрасный день Йоси, старожил квартала, обнаружит, что больше не может сидеть рядом с женой на церемонии в День независимости! Жену Йоси отсадят за перегородку.

Аналогичным образом Смотрич планирует действовать и в сфере образования. В его требовании уравнять финансирование неофициального ортодоксального обучения с финансированием религиозных государственных школ ("мамлахти дати") кроется то же самое намерение: позволить волку проглотить овцу.

Чего на самом деле добивается Смотрич? Он требует, чтобы "вязаный" сектор взял за образец систему ультраортодоксальных школ и ешив. В ультраортодоксальном секторе государственных школ ("мамлахти хареди") - незначительное меньшинство. А так называемые независимые ультраортодоксальные учебные заведения делятся на три типа:

1. Сети: это сеть школ партии ШАС "Эль Мааян" и сеть независимых ультраортодоксальных учебных заведений ашкеназов. Все они полностью финансируются государством.

2. Неформальные, но признанные школы: учебные заведения, где уровень вмешательства министерства просвещения сильно ограничен и общеобразовательных дисциплин мало. Эти школы получают от государства финансирование в размере 75% бюджета, иногда ниже.

3. Так называемое частное образование ("хинух ацмаи"): государство в государстве, без надзора, без принятых в современном обществе норм защиты ребенка. Законы страны писаны не для этих школ. Государственное финансирование - порядка 50% или меньше. Точнее, так обстояло дело до сих пор - но, как вы помните, руководство белзских хасидов минувшим летом пришло к соглашению с Биньямином Нетаниягу, согласно которому они получат полное финансирование и без преподавания обязательных дисциплин (на что минувшим летом чуть было не согласились, договариваясь с минпросом).

Система государственных религиозных школ ("мамлахти дати") включает и школы систем "Ноам", "Цвия", "Хорев" - в них мальчиков и девочек учат раздельно с первого класса. Это школы направления "хардаль", но это, скажем так, мягкий "хардаль" - с изучением общеобразовательных дисциплин на очень приличном уровне, с индоктринацией, которая все же не препятствует выпускникам школ получать в дальнейшем высшее образование и востребованные специальности.

Смотрич же требует включить в систему "мамлахти дати" школы для девочек и "хейдеры" направления "Ар Амор" - а вот они уже строятся по модели ультраортодоксальных частных школ ("хинух ацмаи"), для которых не писаны ни законы страны, ни программы министерства просвещения. Учителям зарплату платит НПО ("амута") без учета трудового стажа, социальные права - минимальные. Сама зарплата нищенская, зато и академическая степень не требуется - преподавать может кто угодно, хоть дворник. Никто не помешает возить детей в школы в старом скрипучем автобусе, который не соответствует минимальным требованиям безопасности. Про кондиционеры и вспоминать незачем.

На практике это означает, что по сравнению с государственными религиозными школами 100-процентное финансирование превращается в 150-процентное - ведь у соблюдающей законы государства школы расходов значительно больше.

На первый взгляд непонятно, чем может полное финансирование школ системы "Ар Амор" повредить государственному религиозному образованию. Для чего, к примеру, мать, которая не носит полностью закрывающий волосы головной убор, запишет сына в Талмуд-Тору (религиозную школу), где от родителей требуют изменить жизни и дресс-код?

Причины есть. Во-первых, в государственной религиозной школе учебный день заканчивается в полвторого, продленный день - платный. Во-вторых, государственные религиозные школы обязаны принимать также детей из неблагополучных семей, репатриантов из Эфиопии, детей с расстройством аутистического спектра, которые при этом могут учиться в одном классе со сверстниками, получая дополнительную помощь. Тогда как в школах "Ар Амор" отбор очень четкий. Классы маленькие. Учеников отбирают - отбросим политкорректность и скажем прямо - по расовому признаку. Нет, дети выходцев из восточных общин там тоже есть, но их незначительное меньшинство.

Казалось бы, для чего Смотричу продвигать интересы системы школ партии "Ноам", которая представляет в кнессете направление "Ар Амор"? Какое отношение имеет Смотрич к Ави Маозу?

В канун выборов пропагандисты Смотрича и Бен-Гвира всячески заверяли избирателей (не всех, конечно, а тех, кто разбирается в теме и задавал вопросы о присутствии Ави Маоза в общем списке), что это, дескать, просто технический блок - один только Маоз, чтобы голоса направления "Ар Амор" не пропали, и что влиять Маоз ни на что не будет.

Оказалось - не просто технический блок. Идеологический союз.

Да и не составляются технические блоки на выборах в кнессет просто так! Причина, по которой в списке Смотрича оказался на реальном месте самый аутентичный представитель нашего местного "Талибана", элементарно проста: Смотрич и сам фундаменталист. В списке его фракции все до единого депутаты придерживаются непримиримой радикальной позиции в вопросах отношения религии и общества. Чтобы разглядеть различия в подходе Ави Маоза и Бецалеля Смотрича, требуется микроскоп.

Когда-то очень давно, после создания Государства Израиль, "харедим" по большей части работали, к государству относились лояльно и часть из них служила в ЦАХАЛе. Но политическая партия, представлявшая работающих ультраортодоксов, "Поалей Агудат Исраэль", постепенно теряла влияние и в 1990-х годах окончательно сошла со сцены. Защитить работающих "харедим" стало некому, и фанатичные главы общин, добившись политического влияния, навязали ультраортодоксальному сектору нормы, которых когда-то придерживалось незначительное меньшинство. Так возникла автономия ультраортодоксальных общин - государство в государстве.

Именно в этом направлении действуют Ави Маоз и Бецалель Смотрич. В отличие от мейнстрима "вязаных кип", "хардаль" - радикальное направление, для которого идеал - обособленные общины, по возможности не вступающие в контакт со светскими соседями. Образ жизни практически тот же, что и в ультраортодоксальном секторе.

Сегодня "хардаль" составляет примерно треть национально-религиозного сектора, но политически "хардаль", как любое фанатичное меньшинство, гораздо активнее.

Маленькая стая волков легко подчинит себе мирно пощипывающих травку овец.

Закон должен защищать политически пассивное, занятое повседневной жизнью большинство от сплоченного агрессивного меньшинства- это принцип защищающейся демократии.

"Ликуд" и "Авода" не защитили умеренных, работающих "харедим" от наступления фанатиков. В национально-религиозном секторе может повториться в точности та же история.