Сообщение об уходе Ринауи Зуаби в оппозицию поступило в канцелярию премьер-министра Нафтали Беннета в тот момент, когда он обсуждал с министром финансов Авигдором Либерманом и сменным премьер-министром Яиром Лапидом проект бюджета на 2023 год. В этом проекте есть немало политически деликатных моментов, в частности предложение гендиректора минфина ограничить пособия для бедуинов, женатых более чем на одной женщине. Однако обсуждение было прервано сообщением, опубликованным телеканалом "Кешет": Ринауи Зуаби уходит в оппозицию. По свидетельствам очевидцев, Беннет был единственным в помещении, кто не утратил самообладания и остался за столом. Может быть от шока, вызванного, в первую очередь, тем фактом, что его политическая система предупреждения об опасности вновь не сработала. Беннет не знал и не предполагал, что именно со стороны партии МЕРЕЦ его поджидала опасность. И вряд ли в этот момент его утешал тот факт, что не только он, но и Яир Лапид, и глава МЕРЕЦ Ницан Горовиц были ошарашены не меньше его самого.

До 14:00 четверга Нафтали Беннет с полным основанием мог считать уходящую неделю одной из наиболее удачных политических недель. Ему почти безболезненно удалось провести комбинацию по замене в Кнессете Йом Това Кальфона на Матана Каану. Кальфон, правда, заявил в интервью "Кан РЭКА", что испытывает некое разочарование премьером, но тут же добавил, что если ситуация сложится соответствующим образом, и у него будет возможность вернуться в Кнессет в составе фракции "Ямина", он это сделает. Замена Кальфона на Каану действительно, судя по всему, не была наказанием за нелояльность. Беннет обеспечивает безопасность тылов, минимизируя опасность удара в спину. Матан Каана удара в спину Беннету не нанесет. По поводу Кальфона Беннет не был так уж уверен. И решил не рисковать. "Беннет совершил не самый эстетичный, но необходимый в этих условиях шаг", - сказал в эфире "Кан РЭКА" обозреватель Ари Шавит.

Завершив комбинацию "Каана - Кальфон", Беннет приступил к нейтрализации возможной опасности, исходящей от Идит Сильман. Решение выгнать ее с заседания фракции ("Ты не чувствуешь себя неловко, приходя сюда?" - спросил он) было продиктовано не желанием что-то скрыть и даже не столько желанием что-то показать самой Сильман. Глядя на своих коллег по фракции, Беннет отлично понимал, что почти каждый там может пойти путем экс-главы коалиции Сильман. И дал понять, что судьба Амихая Шикли, объявленного перебежчиком, может постигнуть каждого. Беннет отклонил предложение Сильман о сделке, в рамках которой ей будет предоставлена возможность свободно отколоться от фракции, а взамен она проголосует за возвращение Матана Кааны в должность министра. "Сделок больше не будет", - заявили в окружении Беннета, добавив, что голосования против назначения Кааны может оказаться достаточно для организационных выводов. Чтобы не ограничиваться пустыми словами, Беннет вывел Сильман из состава комиссии Кнессета по парламентским делам и кооптировал туда Ширли Пинто, которой явно доверяет больше.

Попытки приструнить Сильман предпринимает не только Беннет. Министр финансов Авигдор Либерман с присущей ему прямотой заявил на заседании фракции НДИ: "Идит Сильман не хочет быть объявлена перебежчиком и поэтому проголосует за бюджет, я в этом уверен". Как говорится, мы сделаем вам предложение, от которого вы не сможете отказаться.

Но главное, что принесло Беннету удовлетворение перед концом этой недели, стал открытый конфликт внутри фракции "Ликуд". Это еще не раскол, но в Кнессете впервые за долгое время заговорили о возможности появления перебежчиков не из коалиции в оппозицию, а из блока Нетаниягу в блок Беннета. Поводом к конфликту стало тотальное решение Нетаниягу голосовать против любых инициатив правительства. "Даже если нам спустят с неба сейчас Третий Храм и вручат, мы не согласимся", - заявил депутат Кнессета Уриэль Босо (ШАС). Это решение и в теории выглядит проблематичным, а на этой неделе оно столкнулось с вполне конкретным экзаменом на прочность, когда речь зашла о законопроекте о предоставлении помощи в оплате учебы солдатам, демобилизованным из боевых частей.

Решение Нетаниягу выступать и против этого законопроекта было непостижимым голом, забитым главой оппозиции в свои собственные ворота. Мало что так объединяет израильтян, как симпатии к бойцам. Кампейн коалиции под лозунгами ""Ликуду" важна политика, а не солдаты", "Ликуд" и Объединенный список против помощи солдатам", был жестким и точным. Нетаниягу понял, что совершил ошибку и попытался представить себя подлинным защитником интересов солдат, потребовав, чтобы решение предусматривало 100% оплату учебы, на две трети суммы. Эта манипуляция не сработала, и всего за несколько часов до того, как разорвалась бомба, брошенная Ринауи Зуаби, число депутатов от "Ликуда", готовых поддержать законопроект вопреки мнению главы партии, составляло 6-9 человек. В "Ликуде" запахло мятежом. "Нетаниягу тащит нас за собой в пропасть", - заявил один из депутатов, пожелавший остаться неназванным.

Решение Ринауи Зуаби уйти в оппозицию спутало карты. У этого поступка нет никакого рационального объяснения, а представленные в ее письме доводы с трудом вяжутся с действительностью. Если Зуаби недовольна отношением правительства к израильским арабам, то почему она лишь несколько недель назад, выступая в Кнессете, говорила о своих многочисленных достижениях в этой области и просила коллег по коалиции не разваливать правительство? Если ее претензии касались внешней политики правительства, то как она согласилась на дипломатическую должность, в рамках которой она должна будет представлять и отстаивать эту политику?

Единственное рациональное объяснение заключается в том, что Зуаби по какой-то причине пришла к выводу, о том, что ее назначение осуществлено не будет и решила воспользоваться нынешней политической ситуацией, чтобы решить проблему радикально и в кратчайшие сроки. Своего она добилась: министр иностранных дел Яир Лапид уговорил ее встретиться с ним в воскресенье, чтобы "положительно решить все вопросы". Если в человеческих силах выполнить требования Зуаби, то Лапид это сделает. Помимо нежелания видеть правительство перемен прекращающим свое существование меньше чем через год после начала работы, у главы "Еш Атид" есть и личная заинтересованность в том, чтобы крах произошел не по вине представителя левоцентристского блока в коалиции.

Если правительство рухнет по вине Риануи Зуаби, то Нафтали Беннет останется на посту премьер-министра весь переходный период. Иными словами, Зуаби ставит под угрозу не только существование коалиции, но и надежды Яира Лапида побывать в кресле премьер-министра.

Почему?

Согласно действующему закону, если правительство Беннета-Лапида разваливается до завершения каденции, на весь переходный период у власти остается действующий премьер-министр (Беннет). Исключение составляет ситуация, при которой правительство развалилось бы по вине по меньшей мере двух депутатов с его стороны. Именно поэтому если к Идит Сильман присоединится еще один депутат от "Ямины" и правительство рухнет (сценарий, который до сих пор считался наиболее вероятным), власть на весь переходный период переходила бы к Лапиду. Однако уход Ринауи Зуаби оставляет премьерство за Беннетом в случае распада правительства.

Проверка серьезности намерений Ринауи Зуаби будет сделана в среду, когда "Ликуд", вероятнее всего, вынесет на рассмотрение парламента законопроект о роспуске Кнессета. Как уже неоднократно говорилось, для его утверждения в предварительном чтении достаточно обычного большинства. Если оппозиции удастся утвердить его в предварительном чтении, динамика распада наберет такие обороты, что остановить ее будет уже невозможно. Именно поэтому в коалиции сделают все, чтобы остановить этот процесс. Сама Ринауи Зуаби оставляет вопрос открытым, но и она не хочет входить в историю в роли человека, который поспособствовал возможному возвращению к власти Биньямина Нетаниягу. В левом лагере это несмываемое клеймо.

Лидеры коалиции продолжат попытки спасти разваливающуюся конструкцию, но и они понимают, что время нынешнего правительства истекает. Риторика лидеров многих партий говорит сама за себя. Глава "Тиква Хадаша" Гидеон Саар, например, подверг публичной критике решение открыть КПП "Эрез" на границе с Газой. Совсем еще недавно он убежденно отстаивал предложение о расширении доступа арабов из Газы на территорию Израиля. Саар также понимает и не скрывает этого, что многие законодательные инициативы, которые он в качестве министра юстиции продвигал, реализованы уже не будут. Помимо прочего речь идет о законе, ограничивающем число каденций премьер-министра. Законопроект, запрещающий обвиняемому в уголовных преступлениях баллотироваться на пост премьер-министра, похоронен уже давно, и только депутат Эли Авидар продолжает говорить с каждым, кто готов слушать, о необходимости провести этот законопроект голосами оппозиции.

Риторика Авигдора Либермана также все более напоминает предвыборную. Министр финансов, правда, посоветовал всем, кто чувствует запах выборов, "обратиться к ухо-горло-носу", но это было очень давно - в минувший понедельник. А свое выступление на заседании фракции Либерман посвятил встречам министров правительства с главой Палестинской автономии Махмудом Аббасом. Глава минфина призвал прекратить эти встречи и вновь назвал Аббаса "политическим террористом". Учитывая, что переговоры с ПА сейчас далеко не на первом месте в порядке приоритетов правительства, не очень ясно, что, кроме электоральных интересов, подтолкнуло Либермана к тому, чтобы заговорить на эту тему.

Решение министра внутренней безопасности Омера Бар-Лева разрешить участникам "Марша с флагами", который состоится 29 мая, пройти через Шхемские ворота Старого города Иерусалима, многие также объясняют влиянием атмосферы приближающихся выборов. Бар-Лев не является сторонником этого марша в целом и его маршрута в частности. Но запрет или частичный запрет на проведение Марша немедленно превратился бы в политический скандал, сопровождающийся угрозами депутатов от правых партий развалить коалицию.

Вновь появившееся на повестке дня требование об изменении Основного закона о национальном характере государства также имеет электоральную начинку. Лишь неделю назад главы коалиционных партий едва ли не кровью подписали обязательство избегать спорных тем и фокусироваться на социально-экономических вопросах. Но тот самый запах выборов, которого не чувствовал Авигдор Либерман, вскружил головы депутатам. Кстати, вопрос изменения "хок леом" вынес на обсуждение именно глава НДИ. В "Ямине" и "Тиква Хадаша" моментально заблокировали эту инициативу. Но запах остался.

Так это будет выглядеть с этого момента и до окончательного падения правительства. Каждый день мы будем узнавать имена депутатов, о которых мы почти ничего не слышали до того момента, как они решили потребовать что-то от коалиции, пригрозив развалить ее, если их требования не будут удовлетворены. Эффективно управлять правительством, опирающимся на 61 мандат, крайне сложно. Почти невозможно, когда речь идет о 60 мандатах. И совершенно невозможно, когда речь идет о 59. В истории Израиля были коалиции меньшинства, которые продолжали работать какое-то время. Таким было правительство Рабина в 1995-м, правительство Барака в 2000-м, правительство Шамира в 1991-м. Все они, однако, были весьма однородны по своему составу. Нынешняя коалиция не имеет ни общей базы, ни общих целей. Лидеры партий объединены желанием заблокировать возможность возвращения к власти Биньямина Нетаниягу. Однако этого недостаточно, чтобы Нир Орбах и Ринауи Зуаби могли долго сотрудничать в рамках одной коалиции.

И последнее. На этой неделе премьер-министр Нафтали Беннет посетил семью Ноама Раза, бойца полицейского спецназа (ЯМАМ), погибшего в ходе операции в районе Дженина. Во время этого визита члены семьи погибшего обрушились на Беннета с политической критикой, которая временами напоминала оскорбления. "Я обвиняю вас в той же степени, в которой обвиняю террористов", - сказал старший сын Ноама Раза премьер-министру. Беннет повел себя очень достойно: он смолчал и лишь позднее опубликовал короткий и сдержанный ответ в социальных сетях. В Израиле семьи павших имеют общественный иммунитет. С ними никто не спорит, им не возражают, их высказывания, даже самые резкие, не критикуются. Это можно понять, но иногда нужно со всей осторожностью и уважением спросить не утрачено ли здесь чувство меры, и дает ли горе право на оскорбления и словесное насилие в отношении других.