Пришло время восстановить полномочия Кнессета и правительства, законодательно вернув систему сдержек и противовесов между ветвями власти и подчинив юридического советника правительства и государственную прокуратуру избираемым лидерам Израиля.

Вот уже совсем скоро в Израиле снова откроются избирательные участки. Израильтянам предстоит выбрать своих представителей в Кнессет. В четвертый раз за два последние года. И снова, как и на всех трех последних выборах, нынешние также вращаются вокруг одного-единственного вопроса - полномочий, которыми обладают в стране правовые круги. Эдакое юридическое братство, или, если хотите, клика.

Все аспекты общественной жизни в стране подчинены сегодня юридическому советнику правительства и Верховному суду, которые де-факто лишили власти и Кнессет, и правительство.

На протяжении многих лет пресловутое правовое братство действовало через судебные и бюрократические указы, последовательно подрывая и разрушая систему сдержек и противовесов, ограничивавших их власть.

И вот теперь юридический советник правительства и судьи сами стали определять свои полномочия. Стоит ли удивляться, что их полномочия внезапно оказались безграничны.

И неважно, что обсуждается - кто является евреем, государственное финансирование культурных учреждений, политика здравоохранения, землепользование, экономические приоритеты, армейские инструкции по применению оружия, иммиграционная политика, борьба с террором или какой-либо другой вопрос - рутинный или экзистенциальный. Теми, кто единолично принимает теперь все решения в Израиле, стали юридический советник правительства и судьи Верховного суда. Лидеры же, избираемые обществом, в лучшем случае удостаиваются положения советников.

Сохраняя и защищая свои безграничные полномочия, юридический советник правительства и судьи вовсю задействуют государственную прокуратуру.

Тот факт, что в Израиле юридический советник правительства одновременно возглавляет и государственную прокуратуру, позволяет этому могущественному чиновнику вселять ужас в сердца политиков - избираемых лидеров Израиля.

Все они знают, что по своему желанию он может возбудить против них уголовное дело. И уже самого наличия этой угрозы, как правило, хватает, чтобы усмирить большинство политиков, заставить их склонить головы и как можно громче превозносить пресловутую "власть закона" - ничем и никем не ограниченную власть государственных юристов, якобы хранителей израильской демократии.

Те же политики, кто осмеливается выступить против гегемонии юридических чиновников, неизменно платят за свою строптивость высокую цену.

Все это приводит нас к истории премьер-министра Биньямина Нетаниягу.

Хотя, по сути, с апреля 2019 года все выборы вращаются у нас вокруг безграничных полномочий юридической клики, СМИ раз за разом представляют выборы как референдум в отношении Нетаниягу.

Подобное представление ситуации является очевидным искажением реальности. Тем не менее оно не лишено оснований. Правда, ни достоинства Нетаниягу, ни его успехи не становятся предметом обсуждения на этих референдумах. Ведь с точки зрения навязчиво настроенных против премьера СМИ, чем меньше обсуждаются его реальные достижения - тем лучше.

Средства массовой информации выставляют Нетаниягу в качестве главного "вопросительного знака" выборов, поскольку именно он в настоящее время стал главной преградой на пути юридической клики, стремящейся окончательно отобрать властные полномочия у избираемых лидеров Израиля.

Кампании, которую юридическая клика ведет против Нетаниягу, присущи все мыслимые патологии и нарушения, неизбежно возникающие при отсутствии контроля над полномочиями чиновников.

Так, юридический советник правительства Авихай Мандельблит ведет против Нетаниягу не сдерживаемую никакими ограничениями войну, ясно понимая, что политическая судьба Нетаниягу определит и будущее юридического братства. Или победит Нетаниягу, а братство лишится своей неограниченной власти, или же премьер потерпит поражение, а их безграничный контроль над страной будет закреплен институционально.

Противники Нетаниягу справа утверждают, что видят ситуацию иначе.

Только тогда, когда юридическая клика двинула свои полки на самого Нетаниягу, он стал поборником тех самых реформ, которые до этого блокировал годами.

И лидер "Ямины" Нафтали Беннет, и председатель партии "Новая надежда" Гидеон Саар настаивают на отсутствии всякой связи между проблемой ничем не ограниченных полномочий юридической клики и войной, которую эта клика ведет против премьер-министра.

Оба политика заявляют, что поддерживают всеобъемлющую правовую реформу, и оба утверждают, что подобную реформу можно провести без связи с войной юридической клики против премьер-министра.

Саар высказал эту точку зрения совсем недавно, объявив, что он "рассматривает возможность" поддержать закон, обязывающий премьер-министра уходить в отставку в случае предъявления уголовного обвинения. То есть, по сути, наделить прокуратуру и юрисконсульта правительства правом уволить премьер-министра, предъявив тому обвинение в нарушении какой-либо уголовной статьи.

Беннет, в свою очередь, говорит о поддержке закона, который предоставит иммунитет от уголовного преследования действующим премьер-министрам - но только после Нетаниягу.

Каждое обсуждение правовой реформы Беннет и Саар начинают с того, что Нетаниягу не заслуживает доверия в правовой сфере, утверждая, что премьер на протяжении десятилетий блокировал попытки обуздать юридическую клику.

И в последнем они правы. Нетаниягу не вмешивался, когда никем не избираемые чиновники-юристы подминали под себя все более широкие полномочия Кнессета и правительства. Он не противостоял тому, что сменявшие друг друга юридические советники правительства запугивали политиков с помощью надуманных уголовных расследований. Нетаниягу не высказывал возражений, когда нынешний президент Реувен Ривлин, нынешний юридический советник правительства Авихай Мандельблит и министры Авигдор Либерман, Авигдор Кахалани, Рафаэль Эйтан, Яаков Неэман, Хаим Рамон и Цахи Анегби оказывались в лапах прокурорской инквизиции.

Только тогда, когда юридическая клика двинула свои полки на самого Нетаниягу, он стал поборником тех самых реформ, которые до этого блокировал годами.

Иными словами, Саар и Беннет не так уж далеки от истины, утверждая, что внезапное стремление Нетаниягу к правовой реформе обоснованно его личными интересами. Если бы Мандельблит не стремился теперь раздавить Нетаниягу, не исключено, что премьер и сегодня не был бы поборником реформ.

Вот только тот факт, что Нетаниягу вел себя в этом вопросе как оппортунист, не делает утверждения Беннета и Саара о том, что правовая реформа сама по себе, а юридические проблемы Нетаниягу сами по себе, более обоснованными и верными.

Напротив, эти утверждения неверны. Разделить реформы и целенаправленное преследование премьера невозможно.

Пора расставить все точки над "i": в преследовании Мандельблитом Нетаниягу нет ничего общего с законным процессом.

Прежде всего, в нарушение основного закона о правительстве, уголовное расследование против Нетаниягу началось без письменной санкции Мандельблита.

Дальше все было еще хуже.

Главное обвинение против Нетаниягу - "взяточничество" - обосновывается совершенными им действиями, не подпадающими под критерии уголовных статей ни в Израиле, ни в других демократических странах.

Поясню: прокуратура утверждает, будто бы попытки Нетаниягу получить положительное освещение в средствах массовой информации, принадлежащих его другу, были вымогательством взятки.

Прокуратура утверждает, что, когда в издании, принадлежащем другу Биньямина Нетаниягу, было опубликовано несколько положительных историй про премьера, друг таким образом дал Нетаниягу взятку.

Иными словами, прокуратура изобрела новую форму взяточничества, не упомянутую ни в уголовном кодексе Израиля, ни в уголовных кодексах любой другой демократической страны.

Подобное принципиально новое и широкое толкование отношений между политиками и СМИ ведет не только к объявлению Нетаниягу преступником. Последствия его куда шире. Признание подобных действий взяточничеством легко превращает практически любые взаимоотношения между журналистами и политиками в уголовное преступление. Ради подавления Нетаниягу государственная юридическая система выворачивает наизнанку весь уголовный процесс, да и само уголовное право.

Однако хищная одержимость прокуратуры в отношении избранного народом лидера служит не только нагнетанию ужаса на израильских политиков. Мандельблит ловко использовал свою кампанию против Нетаниягу в качестве оправдания расширению своих собственных полномочий за пределы всех мыслимых законных границ.

Именно это вопиющее поведение Мандельблита стало основной причиной двухлетнего политического тупика в Израиле.

Ссылаясь на грубо сфабрикованное против Нетаниягу обвинение, он присвоил себе правительственную прерогативу назначать генерального прокурора и запретил премьер-министру участвовать в выборе комиссара полиции.

Аналогично, используя юридически безосновательные обвинения, он подчинил себе и политическую жизнь Израиля. Так, в числе прочего, Мандельблит провел пресс-конференцию, посвященную кампании против Нетаниягу, предъявив тому обвинения в тот момент, когда премьер-министр встречался с президентом США в Белом доме. И более того, на основании развернутого им преследования премьера Мандельблит присвоил себе право решать, может ли Нетаниягу вообще заниматься формированием правительства.

Именно это вопиющее поведение Мандельблита стало основной причиной двухлетнего политического тупика в Израиле.

Сначала инициировав противозаконные расследования против Нетаниягу, прокуратура добилась дестабилизации правительства и всего политического мира страны, а затем Мандельблит использовал эту политическую нестабильность для шокирующего расширения собственных полномочий.

Единственный способ, который позволит политикам сдержать беспредел юридической клики, состоит в лишении этой клики права возбуждать уголовные дела против народных избранников. Иными словами, первым шагом следующего Кнессета должно стать восстановление реального иммунитета от уголовного преследования для членов Кнессета.

В 2005 году Кнессет поставил закон об иммунитете с ног на голову. До этого закон автоматически обеспечивал реальный иммунитет от уголовного преследования всем законодателям за действия, которые они совершали во время своей работы на выборных должностях.

Согласно введенному изменению, депутаты должны просить комиссию Кнессета по этике предоставить им такой иммунитет, изначально они его лишены.

Законодатели внесли поправки в существовавший закон, поскольку тогдашний юридический советник правительства вместе с судьями провел масштабную кампанию, с энтузиазмом поддержанную средствами массовой информации, вынудив их пойти на это якобы во имя "борьбы с коррупцией".

Измененный закон немедленно обеспечил юридического советника правительства возможностью возбуждать уголовные дела против законодателей по собственному желанию.

И вскоре после принятия этой поправки шлюзы открылись настежь. Сменявшие друг друга юридические советники принялись все активнее инициировать уголовные расследования и предъявлять обвинения законодателям и министрам. Практически каждый политик, пытавшийся ограничить полномочия юридической клики, с тех пор оказывался под следствием. Заметим, начиная с 90-х годов каждый действующий премьер-министр привлекался к уголовной ответственности. Обвинения были предъявлены четырем министрам юстиции.

Если следующий Кнессет примет позицию Беннета и Саара и попытается продвинуть правовую реформу без учета судебного процесса над Нетаниягу, все усилия обуздать юридическую клику быстро сойдут на нет.

И вот почему. С Нетаниягу или без него народным избранникам все равно придется начинать свои усилия с восстановления Закона об иммунитете в его первоначальной формулировке. Единственный способ отказать Нетаниягу в предоставлении защиты на основании закона о восстановленном иммунитете — это определить, что закон этот не распространяется на действия, предпринятые до вступления поправки в силу.

Но если законодатели примут подобное решение, их поправка с самого начала станет абсолютно неактуальной. Ведь, в конце концов, прокуратура всегда сможет инициировать расследование действий, которые были предприняты тем или иным законодателем до внесения поправки. Как только это станет очевидным, всякая мысль о правовой реформе испарится в умах политиков, над которыми вновь нависнет угроза расследований, возбуждаемых быстрее, чем вы успеете произнести фразу "повестка в суд".

Но если все же предположить, что законодатели сумеют изыскать способ, обеспечивающий им неприкосновенность, но оставляющий голову Нетаниягу на плахе, какое влияние это окажет на ограничение полномочий, уже присвоенных себе прокуратурой?

Лишится ли она права таскать журналистов и редакторов на полицейские допросы за публикации хороших историй о политиках, причастных к подрезанию ее крыльев? Сохранит ли Мандельблит право назначать генерального прокурора?

Более того, если законодатели выдадут Нетаниягу на расправу юридической инквизиции, станут ли его сторонники поддерживать "правых оппортунистов"? А без сторонников Нетаниягу заполучить большинство в Кнессете для поддержки правовой реформы вряд ли будет реально.

Беннет и Саар правы в том, что Нетаниягу полон решимости реформировать правовую систему в немалой мере именно потому, что юридическая клика накатила на него бульдозером, и теперь его политическое выживание напрямую зависит от реформы.

Но и они сами столь же (если даже не более) циничны, чем он. Ведь они надеются, что война Мандельблита против Нетаниягу устранит лидера, которого они не могут честно победить на выборах, и таким образом расчистит им дорогу к власти.

При этом они отказываются понимать, что, если Мандельблит добьется успеха, раздавив Нетаниягу, будущие выборы уже не будут иметь значения и для них.

Заинтересованность Нетаниягу в правовой реформе предоставляет Кнессету беспрецедентную возможность. Благодаря навязчивой активности Мандельблита, депутаты Кнессета могут теперь заполучить твердое большинство для всеобъемлющей правовой реформы. А потому задача сторонников подобной реформы, включая Саара и Беннета, состоит в том, чтобы объединить усилия с законодателями, которые хотят помешать юридической системе покончить с Нетаниягу.

Только вместе они смогут сделать то, что законодатели боялись делать с самого начала так называемой "судебной революции", разразившейся в середине 1990-х годов.

Только так они смогут восстановить полномочия Кнессета и правительства, возродив систему сдержек и противовесов для судебной системы и подчинив юридического советника правительства и государственную прокуратуру избираемым лидерам Израиля.

Источник - Исраэль ха-Йом

Перевод - Александр Непомнящий