Четыре вида

Тора в следующих словах предписывает празднование Суккота: "В пятнадцатый день седьмого месяца, когда вы собираете плоды земли, празднуйте праздник Господень семь дней: в день первый покой и в день восьмой покой. И возьмите себе в первый день плод дерева красивого (этрога), ветви пальмовые и отростки дерева густолиственного, и верб речных, и веселитесь пред Господом, Богом вашим, семь дней. И празднуйте этот праздник Господу семь дней в году: (это) устав вечный в роды ваши; в седьмой месяц празднуйте его. В кущах живите семь дней; всякий коренной житель в Израиле должен жить в кущах" (23:40-42).

Итак, мы видим, что заповедь "арба миним", заповедь (воздевания) "четырех видов растений", является таким же важнейшим компонентом празднования Суккота, как и проживание в шалашах, даже предшествует этой заповеди. Что значат эти четыре вида растений, упоминаемые Торой?

Давая заповедь ношения цицит, Тора разъяснила их значение: "Говори сынам Израиля и скажи им, чтобы они делали себе цицит (кисти) на краях одежд своих во всех поколениях своих и вставляли в цицит края (одежды) синюю нить. И будет она у вас в цицит, и, глядя на нее, вы вспомните все заповеди Господни и исполните их" (15:41).

Относительно четырех видов растений никакого разъяснения письменной Торой не дается, но устная Тора восполняет это зияние следующим изящным истолкованием:

"Плод дерева красивого (этрог)" - это Израиль. У этрога есть и вкус, и аромат, так и среди сынов Израиля есть люди, занимающиеся Торой и творящие добро.

"Ветви пальмовые" - это Израиль. Как у плода пальмы (финика) есть вкус, но нет запаха, так и среди сынов Израиля есть люди, занимающиеся Торой, но не совершающие добрых дел.

"Отростки дерева густолиственного" - и это Израиль. Так же как мирт ("адас") благоухает, но не имеет вкуса, так и среди сынов Израиля есть люди, совершающие много добрых дел, но не занимающиеся Торой.

"Речные ивы" - это тоже Израиль. Как "арава" не имеет ни запаха, ни вкуса, так и среди сынов Израиля есть люди, не занимающиеся Торой и не преуспевшие в добрых делах.

Что же делать Всевышнему с подобными людьми? Ведь не уничтожать же их! Он сказал: "Присоединю их к остальным, и будут все они в одной связке, так что одни смогут искупить грехи других".

Итак, Всевышний заключил союз не с праведниками, не с "Сынами Света", а с народом, в котором присутствуют все четыре человеческих типа. Эта же аллегория хорошо согласуется с трактовкой ивритского слова "общество" ("ЦиБуР") в качестве абревиатуры, расшифровываемой как Цадиким (праведники), Бейноним (средние) и Решаим (грешники). Согласно этой трактовке, праведники соответствуют этрогу, средние - мирту или финиковой пальме, а грешники - иве.

Итак, Бог заключает союз со всем сообществом сынов Израиля, включая грешников, а не только с лучшей его частью, с его избранным остатком ("если бы был народ твой, Израиль, как песок морской, лишь остаток его обратится" - Йешайя 10:22).

Как сказал рабби Шимон бар Йохай: народ еврейский "подобен единому телу и единой душе... Один из них согрешил - все несут наказание, как сказано: "Вот Ахан, сын Зерахов, нарушил заклятие, а гнев был на весь Израиль и он не был единственным человеком, умершим за свое беззаконие" (Йегошуа Бин-Нун 22.20). Страдает один из них, а чувствуют это все, поэтому сказано: "Израиль - овца, рассеянное стадо" (Йерем 50.17), как если у овцы болит один из членов, все прочие члены чувствуют это, так и Израиль: один страдает, а чувствуют все" (Мехилта де-р.Шимон бар Йохай).

Между тем у этого общего состояния ответственности и солидарности с некоторых пор появилось удивительное "техническое средство" реализации – и это причастность к государству Израиль.

Государственное дело

Многим иудеям оно не по душе, одни считают детище сионистов самозванством, задерживающим приход Машиаха, другие - не более, чем чуждым Торе пережитком "британского мандата".

Среди религиозных евреев имеются даже такие группы, которые государство это последовательно бойкотируют. И хотя делают они это не по национальным, а по идейным, теологическим соображениям – они в определенной мере выводят себя из народа Израиля, выпадают из общей связки.

Дело в том, что помимо позитивного религиозного смысла, который (в противоположность упомянутым группам) религиозные сионисты усматривают в эмпирическом еврейском государстве, оно обладает также и чисто прагматической консолидирующей функцией.

Подчеркну, что ситуация эта касается в первую очередь демократического государства, построенного на представительной власти. Подданный чьей-то короны может боготворить своего государя или презирать его, но личная ответственность за его правление у него может быть лишь самая косвенная.

Другое дело гражданин страны, управляемой избираемым народом коалиционным правительством. Когда человек продвигает свои идеалы, с учетом идеалов других людей и с оглядкой на них и их интересы, он проявляет ответственность и невольно включается в общую "связку".

При прочих формах правления человеку не остается ничего кроме повседневного зубоскальства и периодического примыкания к мятежу, в лучшем случае меняющего диктатуру одной группы на диктатуру другой. Лишь открытое правовое государство предоставляет возможность гражданину проявлять ответственность, т.е. участвовать в реальной общественной жизни, и тот, кто в таких условиях отстраняется от "политики", кто "возвышается" над обществом в пренебрежительной позе "сына Света" – выносит себя не просто из государства, но в известной мере также и из народа, в нашем случае из израильского общества ("кнессет Исраэль").

Израильская демократия имеет изъяны: в ряде сфер (в первую очередь в юстиции и СМИ) левая элита властвует поверх электората и вне всякой связи с ним. И все же это - демократия, обладающая основными средствами к обновлению и улучшению. Именно провозглашенное в 1948 году сионистское государство является той связкой, которая позволяет всем видам евреев быть не на словах, а не деле вместе. Именно государство Израиль обеспечивает техническую возможность практического (а не только мистического) единства народа Израиля.

Таким образом государству Израиль в рамках приведенной классической притчи отведена роль так называемого "койшиклах" (קוישיקלך‎), лыкового чехла, хотя и лишенного какого-либо культового смысла, но тем не менее удерживающего "культовые" ивовые и миртовые побеги в одном пучке с пальмовой ветвью, пучке, к которому легко присоединяется этрог.

Рав Кахане считает, что "различия между либеральной демократией, как ее понимает современный человек, и иудаизмом непреодолимы. Демократия основана на понятии воли "народа". Народ обладает высшим авторитетом, и большинство его членов имеют право высказывать свою волю и указывать государству, как поступать… иудаизм же говорит о божественной истине, которая непреложна и не подлежит включению в избирательный бюллетень".

Но разве Бог избрал безвольную марионетку? Разве не к воле народа, собранной из "четырех видов" его представителей, Он постоянно апеллирует? Что же дурного в том, что имеется инструмент, позволяющий эту первичную народную волю адекватно выявлять?

Пока не появилось иных властных инстанций, нет ничего предосудительного в том, чтобы именно народ "указывал государству, как поступать". Да и после того, как эти инстанции появятся, вопроса о роспуске Кнессета, уверен, не встанет.

В той же мере, в какой для полноценного еврейского существования необходим Сангедрин, для него необходим и парламент, в котором наиболее адекватно представлен субъект завета - "ЦиБуР".

Если бы Всевышний не создал (не возродил) нынешнее еврейское государство демократическим, его бы таковым следовало придумать. Ведь только демократические выборы являются объективным показателем воли народа, которую Сангедрин ни при каких обстоятельствах не в состоянии игнорировать.