Вы шутите? Или серьезно надеялись на оправдательный приговор Азарии? Это было бы невозможно при любом составе суда. 

Мне жалко парня, очень жалко его семью. Желаю им поскорее выбраться из этой передряги. И хотя им тяжко пришлось в последние месяцы, главная битва еще впереди. Ведь суть дела не в приговоре, суть дела в наказании. 

С самого начала было ясно, что Азарию осудят. Я написал об этом еще в апреле, приведя в пример английского сержанта, который за аналогичное преступление получил пожизненное. 

Чудес не бывает. В рамках западной демократии правовая система не может позволить человеку, застрелившему лежащего, выйти сухим из воды. Несмотря на всеобщие страсти, умело нагнетаемые политиками и СМИ, несмотря на народную поддержку, с точки зрения судей вопрос о виновности вообще не стоял на повестке дня. 

И в этом кроется главная стратегическая ошибка адвокатов. Нельзя было апеллировать к чувствам и каким-либо образом солидаризироваться с естественной волной протестных настроений. Чем выше поднимался накал истерии и резонанса вокруг, чем громче кричали о кошмарных последствиях для всей армии, чем больше сторонников собиралось у здания суда, тем меньше у Азарии было шансов на благоприятный исход в виде признания смягчающих обстоятельств. 

Шумиха сыграла с ним злую шутку: в результате его не просто признали виновным – суд последовательно отверг, практически, все пункты его защиты. Почему? 

Ответ, как ни странно, можно найти в романе Анатолия Рыбакова «Тяжелый песок». Он тоже повествует о «показательном процессе», причем не где-нибудь, а в сталинском СССР, в самый разгар репрессий. И там тоже обвиняемые пытались объяснить, что с ними поступают несправедливо, что они стали жертвами обстоятельств и т.д. В итоге все они получили максимальные сроки. Все, кроме одного. 

Этот один воспользовался услугами мудрого адвоката, который кропотливо рылся в бумажках, предъявлял справку за справкой и отвечал по существу на каждый пункт обвинения, полностью игнорируя идеологический ажиотаж. В результате его подзащитный… Нет, не был признан невиновным, но отделался сроком поменьше и выжил. 

Разумеется, Израиль – не Советский Союз тридцатых годов, и наши судьи – просто ангелы по сравнению с теми. Однако существуют системные реалии, с которыми бессмысленно сражаться в упор. Судьи автоматически отворачиваются от обвиняемого, когда он начинает выступать против системы. Ведь они – ее неотъемлемая часть. В ней они выросли и за нее будут стоять насмерть. 

Если бы адвокаты Азарии предъявили те же самые свидетельства, демонстративно абстрагировавшись от шквала воплей и горячки, приговор не был бы столь категоричным, и к торгу о наказании они подошли бы с совсем других позиций. 

Теперь же у них нет вариантов, кроме апелляции. И лучшее, что они могут сделать – это зарыться в бумажки, выискивать зацепку за зацепкой, приводить дополнительные свидетельства и аргументы, но без «наездов», подчеркнуто признав главенство системы и действуя только в ее рамках. 

Системе этого вполне достаточно, чтобы проявить снисхождение. Ведь в таком случае она сама сможет честно как на духу посмотреть в глаза своему старшему брату в Гааге. Его незримая тень витает над судом Азарии, и для системы это неизмеримо важнее, чем ребята на передовой или дилеммы, которые им придется решать перед открытием огня. 

Вот почему начальник Генерального штаба Гади Айзенкот, не дождавшись оглашения приговора, позволил себе символическое высказывание о том, что солдаты – уже не дети. Он тоже, как и судьи, посматривает в сторону Гааги. Действительно, ему не хочется, однажды прилетев в Европу, выйти из аэропорта с наручниками на руках. А солдаты уже не маленькие, должны понимать. 

С тем же посланием выступил и Эхуд Барак, призвавший судей через Твиттер «не бояться рычания улицы и Либермана с его поддержкой». Для Барака мнение подавляющего большинства в стране является «рычанием улицы», а поддержка солдату – чем-то недостойным министра. Мне стыдно, что этот человек был главой правительства. Ведь ему-то Гаага не светит, он высказался «от чистого сердца». 

Так или иначе, судьба Азарии решается по той «справедливости», которая навязана нам нынешним разобщением в народе. Мы запутались в «прогрессивной» системе западных ценностей, и потому наши сыновья, отражая удар извне, сами оказываются под ударом изнутри. 

Здоровое, единое общество отнеслось бы к этому случаю иначе. Не думаю, что с Азарии сняли бы всю ответственность, но и наказание было бы адекватным, поскольку система действовала бы без оглядки на Гаагу и прочие идолы. Ведь ясно, что если сын попал в беду, пускай отчасти по собственной вине, – семья протягивает ему руку помощи, а не просто судебный вердикт. Мало того, семья понимает, что это и ее вина, – и решает проблему в корне, сообща, без взаимных обвинений. 

Нам еще придется этому научиться. Мораль суда над Азарией: нельзя жить по законам, которые нас разъединяют.