В конце минувшей недели Мухаммад Дахлан, один из бывших руководителей автономии, ныне пребывающий в опале, обрушился с безжалостной критикой на главу автономии Махмуда Аббаса, назвав "катастрофой" неуклюжий процесс обращения в Совет Безопасности ООН, с треском провалившийся в последних числах декабря. Дахлан заявил, что намерен создать единый оппозиционный фронт против Аббаса.

В 2007 году, когда ХАМАС взял власть в Газе в свои руки, Дахлан, возглавлявший там службу безопасности, успел покинуть сектор, едва избежав расправы, которую учинили исламские террористы своим бывшими притеснителями и соперниками - боевиками ФАТХа. А в 2011 году, разругавшись с Аббасом, обвинил того в коррупции. В ответ, сам обвиненный в причастности к смерти Ясира Арафата и исключенный из руководства ФАТХа, оставил автономию и перебрался в ОАЭ.

Дахлан, хотя и пребывает в бегах, считается одним из наиболее вероятных преемников престарелого Аббаса. ХАМАС получает политическую поддержку от Турции, военную - от Ирана. Иран взял на себя и финансовую помощь после того, как Катар отстранился под давлением Саудовской Аравии. Организацию ХАМАС подпитывает деньгами и Аббас, покровителями которого являются европейские лидеры, а спонсорами - Израиль и США. Дахлан, в отличие от этого, черпает средства и политическую силу у коалиции, созданной Саудовским королевством и включающей Египет, ОАЭ и Иорданию.

В Эр-Рияде ставят на Дахлана и надеются, что после того, как Египет задавит ХАМАС, а потерявший актуальность Аббас будет отстранен, именно их протеже приберет к рукам власть в автономии и в секторе Газа.

Буквально сразу после сообщений о выступлении Дахлана в СМИ появилась информация о его тайных встречах в европейской столице с израильским министром. Факт этих встреч возмутил Аббаса, обратившегося за разъяснениями к израильскому правительству, которое, в свою очередь, заявило, что не санкционировало таких контактов.

Затем арабская пресса опубликовала утверждение, будто этим министром был глава МИДа Авигдор Либерман. При этом "Маарив" сообщил, что Либерман действительно встречался в Париже с высокопоставленным арабским политиком, но не с Дахланом. Официальных сообщений с израильской стороны так и не последовало.

Можно предположить, что Иерусалим использует контакты с Дахланом как рычаг против Аббаса. И встреча, последовавшая сразу за демаршем в ООН, напомнила террористу из Рамаллы, что свет отнюдь не сошелся клином именно на нем.

В то же время, возможно, это таинственное рандеву имело отношение не столько к разовой экзекуции Аббаса, сколько к куда более долгому и сложному процессу. И если утверждения "Маарива" верны, происходило оно не с Дахланом, а скорее с его боссами из суннитской коалиции.

Информация о контактах главы израильского МИДа с представителями ОАЭ появлялась в СМИ еще летом. Как и теперь, она не была подтверждена официально. Тем не менее, возможно, такие встречи имели место. Можно предположить, что Либерман действительно выстроил канал общения с принцами Саудовской Аравии и Объединенных Эмиратов через свои европейские связи. И, вероятно, здесь не обошлось без его давнего венского товарища Мартина Шлафа, бывшего партнера Ясира Арафата по иерихонскому казино, приносившему, согласно некоторым оценкам, порядка миллиона долларов дохода в день.

Возможно, именно с этими встречами были связаны таинственные неофициальные визиты главы МИДа в Европу, о которых СМИ сообщали позапрошлой осенью. И весенние опровержения МИДов Саудовской Аравии и Кувейта, последовавших вслед за заявлениями главы израильского внешнеполитического ведомства о проведении переговоров с целым рядом арабских государств.

И, видимо, не случайно по мере развития этих отношений Авигдор Либерман стал все чаще озвучивать в качестве основы для приоритетного решения арабо-израильского конфликта проект, напоминающий пресловутую саудовскую инициативу, которую еще около 5 лет назад называл "опасным предложением и рецептом по разрушению государства Израиль".

Эта инициатива была выдвинута королем Саудовской Аравии Абдаллой. Она подразумевает уход Израиля со всех освобожденных в Шестидневную войну территорий, включая восточную часть Иерусалима и Голанские высоты, а также удовлетворение требований так называемых арабских беженцев - в обмен на невнятные обещания Саудовской Аравии и ее сателлитов о "всеобъемлющем мире и окончании арабо-израильского конфликта".

К слову, в настоящий момент Саудовская Аравия отнюдь не демонстрирует дружелюбия и готовности к миру. Помимо антисемитской пропаганды и ненависти к Израилю, не исчезающих из саудовских СМИ и распространяемых по всему миру учебных пособий, эта страна запрещает евреям посещать свою территорию и официально отказывается выдавать визы не только израильтянам, но даже гражданам других государств, в чьих паспортах значится, что они бывали в Израиле. Королевство бойкотирует израильтян и добивается аналогичных действий от принадлежащих ему по всему миру коммерческих структур.

Мухаммад Дахлан, в отличие от Махмуда Аббаса, вероятно, реально заинтересован в создании арабского государства в Иудее и Самарии, рассчитывая подавить ХАМАС с помощью Египта и саудовских денег. Поэтому в саудовских схемах ему, безусловно, отводится важное место.

Можно предположить, что если на этот раз встреча между Либерманом и Дахланом не состоялась, то в прошлом такие встречи наверняка происходили. И, возможно, хоть израильское правительство в целом и не санкционировало их, те, кому следует знать, были в курсе.

Для Дахлана саудовская инициатива – это билет к власти над автономией. Для Либермана – это политический трамплин, позволяющий вновь поманить уставшее от бесконечных войн население страны обещанием мира и благоденствия, а заодно вознести к вершинам руководства страны ее инициатора.

Помогая Саудовской Аравии добиваться своих целей, Либерман выстраивает свой политический имидж сторонника мира и более искусного дипломата, нежели нынешний премьер Нетаниягу, упершийся в тупик на переговорах с Аббасом. Нюанс лишь в том, что тупик, который достигнут сейчас, может быть куда менее рискованным и чреватым опасностями, нежели прорыв, предлагаемый Либерманом.

Заключение регионального мира, очевидно, является одной из самых желанных задач еврейского государства. Однако что могут предложить арабские режимы Израилю в обмен на стратегические территории в сердце страны?

Отступление серьезно ослабит Израиль, и даже если его партнеры по договору и вправду не попытаются воспользоваться этой возможностью, в ситуации наступающего "Исламского государства", крепнущего ХАМАСа и неумолимо подбирающегося к ядерной бомбе Ирана их собственное положение выглядит крайне шатко, не говоря уже о готовности в случае чего помочь еврейскому государству.

Даже если представить себе, что Дахлан, сменив Аббаса, намерен отказаться от уничтожения Израиля, и что он действительно заинтересован в мирном сосуществовании, то где гарантия, что он сумеет справиться с исламскими радикалами успешней, чем это было в секторе Газы в 2007 году, откуда ему пришлось бежать? И сможет ли он удержать Иудею и Самарию от захвата этих территорий ХАМАСом?

А это значит, что территория, отданная ему, превратится в плацдарм исламского террора и стратегическую угрозу для мягкого тель-авивского подбрюшья страны. По крайней мере, в ближайшие десятилетия, пока на Ближнем Востоке продолжат бушевать исламские фундаменталисты, никто лучше Армии обороны Израиля не справится с задачей обеспечения безопасности населения нашей страны.

Поэтому в обмен на мир Израилю тоже следовало бы предлагать арабам мир, а вовсе не земли, освобожденные в ходе защитных войн, во всех из которых он победил.

Израиль может предоставить саудовской коалиции свою информационную, технологическую и даже военную помощь в войне, которую та ведет со своими реальными и крайне опасными врагами – "Братьями-мусульманами", "Исламским государством" и Ираном. Тем более, что все эти исламские экстремисты представляют угрозу и для Израиля. А в ответ было бы важно добиваться того, чтобы с арабскими претензиями на земли к западу от реки Иордан было покончено раз и навсегда.

Вместо этого Израилю предлагается оплатить право спасать арабские режимы ценой отступления, представляющего колоссальную угрозу для его собственного будущего.

Соглашаться на территориальные уступки, отдавая центральные горные районы к западу от реки Иордан, которые занимают стратегическое доминирующее положение над приморской низменностью, где сосредоточена критическая инфраструктура Израиля и около двух третей еврейского населения, не кажется ни разумным, ни перспективным.

Около 22 лет назад Бейлин и Перес преподнесли тогдашнему премьер-министру Ицхаку Рабину практически готовое политическое соглашение, втайне согласованное ими в Осло с главарем террористической организации ООП Ясиром Арафатом, - вместо прерванных выборами переговоров, которые правительство "Ликуда" вело в Мадриде с представителями арабов Иудеи, Самарии и Газы.

Инициатива, вызвавшая тогда столько энтузиазма не только у Рабина, но и у значительной части населения страны, взорвалась кровавой трагедией, затмившей все войны Израиля, обернулась тысячами убитых, десятками тысяч раненых, сотнями миллиардов потерянных шекелей, и не закончилась по сей день.

Возможно, теперь Либерман готовится предложить будущему премьер-министру аналогичную сделку с Дахланом и стоящими за ним Саудовской Аравией, Египтом и ОАЭ.

Продвижение подобной инициативы наверняка поднимет рейтинг Авигдора Либермана в Европе, у администрации Обамы и даже в российском МИДе, где выдвигают схожие идеи о включении Арабской лиги в ближневосточный квартет.

Но принесет ли она пользу Израилю? Или станет таким же проклятием, как Осло? Тот горький урок должен послужить предупреждением израильскому обществу, прежде чем оно вновь ринется к миражу, принятому за столь желанное заключения мира, но способному обернуться еще большей трагедией, чем соглашения с Арафатом.