Человеческая уникальность

В недельной главе "Насо" продолжается исчисление сынов Израиля: "И Господь говорил Моше так: Сочти поголовно также сынов Гершона по отчему дому их, по семействам их". (4:21)

Как известно, пересчет велся не "поголовно", не выстроенными в шеренги сынами Израиля, а посредством шекелей. Согласно еврейской традиции, подобия Божии считать не пристало. И это понятно, каждый человек неповторим, каждый, по словам Гемары, "не похож на другого, поэтому каждый должен говорить: Ради меня создан мир" (Сангедрин.37а.).

Этот принцип неповторимости с особой ясностью воспроизвелся в пространном описании приношений, совершенных главами колен. Двенадцать раз в нашей главе перечисляется один и тот же набор приношений: "А приношение его было: одно серебряное блюдо в сто тридцать (шекелей) весом, кропильница одна серебряная в семьдесят шекелей, по шекелю священному, оба наполненные тонкою пшеничною мукою, смешанною с елеем, в хлебное приношение; Одна ложка в десять (шекелей) золота, наполненная курениями; Один бык молодой, один овен, один агнец годовалый - во всесожжение; Один козел в грехоочистительную жертву. И в жертву мирную: два быка, пять овнов, пять козлов, пять агнцев годовалых" (7:12-23)

Это многократно повторяющийся список вполне идентичных даров объясняется комментаторами тем положением, что каждый из сыновей Йакова неповторим: их можно перечислять, но нельзя складывать.

Итак, при пересчитывании, при сложении людей всегда совершается какая-то профанация, то есть сложению подвергаются какие-то внешние характеристики людей, а не они сами, не те, кого Бахтин назвал "человеком в человеке". Уникальные предметы не суммируются, они в лучшем случае "инвентаризируются" - то есть им присваивается имя. А единственным по-настоящему уникальным предметом является человек. Как писал Кьеркегор, "человек качественно отличается от других животных видов тем, что личность, единичный выше рода".

Люди "складываются" в народы, государства, даже в простую толпу, но при этом каждый человек остается кем-то заведомо большим, чем то сообщество, в которое он входит. Вот как описывает этот феномен Виктор Франкл: "Существование человека как личности означает абсолютную непохожесть его на других. Ибо своеобразие (уникальность) каждого означает, что он отличается от всех остальных людей. Таким образом, человека нельзя ввести составляющим элементом ни в какую систему высшего порядка - ведь при этом он неизбежно теряет особое качество, которое отличает собственно человеческое бытие, - чувство достоинства. Наиболее ярко это проявляется в феномене массы, или толпы. Толпа как таковая не имеет ни сознания, ни ответственности. И именно поэтому она лишена существования. Несмотря на то что толпа может действовать и в этом смысле она "реальна", она не действует ни внутри себя, ни сама по себе. Социологические законы действуют не поверх людских голов, а напротив - люди сами являются проводниками этих законов. Возможно, подобные законы и кажутся имеющими силу, но они являются таковыми лишь в той степени, в какой действенны вероятностные расчеты для массовой психологии, и только в той мере, в какой является предсказуемым среднестатистический человек. Но этот среднестатистический человек - выдумка ученых, а не реальная личность. Он никак не может быть реальным человеком именно в силу своей предсказуемости".

Тотальная уникальность

Итак, в основе человеческой уникальности лежит "непредсказуемость". Именно наличие свободного выбора делает человека неподменимым и не позволяет вводить его в систему высшего порядка.

В каждой ситуации только сам человек решает, как ему действовать. Таким образом, уникальность каждого человека коренится в эксклюзивности его поведения. Поведение животных, и тем более процессы, происходящие с неодушевленными предметами, предсказуемы, но человек в каждой ситуации решает свою судьбу самостоятельно.

Но разве существуют вообще совсем одинаковые предметы? Уже два разных животных, две разные бактерии отличаются одна от другой. Формула "быть - значит отличаться" применима вроде бы не только по отношению к человеку. А Ницше и вовсе утверждал: "открытие законов чисел было сделано на почве первоначально уже господствовавшего заблуждения, что существует множество одинаковых вещей (тогда как в действительности нет ничего одинакового) и по меньшей мере что существуют вещи (тогда как не существует никакой "вещи"). Допущение множественности всегда уже предполагает, что существует нечто, что встречается неоднократно; но именно здесь уже царит заблуждение, уже здесь мы измышляем сущности, единства, которых нет на самом деле". ("Человеческое, слишком человеческое" 1:19)

Но в чем же тогда состоит разница между уникальностью человеческой личности и уникальностью любого другого одушевленного или неодушевленного предмета, который как раз без особого труда включается с системы более высокого порядка?

Можно было бы удовлетвориться формальным объяснением, и сказать, что существуют "степени" уникальности, что помимо человеческой уникальности, обусловленной свободой выбора, существует также и уникальность предметная, базирующаяся на "индивидуальных особенностях". Но можно заглянуть глубже и заметить, что в основе всякой уникальности лежит причастность к свободе выбора.

В самом деле, еврейская традиция признает, что подспудно свобода выбора присуща всему живому, то есть, что первозданной уникальностью наделена уже вся природа. Так, например, в Торе сказано: "И сказал Бог: да произрастит земля зелень: траву семяносную, дерево плодоносное (дерево-плод), производящее по роду своему плод, в котором семя его на земле. И стало так". (Берешит 1:11).

Раши комментирует выражение "дерево-плод" следующим образом: "Чтобы вкус дерева был как вкус плода. Однако (земля) не исполнила это, а только "и произвела земля... дерево, дающее плод", само же дерево плодом не было. Поэтому, когда Адам был проклят за свой грех, с нее (с земли) также было взыскано за ее грех, и она была проклята".

Итак, согласно вере Израиля, "земля" - то есть система одного из самых высоких порядков - не просто автоматически проводит волю Создателя, но и сама что-то определяет в собственном развитии.

Но если вдуматься, то так и должно быть. Согласно античной философии, человек, даже будучи включенные в систему более высокого порядка - Космос, является Микрокосмом. Подход это базируется на общем представлении, в следующих словах выраженном Шеллингом: "организм не есть свойство отдельных вещей природы; наоборот отдельные вещи природы суть отдельные способы представления всеобщего организма".

Иудаизм также говорит о человеке, как о "малом мире" ("олам катан"), однако подразумевает при этом нечто противоположное: по вере Израиля, не человек - это микрокосм, а космос - это макроантропос (в описании мудрецов Адам Ришен представлен в столь грандиозных масштабах, что его трудно не отождествить со всем космосом). Другими словами, происходящие в природе процессы являются отражением человеческой судьбы, являются проекцией описанной в Торе драмы, а потому животное способно наставлять человека, как сказано: "Пойди к муравью, ленивец, посмотри на пути его, и сделайся мудрым" Мишлей (6:6-8). А в Талмуде сказано: "Если бы Тора не была ниспослана, мы учились бы скромности у кошки, запрету грабежа - у муравья, а запрету кровосмешения - у голубя". (Эрувин 100 б)

Итак, согласно иудаизму, животным видам присущи нравственные качества, что можно признать как вполне работающую концепцию происхождения видов.

В самом деле, если "Земля" свободно порождает биологические виды, то за этим порождением неизбежно скрываются нравственные решения. Каждый клещ в отдельности не выбирает, сосать ли ему кровь других существ, но сам род клещей является результатом именно такого выбора, является результатом волеизъявления "земли". Именно поэтому многообразный мир биологических существ находит отражение в сердце человека и встречает в нем свою нравственную оценку. Одни животные, как, например, летучие мыши, в особенности вампиры - вызывают у нас отвращение, другие, как, например, лани, умиление.

Человек не позволяет включать себя в систему более высокого порядка, но одновременно он сам включает в себя все эволюционное древо. По меньшей мере, это утверждение полностью справедливо по отношению к Адаму Ришену.