Нетаниягу прав: признание палестинского государства действительно является "наградой для ХАМАСа", только вот правительство под его руководством и стало той самой комиссией по награждению, которая довела Израиль до того, что отношение к нему хуже, чем к террористической организации.

Декабрь 1987 года, я солдат на курсе командиров отделений. Кто-то сказал, что нас поднимут по тревоге, потому что в Газе произошла автомобильная авария, вслед за которой вспыхнули беспорядки. Мы обрадовались: ненавидели этот курс, где от нас, старослужащих, требовали дисциплины, как от новобранцев. Мы думали, что лучше что угодно, чем это.

Оказалось, что судьба занесла нас в Джебалию - в день, который впоследствии станет известен как первый день первой интифады. Многое я вынес из тех дней, но по теме, ради которой мы здесь, расскажу лишь одно: во время поисков оружия и взрывных устройств (тогда их было очень мало, по меркам нынешней войны в Газе те дни кажутся войной палок и камней) мы наткнулись на центры молодой религиозной организации - ХАМАСа. "Оставьте их", - сказал нам старший офицер. - Это ШАС палестинцев (это его слова). Лучше уж пусть они учат Коран, чем кидают камни, как ООП".

Напомню, это был 1987 год: Ицхак Шамир был премьер-министром, Ицхак Рабин - министром обороны. Ошибочное понимание Израилем сути ХАМАСа началось не с Биньямина Нетаниягу. Но именно Нетаниягу первым ошибся, использовав ХАМАС для внутренних нужд, подкармливал его, чтобы блокировать любой политический процесс.

И еще: Рабин будто бы опомнился, понял, что для продвижения нужно говорить с ООП. А ХАМАС, который на несколько лет был оставлен без присмотра, чуть было не разрушил то, что, как он полагал, было достигнуто в рамках соглашений в Осло.

Дом на улице Бальфур

Тем не менее смертельный удар по процессу нанес именно его "умеренный" партнер по соглашениям - Ясир Арафат. Это случилось сразу после возвращения из Кэмп-Дэвида, где Эхуд Барак и Билл Клинтон предложили ему самое щедрое из того, что только мог вообразить и озвучить израильский премьер, в обмен на два слова: "конец конфликта".

Арафат, которого Израиль превратил из террориста в уважаемого дипломата и лауреата Нобелевской премии мира, вернулся в Рамаллу, все обдумал - и использовал подъем Ариэля Шарона на Храмовую гору, чтобы объявить войну Израилю. Впоследствии это назовут "второй интифадой".

Именно этот шаг фактически уничтожил не только мирный процесс, но и израильских левых, которые поняли, что умеренных палестинцев не существует. Разделение проходит между теми, кто открыто заявляет о намерении уничтожить всех сионистов, как ХАМАС, и теми, кто согласен на решение о двух государствах лишь как на промежуточный этап перед предоставлением беженцам 1948 года права на возвращение, что равносильно свидетельству о смерти Израиля как национального дома еврейского народа (как это записано в Декларации Бальфура 1917 года). В этих границах израильским правительствам и приходится маневрировать. Управлять конфликтом, иначе он будет управлять ими.

Не случайно предыдущий абзац завершился Декларацией Бальфура. Ведь если мы видим в этой декларации британского министра иностранных дел - огромный успех Хаима Вейцмана, будущего первого президента Израиля - ключевой момент в истории сионизма, то представьте, как однажды в Палестине будут относиться к заявлению британского премьера, сделанного на этой неделе.

Комиссия по награждению

Вернемся к ХАМАСу. "Награда для ХАМАСа", - пожаловался Нетаниягу на решение таких стран, как Франция и Великобритания, поддержать палестинское государство. Нетаниягу прав, только если это награда для ХАМАСа, то правительство Израиля под его руководством и есть та самая комиссия по награждению.

Именно его правительство превратило террористическую организацию, которую лидеры всех стран мира (включая многих из тех, кто сегодня признает Палестину - понятие, которое трудно переварить израильскому уху) спешили осудить после резни 7 октября, в ключевого игрока в истории превращения народа, который до того существовал лишь как зеркальное отражение сионистского проекта, в политическую сущность.

Представьте себе, что чувствовал палестинец, который никогда в жизни не занимался терроризмом и, подобно нам, колебался между их "левыми" и "правыми": люди из администрации превратились в израильских надзирателей, сотрудничали в предотвращении терактов - и почти исчезли в политическом смысле. И вот приходит ХАМАС и безумным, самоубийственным действием приводит к созданию палестинского государства (пусть и не фактически, но хотя бы на декларативном уровне - к своего рода палестинскому 29 ноября [29 ноября 1947 года ГА ООН приняла резолюцию 181 о разделе Палестины - прим. mnenia.zahav.ru]).

Если у нас шли споры о том, насколько палестинское население поддерживает ХАМАС, то Нетаниягу присудил этому убийственному варварскому сопротивлению золотую медаль и вписал его в историю палестинского народа. Увидишь - не поверишь.

Можно, а может быть даже нужно, напомнить о двойных стандартах европейцев. О том, что некоторые государства, признавшие палестинское государство, не признали ХАМАС террористической организацией, несмотря на ужасы 7 октября. А BBC, некогда считавшаяся эталоном свободной журналистики, даже уволила аналитика за то, что он назвал ХАМАС "террористической организацией". Перевернутый мир, лишенный морали.

Но ничто из вышесказанного не должно снимать ни капли ответственности с израильского правительства за беспрецедентную дипломатическую изоляцию, за объединившийся против Израиля мир. Почему? Потому что 8 октября у Израиля был кредит доверия на любые действия против Газы. Кроме пары глупых ирландцев и басков (народы, которые почему-то видят в палестинской борьбе сходство со своей национальной), весь мир говорил Израилю примерно так: "делайте с Газой что хотите".

Но правительство Израиля решило воспринимать этот кредит как рассрочку на 24 платежа (и хочет еще), а не как разовый заем, который следовало немедленно использовать до конца и тут же погасить задолженность.

Поймали Америку?

Теперь, спустя два года, когда весь мир уже забыл детей Беэри, Нахаль-Оза и Кфар-Азы и переключился на кадры детских трупов с другой стороны, они правительство вспомнило и принялось разрушать башни Газы. Где были ЦАХАЛ и ВВС 8 октября (вопрос, где они были 7 октября, еще изучит государственная комиссия по расследованию, надеюсь)?

А где был Нетаниягу? Где было израильское правительство, которое решило - с идиотским опозданием более чем на полтора года - захватить Газу, когда это стало невозможным с международной точки зрения?

Что и как сейчас может сделать Нетаниягу в ответ на признание палестинского государства? В трех словах: "никак и ничего". А вот ответ чуть длиннее: скоро он оценит на встрече с президентом США длину поводка, на котором его держат. Гражданам Израиля остается молиться, чтобы этот поводок был как можно короче. И чтобы дело не дошло до аннексии, означающей конец Израиля как еврейского демократического государства и начало Израиля как еврейского государства апартеида.

Если кому-то из читателей, любителей далекой или недавней историей, вспомнилось выражение "надломленный тростник" (в своем исходном значении говорящее об утрате независимости Израиля [משענת קנה רצוץ - этот образ закрепился в еврейской традиции как символ опасной зависимости от ненадежного союзника - прим. mnenia.zahav.ru]), то это не случайно. Израиль зависит от капризного президента, подверженного сменам настроений, нарцисса и, по всей видимости, не совсем адекватного. Даже если он продолжит держаться за нас несмотря на все его и наши недостатки, ничто не вечно.

Рано или поздно в США будет избран демократический президент (или президентка). То есть тот, чье мировоззрение не так уж далеко от взглядов европейских лидеров, которые сейчас единодушно поддерживают создание палестинского государства. Что тогда станет с нами?

Перед Израилем того времени будут две возможности: капитуляция перед мировым диктатом - что куда хуже любого соглашения, которое Израиль мог (и, возможно, еще может) заключить сам. Либо превращение в нечто вроде Северной Кореи. В изолированное и бедное государство, существующее лишь за счет ядерного оружия (по сообщениям иностранных источников). Общее у этих двух "государств Израиля" одно: в ни в одном из них вы бы не захотели жить.

В одной из своих наиболее удачных обличительных речей лидер оппозиции Яир Лапид предсказал, что настанет день, когда ни одну площадь, ни одну улицу и даже ни одну публичную библиотеку не назовут именем Биньямина Нетаниягу. Неизвестно, был ли Лапид прав, по крайней мере, настолько же, когда он прямо предупреждал о масштабной атаке на Израиль накануне 7 октября.

Но вот что можно сказать наверняка: в Палестине, когда ее создадут назло Израилю, возможно, проявят историческую справедливость и назовут несколько улиц именем Биньямина Нетаниягу, отца палестинского государства.