На ухоженных тропинках кибуца Пелех в Западной Галилее ничто не говорит о войне. На фоне пасторального пейзажа Мааян Сигаль-Корен рассказывает о пяти членах своей семьи, угнанных в Газу из кибуца Нир-Ицхак. "Я родилась в Нир-Ицхаке, и мои родители до сих пор живут там, - говорит она. - Моя мать, Клара Мерман, 63 года, была похищена. Луис Гер , бой-френд моей матери, был похищен. Ее сестра, Габриэла Рахель Леймберг, 59 лет , была похищена. Ее дочь, Миа Леймберг, 17 лет, была похищена. Брат моей матери, Фернандо Саймон Марман, 60 лет, был похищен. Они все аргентинцы с двойным гражданством, это никогда не значило так много, как сейчас".

- Они были вместе в то субботнее утро?

- Накануне той страшной субботы моя сестра Гефен праздновала в Беэр-Шеве день рождения своей двухлетней дочери, и к ней приехали многие наши родственники. После встречи они решили навестить мать и приехали с ночевкой в кибуц. А в полшестого утра их разбудила сирена, и они все отправились в убежище.

Ее отец, Фабиан Сигаль, спасся. Он-то и рассказал Мааян, что случилось с семьей.

- Он сказал: "ХАМАС забрал их". Отец узнал это от находившихся там солдат, в доме были следы от пуль, на двери и на стене убежища, но крови не было. Скорее всего, они были не ранены, когда их забрали.

- Когда вы поняли, что ваша семья оказалась в эпицентре катастрофы?

- Я проснулась в восемь часов утра, и мой бой-френд сказал мне: "Мааян, позвони родителям, на юге бардак". Я открыла сайт новостей, чтобы посмотреть, о чем он говорит, и увидела несколько пугающих репортажей. Я тотчас позвонила отцу, который работает в бригаде "скорой помощи" кибуца, и он сказал мне, что уже два часа находится в укрепленной комнате, и никому не разрешают выходить из нее, потому что в кибуц проникли террористы. Пока мы разговаривали, я слышала на заднем плане грохот обстрела и непрекращающуюся сирену тревоги. Потом я позвонила матери, это было в 8:30.

- И что вы узнали от нее?

- Мама - она из тех женщин, которые обычно всегда успокаивают всех вокруг, вот и на этот раз она сказала мне, что с ними все в порядке. Сообщила обо всех, кто рядом с ней, о том, что все они уже два часа находятся в убежище и пьют мате, традиционный аргентинский чай, ведь мои родители - выходцы из Аргентины. Мама еще добавила, что ее немного беспокоит то, что она слышит из окружающих кибуцев: те вызывают на помощь солдат ЦАХАЛа, но никто не приходит. Она добавила, что если, не дай Бог, террористы проникнут в Нир-Ицхак, их некому будет спасти.

- В ее голосе звучала паника?

- Мама по профессии - воспитательница детского сада, и многие шутят, что даже со взрослыми она разговаривает, словно с двухлетними детьми. Поэтому ее речь звучала тепло и нежно. Только сказала, что переживает, если что-то случится, и они останутся одни.

В последующие часы события у Нир-Ицхака стали проясняться. Мааян услышала от сестры, что террористы проникли в кибуц и добрались до квартала, где находится дом матери.

- Сестра сказала, что мама не отвечает на телефонные звонки. Обычно такого не бывает, она всегда отвечает. Тогда я позвонил тете, которая тоже находилась в убежище, та ответила, но разговор сразу прервался. Это было в 11:03. Я послала сообщение в наш семейный WhatsApp, но сестра написала, что они не могут отвечать, чтобы не выдать своего местоположения. В это время позвонил отец, сказал, что поговорил с матерью, с ней все в порядке. Меня это не успокоило, но напряжение немного спало.

- Когда связь была полностью потеряна?

- Я не помню, сколько времени прошло с момента разговора с отцом, но мне позвонила дочь Луиса, бой-френда моей матери. Мои родители в разводе, но сохранили добрые отношения и продолжают жить в одном кибуце. Дочь Луиса сказала, что террористы проникли в дом моей матери, и прислала переписку между ней и своим отцом. В 11:07 тот написал ей: "Террористы проникли к нам, ломают вещи. Они кричат и пытаются открыть дверь. Целую тебя". Это было последнее сообщение из нашего дома. Лишь спустя несколько часов армия вошла в кибуц.

Позже в Газе были отслежены три мобильных телефона членов семьи, а шесть дней спустя семья получила официальное уведомление о похищении пяти человек.

- Почти вся наша семья стала пленником ХАМАСа. Мы посмотрели 11-секундное видео, снятое у ворот кибуца, на нем видно, как их увозят в машине, - говорит Мааян. - Я также получила снимки, сделанные в нашем доме после погрома. Они разбивали окна, опустошали шкафы. Украли сотовые телефоны и ноутбуки, удостоверения личности. Вся мебель сломана. Террористы, к счастью, обошли дом отца, но ему, даже если дом не поврежден, некуда возвращаться. Он настолько травмирован, что пока не видит себя вновь живущим в Нир-Ицхаке.

Родители Мааян репатриировались из Аргентины. В подростковом возрасте они пережили на родине нелегкие времена военного режима: людей похищали, мирные жители исчезали, по улицам невозможно было ходить в одиночку. Клара и Фабиан считали Государство Израиль самым безопасным местом для евреев, а выбор начать новую жизнь именно тут, на юге, рядом с пограничным забором отвечал их сионистским устремлениям - тем самым они, по их убеждению, укрепляли границы страны.

Они искренне верили, что рядом всегда находятся те, кто позаботится о них в случае необходимости. Они жили в самой безопасной стране, в самом безопасном для человека месте - собственном доме, в случае чего могли укрыться в самом безопасном месте дома - "мамаде". Но произошло нечто ужасное. Ужасное не только в том, что целые полчища террористов пересекли границу и захватили близлежащие поселки, но и в том, что их никто не смог остановить. Что армии просто не оказалось на месте, а помощь пришла только спустя несколько часов, когда террористы убили около полутора тысяч израильтян и похитили свыше двухсот человек.

- Я не могу этого понять, я не понимаю! - говорит Мааян. - Столько времени было, чтобы спасти мою мать и других родных! Поэтому, прежде чем говорить об их возвращении, я хочу спросить, как мы дошли до такой ситуации, чтобы их можно было похитить? Вы должны сделать все, чтобы вернуть домой мою мать, мою семью.

- Кто это "вы"?

- Биби, правительство, все выбранные лица, которые должны работать на меня, но не выполняют свою основную работу. Более того, я действительно не верю в то, что возвращение моей семьи является сейчас их приоритетом. Я чувствую, что все, что делает премьер-министр, он делает ради того, чтобы удержать свое кресло, он даже не берет на себя ответственность за происшедшее.

- Чего бы вы хотели от них?

- Я ожидала, что кто-нибудь из правительства или депутатов кнессета хотя бы возьмет в руки телефон, чтобы позвонить мне или моей сестре. У вас был почти месяц, каждый из 120 депутатов мог позвонить в две семьи похищенных, это не такая уж сложная работа. Возьмите трубку, быть может, вам не понравится то, что я скажу вам, но мне все еще нужно это признание, мне нужен кто-то, кто несет ответственность за заботу обо мне, кто признает мои страдания, выразит сочувствие. Но этого не происходит.

Мааян одной из первых присоединилась к штабу семей похищенных и пропавших без вести. С тех пор она пытается организовать международное давление в надежде на то, что это приведет к освобождению пленников. На днях делегация штаба вернулась из Мадрида, где встретилась с ведущими политиками и представителями СМИ. По возвращении Мааян приняла участие в беседе по Zoom с ответственным за возвращение похищенных Галем Хиршем, которая состоялась под давлением семей пострадавших.

- Я начал разговор с полным недоверием, — говорит Сигаль Корен, — и могу сказать, что услышанное на встрече не стало большим сюрпризом. Но что произвело на меня положительное впечатление, так это то, что он сидел два часа и терпеливо отвечал на все вопросы. Были моменты, когда я видела, что ему больно.

- И что он вам сказал?

- Он пытался убедить нас, что освобождение заложников является частью военной операции. Но я боюсь, что ЦАХАЛ может непреднамеренно причинить вред моей семье. Я также боюсь, что ХАМАС пострадает настолько сильно, что ему уже нечего будет терять, и решит из злости и мести убить мою семью. И я совсем не хочу, чтобы нынешняя ситуация продолжалась долгие годы, как в случае с Гиладом Шалитом.

Судьба моей матери находится в руках людей, ослепленных ненавистью, и это особенно невыносимо, потому что моя мать полна любви. Вся наша семья любит людей, мы всегда говорили о равенстве между людьми, об отсутствии различий между арабом и евреем.

- Если бы вы могли поговорить с матерью, что бы сказали ей?

- Это самый трудный вопрос, который всегда заставляет меня плакать. Но если бы я могла поговорить сейчас с мамой, то сказала бы ей, как люблю ее и борюсь за нее. Делаю все, что могу, и не сдаюсь. И жду, чтобы обнять ее и отпраздновать, как и планировали, ее день рождения, который всегда отмечали вместе.

Источник: Маарив

Перевод: Яков Зубарев