О необходимости проведения в Израиле судебной реформы споры ведутся уже много лет. Об этом говорили, в том числе, известные юристы. Но как выясняется, взгляды на то, как она должна выглядеть и продвигаться, очень сильно разнятся.

С того момента, как коалиция отложила в сторону все запланированные инициативы, способные всколыхнуть израильскую общественность, и сфокусировалась на главном для нее вопросе - принятии законов, которые изменят отношения между ветвями власти, существенно ослабив судебную, в Израиле начались массовые протесты, которые становятся все более масштабными.

Одними из первых запротестовали именно юристы. 11 государственных прокуроров и юрсоветников израильского правительства в отставке, которые занимали эти должности с 1975 года и до недавнего времени, обнародовали открытое письмо с критикой реформы. А 12 января сотни действующих и отставных адвокатов, а также судьи в отставке, вышли на акцию протеста у зданий судов в Тель-Авиве, Назарете, Хайфе и Иерусалиме. Среди них был адвокат Александр Шмерлинг, который в последние недели активно высказывается против намеченных преобразований.

- Что вас как юриста задело в судебной реформе, которую продвигает правительство?

- Во-первых, я бы не называл это реформой. Это слово сбивает с толку. Речь идет о попытке изменить политический режим в стране. Уже даже достаточно умеренные СМИ перестают называть это реформой. Это "хафиха миштарит", смена режима, государственный переворот. Чтобы понять это, нужно немного вникнуть в суть того, как устроено государство. Во всем мире государства опираются на ключевой принцип самостоятельности и независимости трех ветвей власти - законодательной, исполнительной и судебной. Они должны не просто взаимодействовать, но и балансировать друг друга. Если начинается перекос в сторону одной из этих властей, общество неизбежно скатывается в авторитарный режим и диктатуру.

- В Израиле нет четкого разделения между законодательной и исполнительной властями. Как минимум часть министров сохраняют за собой депутатский мандат, и фактически правительство при помощи сформированной коалицией контролирует Кнессет.

- Совершенно верно, в Израиле уже есть перекос. Нет баланса между законодательной и исполнительной властями. 20 процентов парламента или примерно треть коалиции - это самые высокопоставленные политики, министры. Помимо этого, поскольку существуют партийные списки, за которые голосуют избиратели, внутрипартийная дисциплина во фракции чрезвычайно высока. Крайне редко появляются "бунтари", голосующие не так, как голосуют остальные однопартийцы. Это приводит к фактическому сращиванию исполнительной и законодательной властей. Поэтому коалиция, обладая большинством в парламенте, способна провести любой законопроект. Ей даже особо не надо стараться для этого.

В таких обстоятельствах роль судебной власти особенно важна. Это единственное государственное учреждение, которые при определенных обстоятельствах уравновешивает остальные ветви власти и избавляет их от произвольных решений.

Возьмем для примера США. Там парламент двухпалатный, и он избирается по другому принципу. Палата представителей полностью переизбирается каждые два года, происходит ротация, а в сенате переизбирается треть состава. Члены Конгресса США избираются по территориальному признаку. Они несут ответственность перед своими избирателями, а не собственной партией. То есть, от избирателей они зависят гораздо больше, чем от партии. При таких обстоятельствах Конгресс США мощно балансирует исполнительную власть. А еще президент может наложить вето на ту или иную законодательную инициативу, это тоже важно для баланса.

С 1803 года Верховный суд США признает недействительными законопроекты, принятые Конгрессом, если те противоречат конституции, хотя это право и не закреплено законом, поскольку полагается само собой разумеющимся. А еще в США есть конституция, в которой права человека просто высечены, как в камне. В том числе, право на мирный протест. Несмотря на это, только благодаря вмешательству Верховного суда в Америке, например, была отменена расовая сегрегация. И это произошло вовсе не по инициативе законодателей.

- А как в этом смысле обстоят дела в Израиле? У нас нет конституции, но есть основные законы. Насколько они защищают права человека?

- В Израиле не проработана законодательная база, обеспечивающая конституционные права. Вернее, она проработана частично - в основных законах, и то недостаточно. У нас нигде кроме декларации независимости не закреплен принцип равенства. Нет законов, устанавливающих свободу печати, право на мирный протест и многое другое. Из-за этого уязвимы, например, национальные и религиозные меньшинства. Именно Верховный суд был и является единственным государственным учреждением, которое на протяжении 70 лет удерживало исполнительную власть от беспредела. Прецедентные решения Верховного Суда и стали той пара-законодательной базой, благодаря которой, например, наши газеты не закрывают, когда те публикуют нелицеприятные для правительства вещи.

Если будет принят закон, который позволяет депутатам Кнессета большинством всего в 61 голос (что практически гарантированно есть у каждой коалиции) обойти судебное вето, исполнительная власть станет абсолютно неограниченной. Это открывает дорогу для полного произвола власти.

Многие забывают очень важную деталь про демократию. Это не просто власть большинства. Это власть большинства, которая ограничена соблюдением базовых прав меньшинства. Вот основной принцип демократии. И единственный, кто может вмешиваться и защищать права меньшинств, - это Верховный суд.

"Судебная реформа" предлагает отобрать эти полномочия у суда и таким образом нейтрализовать его. В итоге открываются врата в перерождение Израиля в авторитарное государство. Поэтому данные преобразования и следует называть попыткой смены режима в стране. Диктатура большинства ничуть не лучше диктатуры какой-либо олигархической группы.

- Один из аргументов сторонников реформы - это то, что Верховный суд, члены которого не избираются обществом, излишне активен и вмешивается в дела законодательной и исполнительной властей… Что по сути своей антидемократично.

- Это и есть самая главная ошибка. Ни в одной стране мира судей не избирают на общенациональных выборах. В ситуации, при которой все ветви власти будут избираться большинством населения, все буду петь в одну дуду. Но именно независимый суд защищает власть от перекосов.

Очень важно подчеркнуть, что существующий в Израиле принцип отбора и назначения судей гарантирует как минимум две вещи. Первое - что судьи не будут политически ангажированы. Второе - они абсолютно независимы. Судьей Верховного суда можно стать только пройдя определенный путь в юридической системе.

(Комиссия по отбору и назначению судей в данный момент состоит из девяти человек: председателя Верховного суда, двух судей Верховного суда, двух представителей Коллегии адвокатов, министра юстиции, еще одного министра, депутата Кнессета от коалиции, депутата Кнессета от оппозиции. Ни у одной из сторон - судебной и исполнительной власти - нет решающего голоса. Для назначения судьи необходимо согласие семи из девяти членов комиссии, таким образом, членам комиссии приходится идти на компромиссы. Министр юстиции Ярив Левин в рамках реформы предлагает увеличить число членов комиссии до 11, убрав из нее представителей Коллегии адвокатов и введя новых членов, чьи кандидатуры одобряет министр юстиции. Это означает, что у исполнительной власти будет полный контроль за назначениями. - прим. Р.Я.)

Не стоит забывать, что независимы - не означает, что они неприкосновенны. Судью можно уволить, если он или она совершили неблаговидный поступок. Помимо этого, вынесенное ими решение всегда можно обжаловать в суде более высокой инстанции, если оно расходится с предыдущими прецедентами. Даже решение Верховного суда можно обжаловать, запросив повторного обсуждения уже расширенным составом.

Возможно, принцип отбора и назначения судей в Израиле странноват, но 70 лет его функционирования показали, что этот метод великолепно работает.

Судебная власть по определению назначается, а не избирается. Поскольку речь идет о небольшом корпусе людей, туда назначаются независимые интеллектуалы. И наши судьи отличаются высоким уровнем духовности. Формирование суда именно по такому принципу - чтобы судьи были беспристрастны, образованны и независимы - это способ обеспечить эффективную деятельность суда.

Обратите внимание, насколько это жесткий отбор. В истории страны не было такого случая, чтобы судьи Верховного суда были замешаны в этическом скандале или уголовном преступлении. Даже судьи судов более низких инстанций - можно насчитать на пальцах одной руки число случаев, когда те были вынуждены сложить с себя полномочия из-за неблаговидного или преступного поведения. Я не помню ни одного случая, чтобы судья совершил какое-то преступление, и на него было заведено уголовное дело. Были случаи, когда они подозревались в домогательствах или агрессивном поведении. Но в каждом таком случае, как только появлялась тень сомнения, человек вставал и складывал с себя полномочия.

Повторюсь, наши судьи не неприкосновенны. Израильская пресса свободна, никто не опасается писать и говорить что-то. Любые скандалы всегда получают широкий резонанс. К тому же, у каждого судьи море врагов, потому что когда он выносит вердикт, ровно половина людей в зале заседаний с ним не согласны. Судьи работают под увеличительным стеклом. Их личная жизнь всегда под пристальным вниманием общественности. Поэтому малое число скандалов с участием судей говорит об эффективности принципа их назначения. Это отбор по признаку квалифицированности, образованности, эрудиции, добросовестности, беспристрастности.

Обратите внимание, в последние годы сколько не пытались назначить в Верховный суд "своих людей", сторонников консервативных взглядов, все они все равно мыслят схоже. Потому что руководствуются этикой, законами, многолетним опытом работы, а не личными соображениями. Потому что абсолютно независимы и беспристрастны. Судьи-арабы в вопросах, не имеющих отношения к палестино-израильскому конфликту, выносят такие же вердикты, как и их коллеги-евреи. Или судья Йосеф Эльрон, который был введен в состав Верховного суда решением комиссии по назначению судей в качестве представителя общины восточных евреев. Он из семьи выходцев из Ирака, ранее работал в окружном суде в Хайфе. Да, он консерватор, но он не делал никаких поблажек председателю ШАС Арье Дери, когда рассматривалось его дело.