В эти дни по дорогам Европы едут заполненные людьми автобусы с желто-голубыми флагами на ветровом стекле, волонтеры на вокзалах раздают продукты, а железнодорожные и авиакомпании предоставляют беженцам бесплатные билеты. Кажется, весь цивилизованный мир объединился, чтобы помочь украинцам, спасающимся от войны.

Позиция Израиля на этом фоне выглядит двусмысленно, и, в сущности, она такова и есть. С одной стороны, наши власти стараются по возможности сократить число беженцев из Украины, не имеющих права на репатриацию, с другой - не уронить свою репутацию в глазах международного сообщества.

Задача чрезвычайно сложная. Мы уже получили порицание от ООН за то, что не предоставляем беженцам никаких социальных гарантий, кроме защиты от депортации. Информация о грубом обращении с приехавшими в Бен Гурионе, о бесконечно меняющихся правилах въезда распространяется в соцсетях и СМИ, вызывая всеобщее осуждение. Объяснения правительства, что мы и так принимаем тысячи, а в перспективе - сотни тысяч репатриантов, не берутся в расчет: мол, алия - это ваше внутреннее дело, для нее у государства есть ресурсы и бюджет. В крайнем случае, ООН поможет деньгами, но Израиль все равно должен выполнять Конвенцию о беженцах, которую сам же подписал. И не мы ли обвиняем весь мир в том, что евреи Европы были брошены на произвол судьбы?

Так должно ли еврейское государство принимать беженцев наравне с остальным миром? Или оно имеет право на свой, отличный от других подход?

У израильского руководства есть веские причины сопротивляться приезду беженцев, но большинство из них нельзя озвучивать на международном уровне. Когда наши министры заводят разговор о демографических проблемах, это только портит впечатление. Люди спасаются от смерти, увозят своих детей из-под бомб, а в Израиле сетуют на рост нееврейского населения. Отсюда один шаг до обвинений в расизме.

И все же это очень важный момент. Демографический баланс и, в частности, его изменение в пользу нееврейской прослойки, сильно влияет на политику. Такие смещения укрепляют положение левых партий и усиливают оппозиционный настрой религиозных кругов. Тот факт, что беженцы - не-граждане не могут голосовать на выборах, не играет большой роли. Само их присутствие порождает общественную дискуссию, заставляет израильтян корректировать свои политические взгляды и в итоге ведет к углублению идейного и политического раскола. С учетом того, что среди нынешних репатриантов из России и Украины тоже много неевреев, проблема только усугубляется. Да, на фоне страшной войны и гибели людей эти соображения отступают даже не на второй, а на десятый план. Однако наше государство само постоянно находится на грани войны, а политика и безопасность слишком тесно взаимосвязаны. Но ООН и международным миротворцам невозможно объяснить, как демографические качели влияют на обороноспособность и само существование Израиля.

Второй момент, в котором не очень удобно признаваться, связан с теми украинцами, которые уже находятся в Израиле по туристическим или рабочим визам. По данным МВД, их около 20 тысяч, не считая нелегалов. Разумеется, этих людей нельзя отправить домой, в зону военных действий, если срок их права на пребывание в Израиле истекает. Власти опасаются, что и эти украинцы, и недавно прибывшие беженцы останутся в Израиле после окончания войны, и заставить их уехать будет невозможно. Это еще одна сторона нашей реальности: депортация нелегалов связана с такими огромными техническими, юридическими, финансовыми сложностями, вызывает столько сопротивления местных правозащитных организаций, что на деле это случается крайне редко, в чем мы успели убедиться на примере инфильтрантов из Африки. Неудивительно, что МВД рассматривает любого въезжающего как потенциального нелегала, который к нам "пришел навеки поселиться". Европа таких проблем не знает: закон есть закон. Тех, кому отказано в пребывании, сажают в самолет и отправляют домой, несмотря на слезы и протесты правозащитников, а сравнительно немногие ушедшие в подполье нелегалы становятся невидимками для государства и никак на него не влияют. У нас же слишком маленькая страна, чтобы закрыть глаза на тысячи находящихся в ней незаконно людей и работников "по-черному", расшатывающих экономические устои. Но сообщить всему миру, что мы стараемся никого не пускать, потому что потом не можем выгнать, просто стыдно.

Третья причина еще более сложная - речь идет о самом характере государства Израиль. Изначально оно создавалось как еврейский национальный дом, по умолчанию закрытый для всех остальных. Немногочисленные исключения только подтверждали правило. Но чем дальше, тем больше Израиль становился "нормальным" государством, о котором мечтал Бен Гурион, то есть таким же, как все. В последние тридцать лет разные правительства многое сделали для того, чтобы нас признали равными остальным цивилизованным странам, - и добились в этом больших успехов. Стоит ли удивляться, что международное сообщество ждет от нас такой же открытости по отношению к беженцам, как у просвещенной Европы, и не принимает по этому поводу никаких возражений?

Разумеется, это создает огромное поле для манипуляций. Мировое общественное мнение лихо выносит за скобки принимаемую Израилем алию (мол, они и так "ваши") и настаивает на расширении квот для украинцев. Между тем, по оценкам экспертов, в Израиль в ближайшее время прибудет от 100 до 200 тысяч олим из Украины и России. Их интеграция потребует миллиардных затрат от экономики, еще не восстановившейся после "короны" и, вероятно, сокращения бюджета в других областях.

Пока правительство планирует принять примерно 5 тысяч беженцев. Эти цифры могут вырасти под воздействием международного сообщества и внутреннего лобби, что породит дополнительные сложности и усиление уже перечисленных проблем. Но вряд ли Израилю удастся отстоять свой особый статус - время для этого совсем неподходящее.

С другой стороны, весь мир стремительно меняется, и еврейское государство, похоже, тоже ждут перемены. Или нет?