Меир Схейвисхурдер - отец пятерых детей. С женой Нехамой они живут в красивом доме в престижном районе Иерусалима. Успешный бизнесмен, владеющий, помимо прочего, недвижимостью, рестораном в аэропорту им. Бен-Гуриона и компанией по выработке газа из бытовых отходов. Даже "корона" не задела его экономических интересов. Но никакие финансовые успехи не могут стереть боль, тлеющую в глубине его души. Двадцать лет назад в результате теракта в столичной пиццерии "Сбарро" Меир потерял родителей - Мордехая и Цирл, двух сестер - 14-летнюю Раю и 2-летнюю Хемду и 4-летнего брата Авраама Ицхака. Из 15 жертв страшного теракта пятеро были членами одной семьи.

- Я всегда говорю, что принадлежу не к обычным семьям, а к тем, что пережили свой Холокост, - делится Меир. - Среди прежних репатриантов было немало тех, кто прибыл из Европы, потеряв там всех родных. Их жизнь в Израиле стала своего рода живым памятником погибшим в Катастрофе. То, что произошло с нашей семьей, можно с полным правом причислить к трагедии Холокоста, и все, чего я достигаю в жизни, - это в память о самых близких мне людях, погибших от рук хладнокровных убийц.

Мордехай Рафаэль Схейвисхурдер репатриировался в 1977 году из Нидерландов, с будущей супругой Цирл-Ади Фридман встретился в Иерусалиме. Вначале они жили в столице, а когда родился первенец Бен-Цион, перебрались в религиозное поселение Нерия, расположенное между Модиин-Илитом и Рамаллой. Здесь у них родилось еще семеро детей. Мордехай работал фармацевтом, Нехама логопедом. Семья была дружной, любила путешествовать и проводить время вместе.

В четверг 9 августа 2001 года, в разгар школьных каникул, семья отправилась с пятью младшими детьми погулять по Иерусалиму. Вскоре после полудня они оказались у знаменитой пиццерии "Сбарро". Хая, которой в то время было 8 лет, вспоминает, что именно она предложила зайти перекусить. Отец хотел пойти в другой ресторан, но Хаю поддержали сестры - им хотелось пиццы. В закусочной было много людей, в основном, семьи с детьми. Когда туда вошел молодой человек с чехлом от гитары, на него никто не обратил внимания. Но вместо музыки он принес смерть. Прозвучал мощный взрыв: в чехле от гитары находилась взрывчатка, гвозди и гайки, чтобы забрать больше жизней.

- Я не помню этого мгновения, только то, что произошло после, - рассказывает Хая. - Лея была ранена относительно легко и сразу же выбежала из ресторана. Я поднялась, увидела вокруг хаос, услышала крики и тоже побежала, но парамедики остановили меня, усадили и облили водой. Меня поместили в машину скорой помощи, и там я увидела брата Авраама Ицхака. Я хотела поговорить с ним, но он не ответил. Меня отвезли в больницу "Бикур холим", сняли обгоревшую одежду, и я увидела, что все тело в ожогах. Спросила о папе и маме, и мне ответили, что их скоро привезут. По пути в операционную я спросила медсестру: "Вы отрежете мне ногу?"

Меир в это время находился в Тель-Авиве. Он уже имел свой бизнес - занимался страхованием ипотечных ссуд для домов в поселениях, куда другие страховые агенты побаивались заезжать.

- Когда это произошло, друг из "скорой помощи", который эвакуировал мою сестру, но не знал, в каком состоянии остальные члены семьи, позвонил моему боссу, и тот сразу отправил меня в Иерусалим, сказав, что там был теракт, и сестра в больнице, - вспоминает Меир. - Я позвонил Бен-Циону, который заканчивал военную службу, сообщил, что еду в Иерусалим, потом попытался найти Шмуэля, который был с друзьями в Цфате, но не смог. Позвонил папе, маме - их телефоны были выключены. Я примчался в больницу "Адасса", но никого из своих не нашел. Моя девушка, на которой я позже женился, проходила национальную службу в больнице "Шаарей-Цедек", и я попросил ее поискать родных там. Ей сообщили, что как раз сейчас оперируют неизвестную 14-летнюю девочку. Я приехал в больницу, но мне не позволили увидеть ее, только спросили, во что она была одета, а я не знал, что сказать. Через некоторое время объявили, что девочка умерла, и разрешили взглянуть на тело для опознания. Это была Рая.

- Потеря пяти членов семьи - это как-то можно вынести?

- На этот вопрос невозможно ответить. Родители моей мамы живут в Нетании, им тоже было трудно справиться с ситуацией. Брат отца за границей, мой брат служит в армии, поэтому приходиться действовать в одиночку, как роботу. Две сестры ранены, бабушка и дедушка смотрят на тебя в надежде понять, как быть. Полтора года я даже не мог почувствовать траур, потому что с момента теракта в голове была только забота о сестрах и борьба с бюрократическими процедурами. Хая полгода пролежала в реабилитационном отделении, и я все ночи провел в ее палате, меняя повязки. Даже в ту ночь, когда нужно было хоронить родных, в похоронной компании мне дали понять, что могил недостаточно. Служащий сказал, что двое младших, сестра и брат, будут похоронены вместе, но сразу же предложил зарезервировать могилу поблизости и запросил за нее десять тысяч шекелей. Я сказал, что возьму одну могилу, выписал чек на десять тысяч и попросил, чтобы на нем написали имя "Хемда Схейвисхурдер". Утром, впрочем, похоронная компания вернула мне чек - видимо, там сообразили, что это слишком даже для них.

- Вы остались с пятью сиротами. Получили социальную помощь?

- Социальная помощь оказалась отвратительной. Во время семидневного траура представители соцобеспечения и "Битуах леуми" прибыли в поселок и заявили, что, к сожалению, нет никакой возможности помочь, поскольку по закону поддержка сирот оказывается только через одного из родителей. Для полных же сирот закона не существует. Оформили меня, брата и бабушку опекунами и - исчезли. Сегодня я смотрю на все это иначе и знаю, что страна должна была решить эту проблему еще в 1950-х, после того как 17 марта 1954 года на крутом серпантине Маале-Акравим в Восточном Негеве группа террористов, проникших из Иордании, атаковала автобус компании "Эгед" и в упор расстреляла всех пассажиров. В этом теракте погибли 11 человек, двое были тяжело ранены, а двое детей - Мири и Хаим Фирстенберг - остались сиротами, потеряв родителей. Десять лет назад мы встретились с семьей Бушкенич - Дани и его братом Эраном, которые потеряли родителей в теракте 1978 года на Прибрежном шоссе: тогда высадившиеся с моря террористы захватив автобус с заложниками, двинулись в Тель-Авиве, расстреливая по пути другие автобусы и машины. Эран рассказал мне об очень сложных ситуациях, с которыми столкнулся в годы сиротства.

Оставшимся в живых сестрам Хае и Лее родителей заменили старший брат Меир и его жена Нехама. После выздоровления девочек все пять членов осиротевшей семьи Схейвисхурдер отправились в Швейцарию к дяде Аврааму, брату покойного отца. Там они смогли немного оправиться от травмы, а спустя два года вернулись в Израиль. Меир и Бен-Цион попытались наладить бизнес погибшего отца - посредничество между крупным швейцарским производителем химикатов и израильской фармацевтической компанией. Согласно договорам, которые заключил с ними Мордехай, он и после выхода на пенсию должен был получать комиссионные за совершенные сделки.

В 2006 году Меир с братом поехали на фармацевтическую выставку в Париж. Название их компании на бейджиках было написано по-английски.

- Внезапно к нам подошел швейцарец со свитой, посмотрел на название и со слезами на глазах спросил: "Вы знаете Моти?", - вспоминает Меир. - Мы ответили: "Конечно, это наш отец". Он отвел нас в сторону и рассказал, что после долгих лет совместной работы отец внезапно пропал, и некому было платить комиссионные. Этот человек пытался выяснить, что произошло, но ему заявили, что не знают...

Братья не без успеха продолжали дело отца.

...Новый удар пришел с неожиданной стороны. В 2011 году в рамках сделки по освобождению Гилада Шалита в числе более тысячи выпущенных из тюрем палестинских террористов были и приговоренные к нескольким пожизненным срокам трое организаторов теракта в "Сбарро", включая Ахлам Тамими, которая подвезла террориста-самоубийцу к пиццерии.

- Это до сих пор причиняет нам душевную боль, - говорит Меир.

- Вам удалось поговорить тогда с Нетаниягу?

- После сделки - нет, но он умный человек и за несколько месяцев до соглашения провел в Кнессете закон о детях-полных сиротах, благодаря которому мы стали, наконец, получать ежемесячное пособие. Я полагаю, Нетаниягу заранее продумал, как смягчить критику со стороны семей, пострадавших в терактах.

К тому времени Хая, оправившаяся от тяжелейших ранений, пошла добровольцем на армейскую службу и однажды была приглашена на прием к президенту. В январе прошлого года она родила в больнице "Шаарей-Цедек" первенца, которого назвала в честь покойного отца - Матан-Рафаэль.

- Сын будет носить частичку его имени, - пояснила Хая. - Рафаэль - это ангел, избавляющий от боли, а Матан, "подарок", - благодарность Всевышнему за дар, который мы получили от него. Мой папа был настоящим ангелом, и я хочу, чтобы мой сын знал: дедушка всегда будет его хранителем.

После теракта мало кто верил, что Хая сумеет вернуться к жизни, но израильские врачи сотворили чудо, поставив девочку на ноги.

- А теперь свершилось еще одно чудо - наш маленький Матан-Рафаэль, - говорит она. - Но я до сих пор не свыклась с мыслью о том, что у меня нет родителей. С годами их отсутствие становится все более ощутимым. А время, как выясняется, не лечит - раны становятся все более болезненными. Вы проходите разные вехи в жизни, а родителей, с которыми хотели бы поделиться своими заботами, тревогами и радостями, нет. И это я чувствую особенно остро теперь, когда сама стала матерью, а травма от того страшного события дает знать о себе по сей день. Еще перед призывом в армию у меня случился первый припадок эпилепсии, с тех пор я страдаю от этой болезни. Врачи говорят, что, вероятно, это последствия травм, но чиновники не хотят признавать меня жертвой враждебных действий, признают обычным инвалидом. Мы обратились за помощью для ребенка, потому что муж работает, а у меня бывают судороги, и однажды, когда это произошло в очередной раз, мой четырехмесячный Рафаэль упал и ударился головкой. Слава Богу, все обошлось, но нам требуется помощь. И ночью я сплю неспокойно - снятся кошмары. Снится теракт, и я просыпаюсь с головной болью. Выработались привычки: идя по улице, я смотрю, чтобы никто не шел позади, а прежде чем зайти в трамвай, оглядываюсь вокруг - нет ли рядом подозрительного человека. И все же я стараюсь не думать о грустном, ведь у меня есть маленькое счастье по имени Матан-Рафаэль.

Сестра Хаи - Лея тоже вышла замуж и назвала первенца Рои - в память о погибшей сестре Рае.

Источник: Маарив

Перевел Яков Зубарев