Не каждый день на страницах «Глобуса» признаю свои ошибки. На этой неделе я делаю это с удовольствием. Встреча с министром абсорбции Софой Ландвер сломала все стереотипы моего представления об этом ведомстве. Нынешний министр не виновата - уж больно отвратителен был опыт ее последних предшественников.

Неловко плохо говорить о покойных, но министр абсорбции в правительстве Ольмерта, Зеэв Бойм, воспринимал эту должность как болезненное понижение своего статуса. Во время обстрелов ракетами «Хизбаллы» многие наши читатели – жители Севера жаловались на отсутствие информации на русском языке. Я позвонил министру и попросил, чтобы его работники детально доводили указания Службы тыла до олим. Министр мне ответил, что Служба тыла имеет русскоязычных работников, и пусть обращаются туда в чрезвычайных ситуациях. Доверяй, но проверяй – мы перезвонили по указанному номеру и наткнулись на автоответчик. Никто не был готов беседовать с семьей пенсионеров, оставшихся на 4 этаже где-то под Хайфой. Я еще раз перезвонил Бойму, и тот ответствовал, что проблемы теперь не существует, так как он выступил на радио РЭКА, и теперь все репатрианты знают, как себя вести.

Еще один министр абсорбции, Ципи Ливни, держала у Ольмерта в разное время так много портфелей, что это напоминало количество сумок в женском гардеробе. Не похоже, что ридикюль министерства абсорбции был у элегантной Ципи любимым, хотя она на встречах с русскоязычной прессой всегда о нем вспоминает. Сокращение бюджета министерства она вспоминать не любит. А впрочем, министерство как министерство, если не писать на визитке, какое. Канцелярия есть, водитель, охранник, служебный автомобиль – и на том спасибо.

В отличие от многих своих предшественников, Софа Ландвер видит в этой должности свое главное предназначение. Да она и не ведет себя гордо по-министерски. У нее хорошая память, и она не забывает своих первых лет в стране, когда жила с мужем-стоматологом, безвременно ушедшим три года назад, и с дочерью в крохотной квартирке на 20 квадратных метрах. Вот потому-то она регулярно навещает центры абсорбции, хостели, микбац-диюры, заходит в квартиры, чтобы самой убедиться, как живут люди. Живут по большей части трудно, и это обстоятельство укрепляет ее решение продолжить работу на этой трудной и неблагодарной должности. Не слишком распространяясь о своих баталиях с министерством финансов, Институтом национального страхования, Сохнутом, Софа Ландвер борется за бюджет самого небогатого министерства, занимается трудоустройством и учебой олим. Она полна сочувствия и, по рассказам сотрудников, нередко тайком проливает слезы, видя черствость бюрократической машины. Будучи по натуре улыбчивой, мягкой и доброй, она превращается в воительницу, когда сталкивается с несправедливостью, и готова идти до конца. В отговорки Минфина об отсутствии денег верить категорически отказывается. Если не помогает, то напрямую обращается к премьеру, а уж сесть на мозжечок собственному лидеру партии, Авигдору Либерману, заставить его давить и лоббировать там, где можно, и вовсе не составляет труда. И Либерман угрожает правительственным кризисом, отказывается поддержать премьера, как это случилось с рекомендациями комиссии Трахтенберга, пока не получили 4000 единиц жилья, не добились социального жилья для работающих обоих членов семьи независимо от количества детей, не получили льготы для солдат ЦАХАЛа. В Израиле хорошие дела делаются только под давлением, и это Софа Ландвер давно понимает. Благодаря ее влиянию бюджет министерства, наконец, вырос, и были выплачены все долги организациям-подрядчикам министерства, а в бюджете прописываются отдельной строкой расходы на репатриацию.

Сейчас Софа отвоевала деньги на ремонт 500 квартир. Отдельная ее забота – проект КАМЕА и ученые-олим. У этих специалистов большие проблемы с регистрацией своих изобретений, по понятным причинам им трудно на израильском рынке. Понимая высочайший потенциал нашей молодежи, Софа боролась за оплату обучения репатриантов на подготовительных отделениях университетов. Источник финансирования удалось сохранить.

Вопреки противникам этой идеи, министр ведет активную работу по возвращению уехавших израильтян. Она не называет их презрительно «йордим» и не читает нотаций, но напирает на новые возможности и льготы. Эти деньги, считает госпожа Ландвер, окупятся с лихвой, и в подтверждение рассказала мне о благодарственных письмах людей, которые вернулись после встреч с нею в Бостоне, Лондоне и других местах.

А что же алия? – спрашиваю.

Идет. В прошлом году репатриировались 19 тысяч, 60% из них - из России. Только в Москве репатриация возросла на 40%. Особенно ценно, что это в основном молодые люди.

Мы заговорили на больную для Софы тему – о строительстве долгожданной больницы в Ашдоде. Ей до сих пор кажется, что если бы в тот день, когда муж почувствовал себя плохо, его вовремя доставили в больницу, и если бы эта больница в Ашдоде была, он был бы жив.

В ее канцелярии висит лозунг: «Больнице в Ашдоде быть!» Сейчас проект находится на последней стадии согласования, земля выделена, в конкурсе, что приятно, победила «Асута», и это должно обеспечить высокий уровень медицинских услуг.

Я спросил госпожу Ландвер, хотела бы она возглавить министерство «потяжелее». Она ответила, что тяжелее и важнее ее работы нет.