"Бывший президент Израиля Шимон Перес мечтал о новом Ближнем Востоке, как о мирном и успешном регионе. В действительности сейчас мы можем видеть иной Ближний Восток, совсем не такой, каким его представлял Перес".

Так пишет в статье, подготовленной к открытию 17 февраля Валдайской конференция по Ближнему Востоку, Цви Маген, один из ведущих экспертов Института исследований в сфере национальной безопасности Израиля.

По его мнению, одним из ключевых факторов новой ситуации стало изменение главных игроков. Если в прошлом в регионе доминировали арабские страны, сегодня тон задают неарабские государства, такие как Иран, Турция и Израиль. Наряду с ними дополнительным региональным субъектом стал исламизм.

Отсюда вытекает острая конфронтация за региональную гегемонию между тремя факторами – арабским миром, неарабскими государствами и исламистским движением.

В прошлом, отмечает Маген, арабские государства играли более активную роль в регионе, благодаря концепции панарабизма. В тех обстоятельствах неарабские государства – Турция, Иран и Израиль – казались второстепенными субъектами, погруженными в свои проблемы. Однако развитие событий привело к тому, что арабские государства потеряли свои лидирующие позиции.

Как полагает Маген, "общая причина упадка арабских государств состоит в том, что они не смогли успешно модернизироваться… Арабы остаются крупнейшей этнической группой в регионе, но ни одно арабское государство в настоящее время не является ведущей силой".

В этих обстоятельствах, после беспрерывной "арабской весны", арабские общества снова оказались расколоты между суннитами и шиитами. Вакуум, возникший вследствие слабости арабов, был заполнен неарабскими государствами региона – Ираном, Турцией и, в меньшей степени, Израилем.

Маген анализирует роль Ирана и Турции в регионе, показывая причины их стремления к лидерству. Ключевое значение в обоих случаях играет идеология. Шиитский Иран стремится к достижению региональной гегемонии путем экспорта идеи исламской революции. В нынешнем агрессивном поведении Турции, кроме разочарования в отношении ЕС и курдской угрозы, "ключевую роль играет нео-османизм, подогреваемый исламистскими тенденциями".

Исламистский фактор, отмечает эксперт, резко возрос, когда несколько десятилетий назад арабский национализм был побежден. Эту идеологическую пустоту заполнила исламская политика, которая пытается сделать "ислам ключевым маркером коллективной идентичности".

Однако усилия исламистов не привели к решающим успехам как из-за сопротивления региональных игроков, так и вследствие вмешательства мировых держав, как в случае с "Исламским государством".

Что касается Израиля, как одного из неарабских государств на Ближнем Востоке, то Маген отмечает интересную метаморфозу. Ранее Израиль поддерживал дружеские отношения как раз с Ираном и Турцией. Однако в настоящее время "эти бывшие друзья Израиля стали его противниками, в то время как отношения с арабским миром изменились".

Десятилетия назад арабо-израильский конфликт был ядром региональной политики, Израиль был изолирован и практически все арабские государства рассматривались, как вероятный противник. Но с тех пор Израиль заключил мир с некоторыми ключевыми арабскими государствами – Египтом и Иорданией – и у него появились общие интересы с другими странами региона, особенно со странами Персидского залива.

Эти страны беспокоятся по поводу возможного вывода американских войск и замыслов Тегерана. На сегодня Израиль является главной военной силой в регионе, противостоящей иранской угрозе.

Еще один принципиальный фактор, действующий на Ближнем Востоке, указывает Цви Маген – влияние сверхдержав. По мнению бывшего посла в России, присутствие Москвы в Сирии направлено на то, чтобы утвердить ее позицию, как влиятельного игрока на Ближнем Востоке.

В то же время на данном этапе Россия и США, активно противостоя друг другу, "погрязли в региональном болоте". Они пытаются дать ответ на региональные вызовы, особенно в вопросах внешней политики Ирана и его ядерных амбиций, но пока выхода не видно.

Маген делает вывод, что "таким образом, текущая ситуация на Ближнем Востоке вывела неарабские государства на более предпочтительные позиции по сравнению с арабскими. Это произошло главным образом потому, что арабские государства не смогли в полном объеме осуществить процесс модернизации. Тенденция исламизации в регионе также нанесла вред и вызвала межэтнические конфликты". Но парадоксальным образом, одним из ее побочных результатов стало относительное смягчение арабо-израильского конфликта.

В заключение Цви Маген ставит вопрос о дальнейшем поведении арабских и неарабских государств региона. На его взгляд, только если поведение государств на мировой арене изменится, "может произойти положительный сдвиг".

Добавим со своей стороны, что книга Переса "Новый Ближний Восток" вышла в свет почти тридцать лет назад, в 1993 году, на волне соглашений Осло. Ее главной идеей был мирный Ближний Восток, который, объединив интеллектуальную мощь Израиля и гигантские ресурсы арабского мира благодаря общему рынку, станет новым геоэкономическим полюсом мира, равномощным Евросоюзу.

Но этот прогноз не оправдался. Лишь две арабские страны, Египет и Иордания, смогли выполнить условия мирных соглашений с Израилем и во многом поэтому остаются островками стабильности в арабском мире. Те же, кто шел в авангарде вооруженной борьбы с Израилем, погрузились в гражданские войны и хаос. Это касается в первую очередь Сирии, Ирака и палестинцев. Но и многие другие арабские страны региона тоже находятся в кризисе.

Обострив точку зрения Цви Магена, можно утверждать, что фактически отказ арабских лидеров от мира с Израилем привел их к откату на второстепенные роли и экзистенциальному кризису. Спустя тридцать лет, им представилась возможность заключить новое мирное соглашение - "сделку века".

Сегодня этот план получил поддержку также со стороны ряда крупных арабских государств. Здесь видится ключевой также и роль России. В 90-х годах одним из главных факторов успеха соглашения Осло стала его поддержка и со стороны России (вернее, отсутствие сопротивления с ее стороны). Могут ли сверхдержавы и другие страны региона дать Ближнему Востоку новый шанс стать Новым Ближним Востоком?