"Если же не прогоните от себя жителей этой земли, то оставшиеся из них будут тернами для глаз ваших и иглами для боков ваших, и будут теснить вас на земле, в которой вы будете жить" (Числа, 33:55)

Убийство генерала Касема Сулеймани, одного из самых влиятельных и могущественных людей в Иране и профессионального террориста, вызвало огромный резонанс во всем мире. Однако следует ожидать, что разговоры о «внесудебной расправе» долгими не будут: во-первых, террористы и их главари полуофициально считаются вне закона, во-вторых, США и прежде не церемонились со своими открытыми врагами.

А что говорит по этому поводу ТАНАХ: как было принято поступать с врагами в еврейской истории?

Самый известный пример – это, конечно, книга Йехошуа бин Нуна. В ней однозначно высказывается требование изгнать или уничтожить всех филистимлян, средиземноморский народ, практиковавший человеческие жертвоприношения – в противном случае Израилю обещаны от них всевозможные бедствия. Понятия «гуманизм» тогда еще не существовало, и действовал принцип «легче избавиться, чем договориться».

Столетиями позже, во времена, предшествующие началу правления царя Давида, был предложен необычайно интересный способ сведения счетов с врагами: поединок один на один. Именно в таком поединке Давид сразил филистимлянского воина Голиафа с помощью пращи. Но зачем нужен был этот поединок? Все очень просто – чтобы не проливать лишней крови, а решить исход войны в поединке двух воинов из разных станов. Здесь уже усматривается некая попытка договориться или, во всяком случае, уменьшить число потерь с обеих сторон.

Ифтах из Гилаада, знаменитый первосвященник эпохи Судей, пошел еще дальше: перед битвой с теми же филистимлянами он пытался решить исход дела миром, отправив филистимлянскому царю несколько писем. Однако на предложение мира последовал отказ, и война все равно началась. Так что эта история, если рассматривать ее с точки зрения нравоучения, может свидетельствовать скорее о том, что не со всеми можно договориться, и порой от врага проще избавиться.

Другая легендарная история, воплощенная на полотнах многих живописцев, повествует о еврейке Йехудит и вражеском полководце Олоферне (который по рангу вполне сравним с Сулеймани). Молодая женщина, чей родной город осадили ассирийцы, отправилась в стан Олоферна. Там она очаровала и опоила полководца, отрубила ему голову его же мечом и принесла в свой город. Голову вывесили на крепостных воротах и, увидев это, ассирийцы в ужасе бежали.

Не меньший героизм проявила другая храбрая еврейка – Яэль. Она тоже опоила военачальника ханаанского царя Сисару, а когда он уснул, взяла кол от шатра и молотком вогнала прямо в висок спящего врага с такой силой, что пригвоздила его к земле. После этого неприятельское войско разбежалось.

А есть ли в ТАНАХе положительные примеры, когда принималось решение договориться с врагом, не избавляясь от него? Есть, хотя их мало и, как правило, все они заканчивались плохо.

Авшалом, сын царя Давида, поднял восстание против отца, но был прощен им и вернулся во дворец. Несмотря на это, переждав какое-то время, он снова поднял восстание. Когда исход битвы уже решался в пользу Давида, царь и на сей раз приказал пощадить мятежного сына, но тот после разгрома его отряда пустился в бегство и люди Давида убили его.

Похожая история связана с другим сыном Давида, Адонией – он тоже собирался свергнуть отца, чтобы занять трон и убить Шломо (Соломона), наследника и своего единокровного брата. Когда в Иерусалиме Шломо был помазан на царство, народ признал его, и Адония понял, что его дело проиграно: он нашел убежище в храме, где его нельзя было убить. Шломо простил брата, но после смерти Давида Адония, не оставляя надежды занять трон, сделал попытку жениться на наложнице Давида, чтобы укрепить свои права на корону. Шломо расценил это, как попытку мятежа, и Адония был казнен.

История ликвидации врагов и политических противников в человеческой истории в целом и в истории Ближнего Востока, в частности, насчитывает тысячелетия. Но, несмотря на зримый «налет цивилизации» и гуманистическую доктрину, на примере событий последнего времени мы видим, что в случае необходимости и угрозы своей безопасности правительства по-прежнему предпочитают ликвидацию – попыткам найти компромисс или суду с прокурорами и адвокатами.

В этом смысле Новый Ближний Восток мало чем отличается от Старого.