Наступивший год будет очень важным для Израиля в противостоянии Ирану, который продолжает укрепляться в Сирии и развивать ядерную программу. Будет ли подписана новая ядерная сделка?

Подполковник Ш. работает стратегическим экспертом в исследовательском отделе военной разведки, где он служит с 1998 года. В прошлом он изучал причастность Ясера Арафата к террору смертников, потом занимался военными угрозами «Хизбаллы» и был офицером разведки при начальнике оперативного отдела в генштабе.

Он много преподавал и вырастил уже целое поколение офицеров разведки, которые работают в исследовательском отделе. В 2016 году был назначен на ключевую должность: начальник иранского отдела. На протяжении более трех лет к нему поступает самая секретная информация об Иране и его лидерах.

В иранском отделе много сотрудников. Один занимается центрифугами, другой - Касемом Сулеймани, третий - терроризмом на Ближнем Востоке, четвертый – проблемой повышения точности иранских ракет. Из огромного океана информации им надо выбрать самое главное, чтобы передать наверх начальнику разведки, и далее по командной цепочке  вплоть до премьер-министра.

Подполковник Ш. начал курировать иранское направление после подписания ядерной сделки между Ираном и Западом. В Иран потекли десятки миллиардов долларов в обмен на весьма эфемерные уступки и обязательства, которые Израиль считал недостаточными. Бывший начальник генштаба Гади Айзенкот увидел в этом возможность и рекомендовал перебросить ресурсы с иранского направления на улучшение подготовки сухопутных войск и другие задачи ЦАХАЛа. Но Ближний Восток не останавливался ни на минуту.

«Помимо ядерной, возникли и другие угрозы. Мы постоянно говорим о них. Командир спецназа «Аль-Кудс» Касем Сулеймани, повышение точности ракет, террористическая активность в регионе. Мы первыми увидели, что в Сирии сегодня рождается что-то новое, - говорит подполковник. - Мы начали бить тревогу. Государство Израиль приняло этот вызов  и мы начали искать решения и принимать активные действия. Это заслуга нашего исследовательского отдела».

- Вы говорите об укреплении иранцев на территории Сирии?

«Да. Наши специалисты заметили эту тенденцию летом 2017 года. Мы создали отдельное подразделение, которое стало заниматься только этим вопросом в нашем исследовательском отделе».

- Каким был Иран, когда вы вступили в должность?

«Иран - страна, полная противоречий. Каждый раз вы сталкиваетесь со всевозможными данными, которые помогают понять всю сложность вопроса. Например, электротехнический факультет университета Шариф считается одним из лучших в мире. В соседних арабских странах нет ничего подобного. Есть статистика, что половина выпускников этого вуза покидают Иран, потому что не хотят там жить. Тому, у кого есть профессиональный сертификат от конкурентоспособного места, нечего делать в такой стране. Такая двойственность. С  одной стороны, страна с исключительными возможностями. Очень впечатляющая военная отрасль, технологические разработки. С другой стороны, народ этой страны стонет под жестоким гнетом. Они праздновали 40-летие исламской революции, провели массовые мероприятия и вывели на улицы миллионы людей. Вот только на помпезных снимках отсутствует одна важная деталь – там где-то обязательно есть  будка, в которой бесплатно выдавали питу с начинкой. Ради бесплатной еды эти толпы и собирались, а вовсе не потому, что радовались празднику».

По словам подполковника Ш., «иранский народ не в восторге от того, что происходит в стране. Но они приспособились к такой жизни. Главное - не высовываться и надеяться, что пронесет. Им плохо. Безработица и инфляция по-прежнему колоссальные, не говоря о санкциях. Некоторые думают, что в Иране все было отлично, а затем Трамп ввел санкции, и все рухнуло. Нет. Иран был очень беден и до этого. На это пытался опираться Рухани, когда продвигал идею ядерной сделки с Западом в надежде на перемены к лучшему. Он пытался получить деньги от Запада на нужды страны, чтобы хоть немного улучшить экономику. Но система прогнила до основания. Существуют различные оценки по этому поводу, но, скажем, от 30 до 60 процентов иранской экономики находится сегодня в руках "Корпуса стражей исламской революции" (КСИР). Это неэффективная экономическая модель».

- У них есть пять обменных курсов валюты...

«Это тоже часть распада. И глубокая коррупция. Мы всегда следим с большим вниманием за тем или иным коррупционным скандалом в Израиле, но это просто детские игры по сравнению с иранскими пропорциями коррупции. Вся система прогнила и они никак с этим не борются. Нет в Иране борьбы с коррупцией. Конечно, время от времени ловят за руку того или иного министра или замминистра, это становится достоянием гласности, этому придают вид борьбы с коррупцией. На самом деле, это сведение счетов между различными мафиозными группировками во власти. Одна мафия сдает другую. А в политике борьбы с коррупцией не существует. Это все личное. Иранская политика очень странная. Это придворная политика разных вельмож, между которыми нет глубоких идеологических разногласий».

- В каком состоянии находится сегодня иранская армия и КСИР?

«Всем ясно, что если будет война между Ираном и США, американцы одержат решительную победу. Иран Америке не противник. Но иранцы преуспели в развитии потенциала прокси-войн. Мы знаем это не понаслышке. Например, «Хизбалла». Это - удары исподтишка руками военных группировок, официально не имеющих отношения к Ирану, и из-за живого щита мирного населения. То же самое относится и к ирано-американским отношениям. Конечно, иранцы строят разные ракетные системы, ПВО, морскую защиту, чтобы попытаться противостоять угрозе США. В конце концов, Иран - огромная страна с очень большой армией. КСИР и регулярная армия. У них есть определенные достижения, но это не то, что может противостоять Соединенным Штатам».

- Несмотря ни на что, иранский режим выживает...

«У них очень сильные механизмы подавления. Ополчение «Басидж» - низший уровень. Это - миллионы людей. Это ополчение КСИР, которое призовут под ружье в случае необходимости. В 2009 году мы видели, как они ломали кости демонстрантам. Это механизмы устрашения. Сегодня самая горячая история в Иране - девушка, которая пыталась попасть на футбольный стадион (ее зовут Сахар Ходаяри, и она болельщица футбольного клуба «Эстегляль»). Когда ее схватили и приговорили к тюремному заключению, она подожгла себя. Это степень вмешательства режима в гражданскую жизнь. Но сегодня мы видим множество внутренних процессов. Дома все женщины снимают хиджабы, пьют спиртное, устраивают вечеринки, но на улицах царит страх. Девушка, которая вышла на улицу, надела хиджаб на палку и стала размахивать им в воздухе, совершила сумасшедший смелый поступок, и это вызывает уважение общества».

- Трамп призывал народ Ирана восстать, но, видимо, чего-то не хватает?

«Я не даю советы Трампу, и, уж конечно, не через СМИ. Я не знаю, как свергнуть этот режим. У меня нет ответа на вопрос, потому что я действительно не знаю, когда взорвутся 80 миллионов человек. Когда разочарование и недовольство достигнут критического уровня. Это еще зависит от того, насколько режим будет готов менять свою политику, и в какой момент Хаменеи почувствует, что теряет контроль».

Подполковник Ш. считает, что «экономическое давление должно подтолкнуть Хаменеи к дилемме. Может ли он продолжать нынешнюю политику или лучше отказаться от каких-то ее компонентов? От чего можно отказаться? Госсекретарь США Майк Помпео выразил это очень четко: 12 пунктов. Я думаю, что в этом суть. Давайте не забывать, что Хаменеи - фанатик, очень решительный человек с очень сильной идеологией. Он встает утром и рассказывает сам себе такую историю: «Я пропущу сегодня завтрак, чтобы сэкономить на еде. Значит, и мой народ съест на один завтрак меньше, и так мы сведем концы с концами». Я думаю, задача свободного мира состоит в том, чтобы убедить его, что это не сработает. Он должен изменить путь».

- Как может измениться иранский курс?

«Не могу сказать. Когда иранский спортсмен должен был встретиться с израильским спортсменом, - это было в 2011, 2015 и 2019 годах - все происходило по одинаковому сценарию. Это не связано с прессингом американских санкций. Хаменеи не намерен отказываться от своих амбиций. Означает ли это, что мы далеки от цели? Означает ли это, что нужно продолжать санкции? Сложный вопрос, на который нет однозначного ответа.

- Сообщалось, что Хаменеи при смерти…

«Я не хочу попасть в эту ловушку, - сказал Ш. – Понятно, что он когда-нибудь умрет. Я готов подписаться под этим утверждением от имени всей разведки.

Я не врач, и не верю оценкам врачей. Они могут ошибиться, даже когда ты рядом, и они щупают тебе пульс. А что говорить о человеке, который находится за 1500 км? Я вижу, как он произносит речи, выступает публично. Может ли случиться, что он умрет завтра утром? Да. Бывает со всеми», - говорит Ш.

- Идут ли в Иране разговоры о том, что будет после Хаменеи?

«В Иране об этом много говорят. Здесь тоже я не сообщу вам сенсационные новости. Потому что у меня нет ответа. Я вижу, что при дворе Хаменеи идет интенсивная борьба. Все понимают, что он ведет обратный отсчет. Каждый пытается улучшить свои позиции, неважно, когда это случится, завтра или через пять лет. Следует также помнить, что здесь есть центральный игрок под названием КСИР. В Иране есть орган под названием «Экспертный совет». 88 парней, которые должны собраться и избрать преемника духовного лидера. Вопрос в том, что будет происходить за пределами зала заседаний. И какие ребята с «калашниковыми» будут ходить по залу, чтобы помочь всем принять правильное решение».

- Почему все-таки за эти годы взгляды Хаменеи стали более радикальными?

«Он забаррикадировался у власти. Уничтожил всех конкурентов. Превратил КСИР в свою личную гвардию. Построил личную лояльность к себе всей системы. Разделял и властвовал. Перессорил всех друг с другом. Он - великий политик. Когда он умрет, вся система придет в состояние перестройки. Значит ли это, что иранская политика изменится? Пока рано говорить. Я бы на это не рассчитывал».

- Динамика отношений между Хаменеи, Роухани и Касемом Сулеймани очень интересна...

«Касем Сулеймани стал таким могущественным, потому что он выражает взгляды и мировоззрение Хаменеи (в отличие от президента Ирана, прагматика и реформатора Рухани). Есть самое радикальное течение, которое выступает за активный экспорт исламской революции в другие страны. Это - течение Сулеймани. Но есть более прагматичное течение, которое говорит: если мы будем продолжать в том же духе, мы потеряем народную поддержку. Это - Рухани. В апреле 2021 года он покинет президентский пост и будут президентские выборы. Возможно, президентом будет кто-то другой. Каждые восемь лет президент меняется, меняется и повестка дня. Сравните, например, Махмуда Ахмадинежада с Рухани. Потому, согласно этому анализу, в 2021 году мы вновь увидим президента от консервативного лагеря. Кто это будет? Не знаю. Это только статистика. Сначала это был Рафсанджани. Затем реформатор Хатами, после этого был консерватор Ахмадинежад, а реакцией на Ахмадинежада стал умеренный Рухани».

- Что будет с ядерной программой?

«Мы представили нашему политическому руководству три больших сценария.

Первый сценарий заключается в том, что мы находимся в состоянии постепенной эскалации. Это эволюция. На Иран давят санкции, в ответ они начинают ядерную активность, обстреливают саудовские танкеры и нефтяной терминал. Этот процесс может занять очень много времени. Иранцы не заинтересованы в открытой войне, которая настроит против них все международное сообщество. Поэтому они будут делать все постепенно.

Второй сценарий – вся эта лавочка взрывается. Согласно СМИ, Трамп был уже в пятнадцати минутах до удара по Ирану после того, как сбили беспилотник. Я не знаю, правда это или нет, я могу только догадываться. Но если бы это случилось, мы  оказались бы в гуще военных действий.

Есть и третий сценарий. Это путь переговоров и какого-то соглашения. Тоже не исключаю. Я не могу сообщить вам какие-то новые сведения, но все мы читаем газеты и знаем, о чем идет речь».

Сейчас подполковник Ш. вступает в новую должность в исследовательском отделе – стратегический эксперт. В его подчинении будут работать социологи, эксперты по политологии, международным отношениям и экономике. Его задача – выкристаллизовать качественную разведывательную информацию из информационного океана на фоне увеличения угроз государству Израиль.

«Вы видите, например, тенденцию использования дронов, мультикоптеров - говорит подполковник Ш. об одной из своих новых задач в качестве стратегического эксперта. – Сегодня об этом легко говорить, потому что беспилотники везде. У ХАМАСа, у «Хизбаллы», у ИГ и Сирии. Кто мог рассмотреть эту угрозу три года назад? Это новая тенденция, которая угрожает нам. И это первый этаж того, чем я буду заниматься в новой должности. Мы говорили об Иране, но, кроме него, есть целый мир. В региональную систему входят арабские страны, Турция и сверхдержавы. Кто-то должен помогать тем, кто принимает решения. Понять суть всей региональной системы».

Амир Бухбут, Walla!News