Теология дополнительности

В недельной главе "Экев" записаны парадоксальные слова: "У Господа, Бога твоего, небо и небеса небес, земля и все, что на ней, но только отцов твоих благоволил Господь любить и избрал позднейшее потомство их, вас, из всех народов, как это ныне" (10:12).

Итак, при всем том, что Бог владеет всем, Он отделяет от этого всего малую часть и объявляет ее главной ценностью, в пределе претендующей втянуть в себя "все" остальное, стать дополнительным "всем". От мира, именуемого в своей первичной цельности "тевель", отделяется "святое", отделяется часть, которая противопоставляется не только образовавшемуся в результате этого отделения "будничному", но и всему сущему вообще ("тевель"), образуя с ним некое параллельное бытие. Тем самым, мир удвояется, соотносится с самим собой, множится, сохраняя первичное единство.

Логика этого отделения Израиля удивительным образом перекликается с разработанной в прошлом веке теорией дополнительности. Европейская наука (восходящая к античной диалектике единого и многого) породила две логики: логику Числа, и логику Континуума. Было установлено, что дробный корпускулярный "исчисляемый" мир подчинен одному роду законов; а мир волновой, мир "непрерывный" совершенно другому. Но вдруг оказалось, что имеются объекты, описываемые этими двумя исключающими друг друга логиками, что два, казалось бы, никак не связанных между собой мира на самом деле представляют собой единую двоящуюся реальность! Оказалось, что электрон относится к двум родам объектов. Но это ровно то свойство, которым Создатель надели Израиль, отделив его от всех народов! Так Рамхаль пишет: "Один из глубочайших принципов управления миром - это разделение на Израиль и народы мира. Со стороны человеческой природы они выглядят совершенно одинаковыми, но со стороны Торы они весьма отличаются, и отделены друг от друга как два совершенно разных рода" (Часть 1. гл.4.1).

Итак, Израиль одновременно и включен в человечество, и исключен из него. С одной стороны Израиль подчиняется законам всего человечества, т.е. человечества, с которым он составляет один род, а с другой - законам Торы, которым неподвластно остальное человечество, то есть человечество, с которым Израиль составляет два разных рода. Причем два этих разных рода соответствуют мужскому (народы), и женскому (Израиль) родам!

И тут пришло время отметить еще один аспект иудейского представления о дополнительности - ее диалектика подчинена брачной логике. В Мидраше Берешит Раба говорится, что с тех пор как мир сотворен, "Святой, благословен Он, сидит и сочетает пары: дочь такого-то человека - с этим мужчиной". При этом общепризнанно, что речь идет не только о сочетании брачных пар, хотя и о нем в первую очередь, но о сочетании вообще всех диалектических противоположностей.

В своей книге "Теология дополнительности" (2003) я пишу: "В глазах иудаизма логика дополнительности - это прежде всего логика брачных отношений. Хава была отделена от Адама точно так же, как впоследствии Израиль был отделен от всех прочих народов. В чем же особенность брачной логики? По-видимому, в том, что мужчина в норме представлен одновременно и мужским и женским началом, в то время как женщина только женским. Это особенно хорошо видно на примере открытий в области генетики, сделанных в ХХ-ом веке. Мужские признаки определяются Х и У хромосомами, в то время как женские признаки определяются двойным набором хромосомы Х".

Генетическая аллегория

Собственно говоря, любой признак любого живого существа, начиная ресничками инфузории туфельки и кончая бивнями мамонта, определяется диплоидным (двойным) набором генетического кода. Так что в тех случаях, когда эти признаки не совпадают, какой-то один из генов оказывается доминирующим по отношению к другому. Например, хорошо известно, что ген, отвечающий за черную окраску шерсти, доминирует над геном, отвечающим за белую окраску. Так, если гомозиготный набор генов "АА" определяет черную окраску, а "аа" - белую, то гетерозиготные особи с набором генов "Аа" будут иметь черную окраску.

Между тем наследование пола обладает одним дополнительным нюансом. Гены, отвечающие за женские половые признаки, рецессивны, т.е. они проявляются лишь при двойном наборе женских генов (Х и Х хромосомы). Гены, отвечающие за мужские признаки, всегда доминантны, и сочетание генов, ответственных за мужские и женские признаки, формируют мужскую особь. Но дело в том, что при этом двойной набор мужских генов (У и У хромосомы) нежизнеспособен.

Наследование пола, таким образом, обладает уникальной логикой, отличной от логики наследования цвета волос и вообще любых других признаков. Мужчина всегда содержит в себе и мужское и женское начало, женщина - только женское.

Но той же особенностью отмечено разделение на святое и будничное. Святое исключает примешивание к себе чего-либо будничного; будничное же, напротив, обязательно включает в себя элементы святости (иначе оно превращается в "туму", в нечистое).

Кроме того, брачные отношения характеризуются тем, что единение супругов происходит при полном сохранении их обособленности. Брачный "синтез" радикально отличается от других "классических" синтезов, совершаемых в соответствии с гегелевской логикой, в результате которой на месте двух возникает нечто третье. Например, при соединении двух чистых веществ (скажем, натрия и хлора), образуется третье чистое вещество - поваренная соль. Образовав одно новое чистое вещество, два прежних чистых вещества исчезают. В брачном же "синтезе" супруги сохраняются в качестве изолированных существ, порождая не андрогинов, а лишь таких же как они сами мужчин и женщин".

Впервые я сформулировал этот принцип на примере несостоятельности иудео-христианства. В 1985 году я написал статью, в которой говорилось: "Диалектика взаимоотношений Израиля и Церкви поразительно напоминает уникальную диалектику пола. Христианство и иудаизм не могут быть окончательно приведены к общему основанию, не могут объединиться. Не могут, потому что "общее" уже есть христианство, т.е. христианство уже есть результат именно такого приведения. Но в каком тогда смысле они этого не могут? Только в том смысле, что на днище "иудео-христианского" тигля всегда будет оставаться все тот же "необобщаемый", уникальный, первозданный иудаизм, категорически не допускающий никакого совмещения с христианством, радикально отличающий себя от результатов любого своего "обобщения".

Иначе говоря, сколько бы иудейские принципы ни ассимилировались христианством, собственные принципы последнего доминантны по отношению к иудейским, и "на выходе" община все равно будет признана христианской. Однако такая проникнутая пониманием иудейских ценностей христианская община может вступать уже во "внешний" союз с не приемлющим ее "остаточным" аутентичным иудаизмом. И на таких условиях Церковь и Израиль могут заключить судьбоносный для них обоих союз, очевидно носящий брачный характер".

Эта теория о том, что взаимоотношения Израиля с человечеством имеет брачную логику, при всей ее стройности, страдала, между тем, одним недостатком - спекулятивностью. Теория эта не подкреплялась ни пасуками ТАНАХа, ни изречениями еврейских мудрецов. Я не слышал, чтобы, во-первых, вообще кто-то противопоставлял святое и будничное как мужское и женское, а во-вторых, не было уверенности, что такое сопоставление - будь оно кем-то сделано - связало бы святое именно с женским началом. Ведь священство, казалось бы, мужская миссия.

Как известно, Стандартная модель элементарных частиц предполагала существование одной частицы (без которой свет не мог бы превратиться в вещество), за глаза прозванной "бозоном Хиггса". Только обнаружение этой частицы могло бы подтвердить используемую всем научным миром теорию. Когда в 2012 году такая частица наконец была обнаружена, ученые вздохнули с облегчением.

Не так давно нечто подобное пережил и я, обнаружив текст Магараля, подтверждающий брачную логику взаимоотношений Израиля и человечества. Магараль комментирует слова Талмуда, в которых говорится о признаках трех ночных страж. "И вот знак: Первая стража - кричит осел, Вторая - лают псы, Третья стража - Младенец сосет материнскую грудь и шепчется женщина с мужем своим" (Брахот 2.а).

Магараль пишет: "Ночь - это галут. Как ночь разделена на три части, так и галут разделен на три части, и разделение это полностью соответствует трем стражам ночи. Так в самом начале галута Израиль находился под тяжким игом, и как на осла, на него возлагали тяжкую ношу. Такова первая часть галута. Во второй части галута подвергался Израиль уничтожению, и это соответствует лаю пса. В третьей части галута ему не угрожает уничтожение, и народы обращаются с ним, как обращается муж с женой своей. Ибо народы именуются мужьями (владыками) Израиля в галуте, как сказано: "Господи, Боже наш, владыки, кроме Тебя, властвовали над нами" (Иешайя 26:13). И как, если мужу не нравится жена его, он изгоняет ее, так и народы, когда Израиль не нравится им, изгоняют его. И такова суть третьей части галута, о ней сказано: "третья стража - жена шепчется с мужем своим" ("Нецах Исраэль" 18).

Упоминание об "изгнании" ("разводе") поначалу может сбить с толку, может показаться переворачивающим смысл притчи с ног на голову. Если Магараль говорит о шепчущихся ночью муже и жене, то причем тут развод? Все станет на свои места, если мы осознаем, что это делается для уточнения того, кто в этой (гендерной) ситуации мужчина, а кто - женщина. Не сделай Магараль соответствующего разъяснения, многие бы заключили, что Израиль соответствует мужу, а народы - жене.

Итак, образ "гонимых евреев" привлекается Магаралем для прояснения языка притчи, а не для выявления ее внутренней сути. Суть же состоит в том, что конце времен "жена шепчется (а вовсе не разводится) с мужем своим". Суть в том, что в пору завершения галута Израиль и народы вступают в приличествующие им брачные отношения.