Обращение лидера ПНА/ООП М. Аббаса (Абу-Мазена) о повышении статуса до государства-члена ООН было 28 сентября с.г. передано в экспертную комиссию Совета Безопасности, что можно считать вполне рутинным бюрократическим шагом. Интереснее другой момент: поборники одностороннего признания палестинского государства в так называемых границах 1967 года через Организацию Объединенных Наций в обход переговоров с Израилем предпочитают не заострять общественного внимания на весьма существенном факте. А именно, что глава ПНА М. Аббас, предъявляя эту заявку от имени всего палестинского народа, делает это не только в противоречии с «соглашениями Осло» и своими полномочиями, которые формально уже истекли, но и вразрез с фактическим положением дел. Ибо он в лучшем случае представляет арабское население Западного берега р. Иордан (в отношении чего у многих тоже есть обоснованные сомнения), но отнюдь не территориально отделенных жителей сектора Газа, власть в котором с июля 2007 г. реально принадлежит радикальной исламистской организации ХАМАС.

Военно-политический фон событий

ХАМАС, в принципе не признающий право Израиля на существование в каком бы то ни было статусе и границах, и созданный ею режим радикальных исламистов в Газе никуда не делись. Лидеры ХАМАСа, о которых несколько «подзабыли» на фоне дипломатической и газетной дискуссии вокруг заявки лидеров ФАТХа/ООП/ПНА, немедленно напомнили о себе. Глава правительства ХАМАСа в Газе Исмаил Хания раскритиковал выступление Махмуда Аббаса на Генассамблее ООН за «готовность вести переговоры с сионистами и удовлетвориться частью палестинской земли, вместо того чтобы вести вооруженную борьбу за всю территорию Палестины [от Иордана до Средиземного моря]». А затем эти сентенции были подкреплены двумя ракетами «Кассам», которые вечером 27 сентября разорвались на территории одного из районов Западного Негева.

Поскольку пострадавших, к счастью, не было — одна из ракет повредила линию электропередачи, вторая разорвалась на открытой местности, — далее все пошло по заведенному ритуалу. Израильское руководство привычно возложило ответственность за произошедшее на руководство ХАМАСа в Газе, не вдаваясь особо в детали, кто именно — боевики самого ХАМАСа или одного из еще более радикальных исламистских движений, которых якобы «не контролирует» правительство Хании, — непосредственно причастен к очередной диверсии. Ответный шаг был предпринят в точном соответствии с объявленной нынешним правительством Израиля политикой «пропорциональной реакции на каждую вылазку террористов». В ночь на 30 сентября ВВС ЦАХАЛа (Армии обороны Израиля) разбомбили несколько строений в центральной части сектора Газа, которые в сообщении армейской пресс-службы были названы «базой боевого крыла ХАМАСа "Бригады Изеддина аль-Кассама"». Поскольку было зафиксировано точное поражение цели, но данных о жертвах не поступало, можно с высокой степенью вероятности предположить, что приказ об атаке был дан не ранее, чем командование армии убедилось в том, что в этих строениях нет «гражданских лиц». В последующие несколько дней ВВС ЦАХАЛа наносили удары по целям в секторе Газа, уничтожая звенья ракетчиков и предотвращая тем самым очередной обстрел израильской территории.

Информация обо всех этих событиях несколько часов держалась в верхних строчках информагентств, довольно скоро уступив место в новостных сводках иным сюжетам, явно свидетельствуя о том, что тема постепенно ушла на периферию общественного внимания. Это, однако, нельзя сказать об отношении к данному вопросу военно-политического руководства Израиля, которое после короткого «антракта», связанного с противостоянием дипломатическому демаршу ПНА, вернулось к традиционной повестке дня, включая поиск ответа на все тот же сакраментальный вопрос: что следует делать с возникшим в Газе криминально-террористическим анклавом.

Израильским политикам и военным, среди прочего, сегодня крайне важно оценить релевантность стратегии, которую правительства страны проводили в отношении режима ХАМАСа после осуществленного в августе 2005 г. одностороннего вывода из сектора Газа баз ЦАХАЛа и разрушения созданных там еврейских поселений.

Эта стратегия, ставшая практическим воплощением возникшей в левых политических кругах Израиля и адаптированной в 2003 г. тогдашним премьер-министром Израиля Ариэлем Шароном линии на одностороннее размежевание с палестинскими арабами, базировалась на определенной мировоззренческой концепции. Последняя предполагала, что приняв как данность болезненную, затратную и вызвавшую глубокий раскол в обществе эвакуацию еврейских поселенческих блоков из Газы, израильтяне, несмотря на все издержки ситуации, в массе своей не заинтересованы более в прямом физическом, военном и тем более административно-хозяйственном присутствии в секторе. Поэтому основой подхода по отношению к установившемуся после ухода израильтян в Газе режиму радикальных исламистов стала так называемая политика сдерживания. На практике она представляла собой комбинацию пропорционального, то есть весьма осторожного, силового реагирования на террористические вылазки из сектора с шагами по ограниченному экономическому давлению на правительство ХАМАСа в Газе (тем не менее сопровождавшегося продолжением израильских поставок туда продовольствия, воды, электроэнергии, горючего, денежной наличности и товаров гуманитарного назначения).

Эта линия, призванная, в идеале, принудить лидеров террористических группировок в Газе сделать выбор в пользу своего рода долгосрочного режима неофициального «мирного сосуществования» между Израилем и «Хамасстаном», подобно отношениям, существующим между Израилем и Сирией, дала весьма ограниченный результат. Окопавшиеся в секторе террористические группировки не раз переходили установленную руководством Израиля «красную черту», что вынуждало его прибегать к более масштабным антитеррористическим операциям, в свою очередь вынуждая исламистов просить о прекращении огня и возвращении к прежнему состоянию «неформального перемирия». Первая операция, под кодовым названием «Летние дожди», прошла в июне–ноябре 2006 г. Второй, несравненно более мощной, стал «Литой свинец» (декабрь 2008 – январь 2009 г.). Третья операция такого рода стала ответом на осуществленный 18 августа с.г. боевиками действующих в Газе террористических группировок масштабный теракт в районе Эйлата и интенсивный ракетно-минометный обстрел городов и поселков израильского юга, включая Беэр-Шеву, Ашкелон и Ашдод.

Со своей стороны, ВВС ЦАХАЛа провели ряд успешных операций возмездия, уничтожив с воздуха большинство звеньев ракетчиков, а также места концентрации и штабы оперативных группировок боевых подразделений террористов, их тренировочные базы, склады и мастерские вооружений, разрушили ряд туннелей, используемых для контрабанды оружия в Газу с Синайского полуострова. Тем не менее, вопреки ожиданиям, до масштабной наземной операции по модели «Литого свинца» дело не дошло. Это в свою очередь стало весомым доказательством отсутствия у правительства Израиля, как и в прошлые разы, желания осуществить — как того требовало, судя по опросам, абсолютное большинство граждан страны — полный демонтаж режима ХАМАСа в секторе Газа.

Возможные причины этого решения политического руководства страны были подробно разобраны нами в предыдущей статье на эту тему и сводятся к двум циркулирующим в экспертном сообществе пунктам.

Во-первых, масштабная операция в секторе неизбежно потребовала бы ее перенесения на находящийся под египетским суверенитетом север Синайского полуострова, который, будучи буквально напичкан складами оружия и иными объектами террористической инфраструктуры, фактически стал «задним двором» исламистского террористического режима в секторе. Израиль же слишком озабочен стабильностью нынешнего «революционного» правительства в Египте, в случае падения которого сохранение Кемп-Дэвидского мирного договора между двумя странами может оказаться под угрозой, чтобы делать достоянием гласности факт почти полной потери Каиром контроля над Синайским полуостровом вообще и его границей с Израилем и Газой, в частности. И потому предпочитает подождать, пока египетское правительство само наведет хотя бы минимальный порядок в этой своей провинции.

Второй популярной версией было стремление руководства Израиля не ввязываться в длительную сухопутную военную операцию в секторе без соответствующей дипломатической подготовки кампании. Это может быть чревато новой делегитимизацией Израиля, особенно неприятной для него в контексте усилий по противодействию стремлению ПНА провести через ООН требование о признании независимого палестинского государства вне контекста переговоров с Израилем и на неприемлемых для него условиях.

Возможные сценарии

Как нам уже приходилось отмечать, обе эти вполне резонные версии более относятся к политической тактике, чем к ответу на все тот же вопрос: как решить — если не «раз и навсегда», то «всерьез и надолго» — проблемы, проистекающие из наличия в Газе террористического анклава радикальных исламистов. В том, что тянуть с решением этой проблемы невозможно, ни у кого уже сомнений нет. Боевое крыло ХАМАСа и других террористических организаций в значительной степени восстановило свои сильно расстроенные операцией «Литой свинец» (к сожалению многих израильтян, не доведенной до конца) ряды, а в сектор нескончаемым потоком идет разнообразное, в том числе ранее не имевшееся там, оружие.

Существенная часть этого потока берет начало в Ливии, где горы оказавшегося «бесхозным» в ходе гражданской войны оружия попали в руки исламистских и прочих террористических структур и массово переправляются через практически неохраняемую границу с Египтом, потом на Синай и оттуда в Газу. Причем египтяне, несмотря на несколько «показательных операций», предпринимают даже меньше усилий, чем ранее предпринимало правительство Мубарака, по прекращению этих поставок. Недавняя информация, распространенная пресс-службой правительства Израиля, о том, что в руки ХАМАСа попали ранее находившиеся в Ливии противовоздушные и противотанковые ракеты, в том числе ПЗРК «Стрела-2», отражает, судя по всему, лишь видимую часть айсберга. (Всего, по оценкам НАТО, за время военного противостояния в Ливии с армейских складов было похищено порядка 10 тысяч таких комплексов.)

Кроме того, Газа превращается в одно из крупнейших в мире «охраняемых убежищ» для членов ранее запрещенных «Братьев-мусульман» и активистов других радикальных исламских движений и филиалов международных террористических сетей. (Многие из которых оказались на свободе после того как массовые выступления привели к падению ряда «прозападных» арабских режимов).

Поэтому выбор израильским правительством стратегической линии в отношении «Хамасстана» явно перешел из долгосрочных в категорию оперативных решений. Обсуждаемые сегодня в этой связи в военно-политическом, дипломатическом, информационном и экспертном сообществах идеи мало отличаются от сценариев, циркулировавших в этих кругах все последние годы, разница — существенная! — имеется лишь в акцентах.

К числу наименее реалистичных сценариев, видимо, сегодня следует отнести некогда популярную в левой части израильского политического спектра идею решения проблемы ХАМАСа и Газы в контексте урегулирования отношений между Израилем и Палестинской национальной администрацией (ПНА). Причем некоторые из израильских «левых» были даже готовы «купить» предложенную в свое время Абу-Мазеном схему — «вывести ХАМАС за скобки» и вести переговоры не с ПНА, а с ООП — организацией, с которой Израиль, собственно, и подписывал «соглашения Осло». Сторонники этой идеи строили свои расчеты на том, что промежуточное, а затем постоянное соглашение с этой организацией на основе «принципов Осло» создаст динамику, в которую будут втянуты и исламские радикалы из движения ХАМАС. А та в свою очередь приведет к его «нормализации», даже если официально лидеры ХАМАСа будут заявлять о том, что они все еще не готовы признать Израиль и ранее заключенные с ним ООП соглашения. Очевидно, что все эти идеи в свете последних событий выглядят наименее реалистичными, чем когда бы то ни было.

Большинству израильтян, причастных к принятию решений, сегодня очевидна бесперспективность поиска единой линии по отношению к ПНА в свете ее окончательного распада на «Фатхленд» на Западном берегу и «Хамасстан» в Газе и необходимость выстраивания самостоятельной политики по отношению к каждому из них. Оставим пока в стороне тему выработки нового, после демарша ПНА в ООН, формата отношений с доменом Абу-Мазена на Западном берегу р. Иордан (перспективы договоренности с которым, по мнению большинства израильских экспертов, в современной ситуации «стремятся к нулю»). Что же касается «Хамассана» в Газе, то речь в данном случае идет о четырех возможных стратегических альтернативах.

Наименьшее число сторонников сегодня имеет все еще циркулирующая в ультралевых кругах Израиля идея признать и установить официальные контакты с правительством ХАМАСа и вступить с ним в переговоры без предварительных условий. То есть без согласия исламистов на ультимативные требования международного сообщества — признание Израиля и всех ранее заключенных израильско-палестинских соглашений и отказ от террористической деятельности. Есть крайне немного шансов на то, что представители этого лагеря, которые сегодня находятся «в глубокой» (как МЕРЕЦ) или даже «несистемной» (как лидеры ряда израильских арабских партий) оппозиции, получат доступ к реализации национальной стратегии в обозримом будущем. Поэтому их концепция на сегодняшний день носит сугубо отвлеченный характер.

Больше шансов на переход в оперативную плоскость у двух других сценариев, связанных с силовым демонтажем режима радикальных исламистов в Газе. Согласно первому — «зачистить и остаться», — ЦАХАЛу следует провести в секторе широкомасштабную военную операцию, физически ликвидировав там все действующие террористические организации, равно как и условия для их восстановления в будущем. А правительство Израиля в свою очередь должно обеспечить этот процесс восстановлением долгосрочного прямого административного контроля над Газой. Сторонники этого сценария, которых особенно много в аналитических кругах, близких к правому флангу крупнейших коалиционных партий Ликуд и НДИ, а также правооппозиционного блока «Национальное единство», отдают себе отчет в его возможных дипломатических последствиях. И потому полагают желательным заручиться официальным или неформальным согласием США, а также «ближневосточной четверки посредников» и/или «умеренных арабских режимов». Но при этом они считают, что и при отсутствии такого понимания позитивный эффект для экономики и безопасности Израиля от реализации предлагаемого ими сценария значительно перекроет дипломатические издержки.

Второй сценарий — «зачистить и уйти» — предполагает, как и в первом случае, силовое уничтожение в Газе военной и «гражданской» инфраструктуры местных и международных террористических сетей. Израилю при этом не следует формально вновь оккупировать Газу, а следует передать ее, после завершения необходимых антитеррористических мероприятий, «ответственной внешней силе» (возможно, оставив под контролем ЦАХАЛа «филадельфийский коридор» вдоль границы с Египтом и зоны безопасности на севере и западе сектора). Мнения о возможных кандидатах на роль этой силы расходятся. Понятно, что менее всего в этом смысле подходит администрация в Рамалле. Это потребует от Абу-Мазена административно-силовых ресурсов, которых он не имеет и ни от кого не получит, если не примет израильскую схему урегулирования палестино-израильского конфликта в целом, на что у него сегодня нет политической воли и вряд ли она появится в будущем.

Не больше шансов и на то, что в этой функции, как многие надеялись в прошлом, сможет или захочет выступить Египет. Нынешнее «революционное правительство» Египта маршала Мохаммеда Тантауи почти не справляется, как было показано выше, с контролем над стратегически важными для него районами малонаселенного Синайского полуострова, тем более сомнительна его способность взять под контроль ситуацию в перенаселенном секторе Газа. Даже если египтяне и пойдут на этот вариант (например, в ответ на «предложения, от которых нельзя отказаться»), он потребует массированного египетского военного присутствия на Синае и, следовательно, пересмотра Кемп-Дэвидского мирного договора между Израилем и Египтом. А это уже кардинально меняет стратегическое положение в регионе, что закономерно вызывает резкое возражение израильских военных и многих политиков. Наконец, весь этот проект будет совсем уже контрпродуктивным для Израиля в случае, если «переходное» военное правительство Египта рано или поздно уступит власть не «светским националистам» или коалиционному правительству, худо-бедно заинтересованному сохранить с Израилем прежние отношения «холодного мира», а радикальным исламистам, например, египетским «Братьям-мусульманам», филиалом которых и является ХАМАС.

Коль скоро «египетский вариант» возвращения Газы к ситуации до войны 1967 г. не выглядит перспективным, на поверхности в качестве возможной альтернативы вновь появился так называемый чеченский вариант. Последний, как и во всех предыдущих силовых сценариях, предполагает израильскую зачистку Газы с последующей передачей контроля и власти в секторе предварительно найденным там местным партнерам, с которыми можно будет иметь дело. Выбор в этом смысле, надо сказать, весьма небогатый. Ибо речь, учитывая структуру местного общества, может идти о лидерах семейно-общинных кланов, вождях «осевших» в Газе бедуинских племен либо шейхах мусульманских сект и местных филиалов исламских духовных орденов (тарикатов). Проблема заключается в том, что как многие структурные подразделения ХАМАСа, так и ряд других военизированных групп в секторе являются не чем иным, как боевыми фракциями вышеуказанных родоплеменных и религиозных сообществ, часть из которых придерживаются еще более радикальных, чем «Братья-мусульмане» салафитских версий ислама и нередко связаны с «Аль-Каидой». (Наиболее известный пример такого рода — «Армия ислама», она же «Бригады джихада» — военизированное крыло клана Дугмуш).

Сложно предположить, что Израиль может не только по моральным, но и по практическим соображениям пойти на долгосрочное партнерство с какой-то из этих сил, даже в случае заинтересованности этих последних. Потому есть и те, кто предлагает не ограничивать арабским миром поиск субъекта, который был бы в состоянии как взять на себя управление сектором и решение его социально-экономических проблем, так и предложить эффективный механизм его демилитаризации и твердых мер безопасности. Так, в последнее время в экспертных кругах стали говорить о возможности еще раз взвесить старую идею нынешнего главы МИДа Израиля Авигдора Либермана о привлечении на эту роль, соответственно, Евросоюза и НАТО, «уговорить» которых будет тоже совсем не просто.

Экзамен ХАМАСа

Четвертой из предлагаемых стратегий является тоже достаточно старая идея управления кризисом в Газе без управления Газой. Этот подход, которым в последний период своего существования руководствовалось прежнее правительство Эхуда Ольмерта – Ципи Ливни, активно критиковал, будучи лидером оппозиции, нынешний премьер-министр Биньямин Нетаниягу, который сегодня, не исключено, готов взвесить его «модернизированный вариант». Речь идет о сочетании более эффективных, чем ранее, методов экономического, политического и дипломатического давления на правительство ХАМАСа в Газе с проведением, в нужных случаях, интенсивных ограниченных операций и точечных ликвидаций лидеров террористов. Данный подход, с одной стороны, позволяет отказаться как от «правой», так и от «ультралевой» стратегий, то есть не оккупировать вновь Газу, но и не вести с ХАМАСом прямых переговоров на его условиях. И он же, с другой стороны, оставляя правительство ХАМАСа ответственным за ситуацию в секторе, делает его «легитимным объектом возмездия» в случае перехода террористами неофициально установленной, но от этого не менее четко очерченной «красной черты».

Реализация такого сценария зависит сегодня в большей степени от ХАМАСа, чем от израильского руководства. То есть от наличия у правительства Хании желания в намного большей степени, чем ранее, придерживаться по сути навязанных ему правил игры и его реальной способности достаточно жестко контролировать многочисленные боевые фракции упомянутых выше общинно-родовых и этноконфессиональных сообществ Газы.

Схема, которой лидеры ХАМАСа придерживались примерно до конца лета 2009 г., базировалась на, так сказать, конкурентном сотрудничестве (несмотря на разногласия и даже нередкие боевые столкновения) с соперничающими с ним террористическими организациями. Этот порядок вполне отвечал цели правительства Исмаила Хании создать в глазах Запада иллюзию о ХАМАСе как о единственной силе, способной после эпохи войны «всех против всех» вернуть порядок и безопасность на улицы Газы. ХАМАС мог позволить себе предпринять некоторые действия, направленные на формирование имиджа сравнительно умеренной структуры, с которой силы, заинтересованные в том, чтобы не допустить гуманитарной катастрофы в секторе, могут иметь дело. А это — шаг к фактической легитимации правительства Хании, ибо «если разговаривают — значит признают». Это никак не мешало ХАМАСу продолжать боевую активность под вывеской своих конкурентов-союзников из «Исламского джихада», Комитетов народного сопротивления, Народного фронта освобождения Палестины, Демократического фронта освобождения Палестины и т.д., оставаясь, таким образом, в глазах палестинских арабов организацией, которая, несмотря на внешнее давление, «не поступилась идеологическими принципами».

В основе этой схемы лежали предоставленные ХАМАСом его партнерам своего рода гарантии безопасности, исходившие из представления о том, что ЦАХАЛ в любом случае не пойдет на широкомасштабную зачистку сектора. Ибо она, как считалось, потребует многонедельного, а то и многомесячного штурма расположенных в густонаселенных кварталах эшелонированных укрепрайонов, занятых примерно 10 тысячами боевиков террористических структур. Причем на протяжении всего этого времени на города и поселки израильского юга будут сыпаться сотни, если не тысячи ракет. Жертвы среди гражданского населения, которое террористы будут широко использовать в качестве «живого щита», будут чудовищными. Соответственно, моральные и дипломатические издержки для Израиля — колоссальными, а неизмеримо меньшие (по понятиям ХАМАСа — просто ничтожные) потери израильтян создадут совершенно невыносимую ситуацию в глазах израильского общественного мнения, которое немедленно потребует от своего руководства остановить операцию.

Все эти представления не выдержали испытания практикой. Вопреки расчетам лидеров ХАМАСа, зимой 2008/09 г. правительство Ольмерта дало указание ЦАХАЛу провести в секторе масштабную операцию «Литой свинец». Военная инфраструктура ХАМАСа и прочих террористических фракций развалилась очень быстро, причем массовых жертв не причастного к боевым организациям гражданского населения удалось избежать (поток дезинформации в арабских и ряде мировых СМИ по этому поводу не имел ни малейшего отношения к реальности). Далее, потери среди военнослужащих ЦАХАЛа и гражданского населения Израиля были несопоставимо ниже самых оптимистичных прогнозов, а общество демонстрировало стойкость, полную поддержку действий армии и понимание ситуации. Иными словами, операция оказалась высокоэффективной в военном отношении и была остановлена «за двадцать минут» до полного уничтожения ХАМАСа по сугубо политическим причинам. Тем не менее она ознаменовала собой стремление израильского военно-политического руководства к установлению фундаментально новых правил игры. Эта тенденция уже после прихода к власти в марте 2009 г. правительства Биньямина Нетаниягу была подкреплена концепцией «нулевой толерантности» (то есть немедленного и «диспропорционального» реагирования) на каждую вылазку боевиков из Газы, примером чего была июльская антитеррористическая операция ВВС Израиля.

Итак, сегодня лидерам ХАМАСа уже должно быть ясно, что релевантность их старой поведенческой модели нынешним условиям находится под большим вопросом. Тем более что альтернативные ресурсы — попытки получить «зонтик безопасности», договорившись о «перемирии» с Абу-Мазеном, или задействовать агентуру ХАМАСа в среде израильских арабов и европейских «правозащитников», устроивших несколько шумных, но малоэффективных антиизраильских провокаций (типа заплывов «газских флотилий»), были крайне незначительны и быстро себя исчерпали. Однако является ли это для вождей ХАМАСа ультимативной причиной принять предлагаемую им новую (точнее, модернизированную старую) поведенческую схему?

С одной стороны, команда Хании демонстрирует некоторую готовность к этому. В частности, движение ХАМАС отвергло причастность к августовскому теракту возле Эйлата, его боевики были последними, кто начал запускать ракеты по израильской территории, и первыми, кто прекратил огонь. А лидеры ХАМАСа почти смирились на этом этапе со статусом «дежурных мальчиков для битья» и даже предпринимали определенные попытки убедить остальные вооруженные палестинские группировки прекратить ракетные обстрелы израильского юга. (Сопровождая, разумеется, эти шаги звонкими исламистскими лозунгами и цветистыми угрозами в адрес Израиля). Согласно сообщениям египетских СМИ, лидеры ХАМАСа также якобы достигли договоренности с Египтом, который попал в сложную ситуацию, вызванную неоднократными попытками взорвать трубопровод, поставляющий природный газ в Иорданию и Израиль, и другими актами саботажа на Синайском полуострове. Если верить этим данным, выработанное соглашение предполагает активную совместную работу властей Египта и ХАМАСа по предотвращению контрабанды вооружений в сектор Газа. Эта же договоренность, по тем же источникам, уже позволила силам безопасности Египта ужесточить контроль над границей в районе КПП Рафиах и подготовить операцию по уничтожению части контрабандных тоннелей, соединяющих сектор с Синайским полуостровом.

С другой стороны, лидеры ХАМАСа не могут не понимать, что их фактическое согласие на предлагаемый Израилем режим отношений и поддержание этого режима в стратегической перспективе может нанести урон авторитету их движения, лишив его статуса патриотической альтернативы соглашателям из ФАТХ/ООП. Соответственно, такой шаг обессмыслил бы претензии лидеров ХАМАСа на монопольную власть в секторе, не говоря уже о резком снижении в этом случае ценности группировки в глазах ее иранских и прочих внешних спонсоров. Неслучайно «Исламский джихад», Комитеты народного сопротивления и прочие организации уже довольно давно демонстрируют свое желание стать основными партнерами Тегерана вместо «недостаточно антиизраильского», как они утверждают, ХАМАСа.

Упущенные шансы — новые возможности?

Что же касается руководства самого Израиля, то с его точки зрения способность ХАМАСа, не переходя зафиксированные ЦАХАЛом «красные линии», контролировать ситуацию в секторе Газа будет критерием принятия на вооружение модели «управления кризисом в Газе без управления Газой» в среднесрочной, а возможно, и долгосрочной перспективе. Хотя бы потому, что это освобождает его время и внимание, необходимые для действий на других «фронтах». Очевидно, тем не менее, что большинство израильтян ждут от своего правительства иного: полного демонтажа хамасовского режима в Газе и ликвидации «южного фронта». Всем понятно, что единственный реальный способ достичь этой цели заключается в проведении масштабной и окончательной зачистки сектора Газа по образцу осуществленной в 2002 г. ЦАХАЛом операции «Защитная стена», радикально подорвавшей инфраструктуру террора на Западном берегу реки Иордан.

Израильское руководство долгое время не решалось на подобный шаг, и не военные соображения были тому первопричиной. Главными были политические факторы: противоречивое наследие инициированного в 90-х гг. левым лагерем процесса ближневосточного урегулирования, а также последствия стратегии одностороннего размежевания с палестинскими арабами, под флагом которой была проведена серьезная реструктуризация властно-собственнических структур в Израиле. Радикальный силовой сценарий вполне способен создать динамику, ставящую последнюю точку на уже исчерпавшей себя, по мнению многих в Израиле, концепции Осло. А с ней — на политических карьерах немалого числа израильских политиков из разных фракций политического спектра.

Односторонний демарш ПНА в ООН, по мнению многих экспертов, вполне способен запустить механизм окончательного демонтажа «Норвежских соглашений», причем по палестинской инициативе. И если это так, то прежних политических самоограничений вроде бы уже нет, и дело только в обеспечении необходимых дипломатических условий и надежного информационного фона. Вещь непростая и весьма ресурсоемкая, но при наличии политической воли не являющаяся для Израиля и его союзников из категории невозможных. Однако пока непонятно, насколько израильское правительство готово воспользоваться этим новым шансом.

Владимир (Зеэв) Ханин