Президент Израиля Реувен Ривлин принял участие в торжественной церемонии, посвященной 75-летию операции по спасению датскими рыбаками евреев, жителей этой страны, переправленных в соседнюю Швецию. Но что на самом деле произошло в Дании осенью 1943 года?

Выступая в копенгагенской Большой синагоге, Ривлин говорил об исключительном характере этой операции и об особых отношениях между еврейской общиной и датским народом: "Вторая мировая война подвергла эти отношения тяжелому испытанию. Здесь, в Дании, солидарность и человечность возобладали над равнодушием. Датчане не остались в стороне, и благодаря их усилиям была спасена большая часть евреев".

Президент Израиля также заявил, что большинство датчан противостояли расизму и антисемитизму, и что спасение еврейской общины Дании было выражением их морали и чувства общей судьбы со своими собратьями-евреями.

История о беззаветном мужестве датских рыбаков получила авторитетное научное обоснование, когда к 20-летию той операции вышла в свет монография Лени Яхил "The Jews of Denmark Duringthe Holocaust". Спустя несколько лет, в 1969-м, появилась ее же работа "Спасение еврейства Дании: тест на демократию".

Работа Яхил надолго стала настольным пособием для интересующихся вопросом о спасении евреев Дании. Яхил противопоставляла поведение датчан жителям других европейских стран и утверждала, что евреи были спасены благодаря особому, свободолюбивому характеру датчан, их высоким моральным качествам, их приверженности свободе и демократии. В дальнейшем ее подход стал более взвешенным, но идеализированный взгляд на события 1943 года еще долго главенствовал в общественном мнении, особенно в США и Израиле. Ну и, конечно, в самой Дании.

Одним из первых подкапываться под мифологизированную историю спасения датских евреев стал профессор Петер Наннестад из Орхусского университета в Дании. Его исследование обнаружило, что за провоз евреев датские рыбаки требовали огромные деньги. Но мнение профессора было - в Израиле, во всяком случае, - непопулярным, чуть ли не маргинальным. И оставалось таким, как минимум, до июля 2001 года, когда послом Израиля в Дании был назначен Карми Гилон, бывший глава Шабака.

Датчане обвинили Гилона в пытках палестинских заключенных и потребовали от своего правительства не принимать его в качестве посла. В Израиле поднялась буря возмущения, и вот тогда датчанам припомнили все: и сказочку про короля, якобы, в знак протеста надевшего желтую звезду (в сказочке этой, похоже, повинен автор знаменитого "Эксодуса" Леон Юрис); и отказ датского правительства принять еврейских беженцев из Германии после захвата власти Гитлером; и, конечно, вымогательство денег у несчастных евреев, пытавшихся спастись в Швеции.

В августе того же года Том Сегев опубликовал в "ХаАрец" статью "Пожалуйста, обходите Данию стороной", после которой полускептический, полупрезрительный взгляд на датчан стал чуть ли не общим местом.

Точку в этом вопросе поставил Майкл Могенсен, историк из Орхусского университета, в 2003 году, к 60-летию спасательной операции опубликовавший исследование "October 1943 - The Rescue of the Danish Jews" (в рамках книги "Дания и Холокост").

Хотя Дания и была "мирно" оккупирована немцами еще в апреле 1940 года, вплоть до лета 1943-го страна фактически функционировала как независимое государство. Страной управляли король, правительство и парламент. По-прежнему функционировали суды и административные органы. Свой независимый статус сохранили даже армия и полиция.

Дания поставляла немцам огромное количество промышленной и сельскохозяйственной продукции. Такое положение дел устраивало обе стороны. И евреи жили в Дании, по-прежнему, как равные среди равных, не испытывая никаких гонений и притеснений.

Ситуация изменилась летом 1943 года, после того, как Германия потерпела поражение в битве на Курской дуге. Это сражение оказалось переломным, и датчанам стало ясно, что поражение Германии в войне неизбежно. Начались акции саботажа. По всей стране прокатились забастовки. Были даже случаи нападения на германских военнослужащих, и 29 августа Вермахт взял всю власть в свои руки, а из Берлина поступил приказ вплотную заняться евреями Дании.

Евреи, до тех пор в массе своей не делавшие попыток эмигрировать из страны, стали искать пути ухода. Немецкая администрация в Копенгагене им в этом некотором образом даже способствовала. О запланированной операции по поимке евреев в ночь с 1 на 2 октября по инициативе самих же немцев вскоре стало известно всем, и она, естественно, провалилась - немцы почти никого не застали дома.

Причин индифферентного отношения немцев в Дании к "окончательному решению еврейского вопроса" было несколько. Во-первых, высшие чины еще не теряли надежду восстановить сотрудничество с датчанами и вернуться к прежнему режиму: многочисленные немецкие чиновники в Дании прекрасно себя чувствовали и опасались перевода в куда менее комфортные места. Во-вторых, немцы полагали, что главное - очистить Данию от евреев, а охотой за головами можно заняться и позже. К тому же, Вермахт - и командование сухопутными силами, и военно-морской флот - считал охоту на евреев недостойным армии занятием, которое подрывает ее репутацию и отвлекает от гораздо более важных задач. Поэтому на бегство евреев в Швецию немецкие власти в Дании смотрели сквозь пальцы.

Что же касается датчан, то, насколько можно судить, главным все же было их бескорыстное желание помочь своим попавшим в беду соотечественникам. Без массовой поддержки населения и местных властей такая операция была бы попросту невозможна.

Были тут, конечно, замешаны - главным образом это касается рыбаков, - и корыстные мотивы. Требуемые деньги за перевоз были подчас слишком уж велики. Это признают и участники датского движения сопротивления, которые и были главными организаторами спасательной операции.

Один из цитируемых Могенсеном активистов движения пишет об этом так: "К сожалению, многие датские шкиперы воспользовались возможностью заработать деньги самым безвкусным образом. Вначале плата за перевоз была приемлемой, но затем началась "золотая лихорадка". Состоятельные люди были вынуждены платить многие тысячи крон за каждого члена семьи. Но потом желающих поживиться стало так много, что цены упали. Кроме того, иногда люди имели дело не непосредственно с рыбаками, а с посредниками, и те исчезали со всеми деньгами".

В первые дни право пересечь Зунд было зарезервировано за состоятельными людьми. Те, у кого денег не хватало, были вынуждены прятаться и ждать подходящей возможности. Когда спрос достиг максимума, за перевоз одного человека рыбаки требовали 2.000 крон. Затем цена упала до 1.000 крон, а потом и до 500 (средняя почасовая зарплата профессионального рабочего составляла примерно 2 кроны).

В конечном счете, переправлены были все. Примерно половину денег собрали участники движения Сопротивления. Львиную долю этих денег получили владельцы рыбачьих шхун, платили также береговой охране и водителям, доставлявшим людей на берег пролива.

Рыбаки рассматривали эту плату как своего рода страховку от имущественных рисков и как компенсацию своим семьям на случай, если они будут схвачены немцами во время переправы. Зунд в то время был усеян минами, а некоторые рыбаки боялись, что шведские власти конфискуют их шхуны сразу после того, как они причалят к берегу. Ну и, наконец, они принимали в расчет стоимость горючего и потерянные заработки. Все это конечно - в дополнение к стремлению поживиться, хотя у кого-то в то же время были и соображения гуманитарного порядка.

Альтруизм, без сомнения, руководил многими людьми, которые предоставляли помощь совершенно безвозмездно. Были среди них и рыбаки. Но доминировало мнение, что евреи должны платить. Могенсен отмечает, что когда спрос достиг пика, большинство евреев платили за свою переправку в Швецию суммы, эквивалентные зарплате за полтора года…

Так что правда оказалась примерно посередине Зундского пролива, но все же ближе к шведскому берегу. Шведы, кстати, достойны отдельного памятника - если бы не их содействие и готовность принять беженцев, никакой операции вообще не было бы.