Неизбежные вопросы

Вера в приход Машиаха, как известно, является неотчуждаемой составляющей иудаизма. Рамбам обнаруживает указания на его приход не только у пророков, но уже в самой Торе, в частности в следующих словах из недельной главы "Ницавим": "Хотя бы был заброшен ты на край неба, и оттуда соберет тебя Господь, Бог твой, и оттуда возьмет тебя; И приведет тебя Господь, Бог твой, в землю, которою владели отцы твои, и будешь ты владеть ею". (Дварим 30: 4-6)

"Эти недвусмысленные слова Торы включают в себе все, что сказано пророками о Машиахе", - заключает Рамбам в "Гилхот малахим" (11). Рамбам объявил упование на приход Избавителя одним из 13 пунктов символа еврейской веры: "Я верю полной верой в приход Машиаха и я буду каждый день ждать его прихода, как бы долго ни длилось ожидание". А приведенному разъяснению слов Торы Рамбам предпосылает следующее утверждение: "В грядущие дни придет царь Машиах, восстановит династию Давида, отстроит Храм и соберет народ Израиля, рассеянный по свету. В его дни снова вступят в силу все законы, действовавшие в прошлом: будут приносить жертвы, соблюдать субботний и юбилейный годы в соответствии с написанным в Торе. Всякий, кто не верит в него или не ожидает его прихода, отвергает не только предсказания пророков, но слова самой Торы".

Дело, как видим, не шуточное: чтобы оставаться евреем, верить в приход Машиаха вроде бы совершенно необходимо. Между тем вера эта представляет немалое испытание для здравого смысла. Возьмем хотя бы утверждение, что "в его дни снова вступят в силу все законы, действовавшие в прошлом". Ведь эти слова понимаются в религиозном мире вполне буквально. Значит ли это, что на сей раз история не повторится в виде фарса? Но как можно подчинить "религиозному диктату" всю страну, весьма ценящую демократию? Кто может убедить израильтян распустить Кнессет и учредить Сангедрин, на состав которого (как ныне на состав БаГаЦа) они никак не смогут влиять? Почему, наконец, правление Машиаха должно оказаться более удачным и справедливым, чем какое-либо другое? Что в нем такого необычного, если по Рамбаму оно как раз самое обычное?

В самом деле, в Йеменском послании, посвященном разоблачению местного лжемессии, Рамбам в следующих словах описывает качества и возможности Избавителя: "Его достоинство превысит достоинство пророков и будет еще более досточтимо — за исключением Моше рабэйну, да осенит его мир". Но ведь если Машиах не превосходит своими качествами Моше (правление которого сопровождалось множеством кризисов и открытых бунтов!), то почему мессианское правление окажется успешным и безмятежным? Более того, даже если бы Машиах превзошел Моше какими-то качествами, он бы все равно остался человеком со всеми своими человеческими возможностями. Взглянем лишь на одну сторону стоящих перед ним проблем – управленческую. Для реализации своих планов Машиаху необходим управленческий аппарат, причем аппарат, как мы понимаем, чудесным образом некоррумпируемый, и это при отсутствии какого-либо демократического контроля над властью (неизвестного среди "законов, действовавших в прошлом"). Можно ли, сменив светскую бюрократию на "своих людей" (в черных или вязаных кипах), как-то реально изменить ситуацию, да еще к лучшему?

То, что Машиах достигнет своих целей прямолинейными полицейскими мерами, вроде бы никто не считает. Того, что люди вдруг радикально изменятся, так же всерьез никто не ожидает. Может быть, он исхитрится править как-то через голову чиновников, судий и полиции? То есть станет править каким-то чудесным образом? Но тот же Рамбам ясно предупредил, что чудес не будет: "Да не подумаешь ты, что Машиах должен творить чудеса, отменять законы природы и воскрешать мертвых, как утверждают глупцы".

Не правильнее ли тогда ожидать, что избавление придет без какого либо человеческого посредничества, как сказано: "Сыны Израиля сказали Господу Пресвятому: Разве Ты не избавил нас уже рукою Моше, рукою Йегошуа, рукою судей и царей? А теперь мы вновь порабощены и пребываем в сраме, будто и нее были избавлены". Ответил им Господь: "Как совершалось ваше избавление рукою плотской, и вожди ваши были людьми, которые сегодня здесь, а завтра – в могиле, так и избавление ваше было временным. Но в будущем Я избавлю вас собственной рукой, и как Я вечен, так и избавление ваше будет вечным" (Мидраш Тегилим 31:2)

В такое избавление еще можно поверить. Но как человек, как "политик" может что-либо радикально в истории изменить, как он может кого-то "избавить", как может искоренить зло? Не является ли вера в приход Мессии просто праматерью всех утопий?

Последние времена

Дело в том, что Машиах - это личность не просто историческая, но еще и эсхатологическая, приход которой совпадает со вступлением мира в финальную историческую фазу. Машиах – это не просто супермен, который, когда бы он ни пришел, все бы перевернул. Машиах – это ключ к замочной скважине вполне определенного времени. Машиах не будет творить чудес, но возможно, технические достижения его эпохи откроют такие фантастические перспективы, что он получит вполне небывалые возможности.

Но главное, слова Рамбама, что "в его дни снова вступят в силу все законы, действовавшие в прошлом", необязательно понимать так, как это стало принято в йешивах средневековья. Команда "CopyPaste" Истории неизвестна. В действительности слова Рамбама, что "в его дни снова вступят в силу все законы, действовавшие в прошлом" вовсе не означают, что следует наплевать на все достижения политической мысли Старого и Нового Света, действующие в настоящем. Напротив, они должны быть использованы. И в этом нет ничего противоречащего "законам прошлого", поскольку иудейские "законы прошлого" никогда не отрицали никаких достижений других народов, в том числе и самых "новых". Рабби Йегуда Галеви (1080 – 1145) пишет: "Члены великого Сангедрина обязаны были иметь познания во всех науках, как истинных, так и порожденных фантазией или основанных на взаимном согласии людей, так что кроме прочего, они знали и магию, и языки. Но чтобы в Сангедрине всегда было семьдесят таких ученых, необходимо распространение наук в народе, тогда, если не станет одного из них, его сможет заменить другой, ему подобный. А это может быть только в том случае, если все знания необходимы для исполнения Торы. Естественные знания помогают исполнять законы, касающиеся земледелия... То же и в отношении науки о небесных сферах и их вращении" (Кузари 2:64).

Иудаизм не отвергает, а напротив, принимает все подлинные достижения, каких бы сфер они не касались, и политика тут не исключение. Те же нестыковки, которые действительно возникают в некоторых пунктах между религиозным и светским мирами, как раз и призван устранить Машиах.

Фатальный раскол

Не секрет, что в отличие от тех наук, от тех внешних культур, изучение которых приветствовал рабби Йегуда Галеви, современная секулярная культура - не вполне внешнее по отношению к еврейскому миру явление. Секулярная культура в значительной мере базируется на ценностях иудаизма, представленных в содержательной, а тем самым в радикально нееврейской форме. И это создает свои трудности. Пока абстрагированные еврейские ценности были упакованы в оболочку чужой религии (христианства), они были как бы помечены, и их очарованию было легко не поддаваться. Но как только европейский мир перевел эти ценности, выражаясь словами просветителей, с языка представления на язык понятия, как только эмульгированные народами еврейские ценности перестали быть помечены чуждой религией и обрели автономную жизнь, еврейство уже не смогло их отвергнуть. Напротив, оно проявило к ним небывалый интерес, заполонив все сферы европейской культуры. В лице своих светских представителей еврейство обрело себя в каком-то совершенно ином и, казалось бы, нееврейском обличии, но само это новое обличие нисколько не сомневалось в своей еврейской аутентичности и подлинности.

С тех пор как начался этот процесс прошло уже почти два с половиной столетия, а эта проблема продолжает стоять на мертвой точке. Сегодня вопрос несовместимости культур светского и религиозного еврейства столь же неразрешен, как и в самом своем истоке, сегодня он также головоломен, как и в момент своего возникновения.

Христианство возводит себя к словам пророка: "Вот, наступают дни, – сказал Господь, – когда с домом Израиля и с домом Йегуды Я заключу новый союз, Не такой союз, какой Я заключил с отцами их в тот день, когда взял их за руку, чтобы вывести их из земли Египетской,.. А такой союз, ... – вложу Я Тору Мою в глубину (души) их, и в сердце их впишу Я его" (Иереем 31:31). Комментируя эти слова, апостол Павел пишет: "Говоря "новый", показал ветхость первого; а ветшающее и стареющее близко к уничтожению." (Евр 8:13). Иудеи лишь смеялись над этим ужастиком. Но в критике просветителей, прибегавших к близкой аргументации, зазвучала своя подлинность. Один из крупных просветителей, возглавивший ассимиляцию германского еврейства и прославившийся под именем Людвига Берне (Лейб Барух) (1785-1837), в тон христианству назвал веру своих предков "египетской мумией, кото­рая только кажется живой, но чье тело не поддается тлению".

Но еврейский религиозный мир отчасти соглашался с этой характеристикой. Так, младший современник Берне рабби Ш.Р.Гирш (1808-1888) в письме, посвященному своей книге "Хорев", писал: "Сегодня нет ничего более темного и запутанного, чем наша религия, поэтому я пытаюсь дать свою трактовку заповедям и стараюсь как можно лучше объяснить их основы. Я знаю, что некоторые набросятся на меня с упреками. Но я не могу и не имею права молчать. Если бы я знал, что кроме меня есть хотя бы один человек, старающийся что-либо изменить, я бы помалкивал. Но я одинок! Вокруг меня старики, получившие в наследство иудаизм в виде забальзамированного покойника. Многим уже надоела постоянная рутина казуистики. Иудаизм превратился в призрак, появление которого вызывает страх. С другой стороны, есть молодые одухотворенные энтузиасты, пытающиеся сделать для евреев все возможное. Опасность в том, что ревностно заботясь о евреях, они в конце концов могут похоронить иудаизм. Так получается потому, что они просто не знакомы с еврейским учением. Иудаизм для них — разбитое корыто, призрачная тень ужасного прошлого, элементарная глупость. Ах, если бы я мог указать рукой новый путь и все бы последовали за мной!"

Германские евреи отшатнулись от иудаизма не только потому, что видели в нем забальзамированный труп, но и потому, что нашли ему замену, нашли в европейской культуре очищенное просвещением еврейское зерно, они увидели в европейской культуре "новый завет", записанный в самом сердце человека, и восторженно приняли его. Многие из них продолжали чувствовать себя при этом евреями, и именно из такого рода людей произошли сионисты. Кто-то пожелал ассимилироваться, но кто-то попробовал вдохнуть секулярную духовность в еврейскую жизнь.

При этом расхождение между религиозными и светскими евреями (дорожащими своим происхождением) казалось неразрешимым. Рабби Рафаэль Гирш действительно обозначил "новый путь", на котором впоследствии сформировался религиозный сионизм, признавший религиозный смысл многих форм секулярной духовности, и прежде всего сионизма. Так р.Кук пишет: "В конце дней появилось движение, полное противоречий и крайностей, полное света и тьмы, претендующее на роль Спасителя Израиля, и есть в нём от света Машиаха".("Исраэль у-тхиято" 20)

Но по большому счету, светский мир и сегодня презирает остающееся "мумией" религиозное общество, которое со своей стороны презирает "европейские ценности", видя в них подлог и угрозу еврейству. Иудаизм не впустил в себя секулярную духовность, которая и сама по-прежнему ему глубоко враждебна. По большому счету оба мира остаются и сегодня в Израиле так же непроницаемыми друг для друга, как два века назад в Германии.

Можно ли вообще спаять эти миры? Может ли вообще кто-нибудь представить их друг другу как равно авторитетные, как параллельные? И тут становится ясно, что если это кому-то вообще под силу, то как раз только Машиаху. Только его духовный авторитет способен инициировать процесс обновления всего израильского общества, и как следствие этого, всего израильского законодательства, преобразуя его в Закон, действительно имеющий как еврейский, так и демократический характер. Причем примирив в еврейском обществе светский мир с религиозным, Машиах одновременно примирит собственно еврейский мир с внешним миром, с миром Эдома, осуществив тем самым другую свою миссию, о которой Рамбам в "Гилхот малахим" пишет: "И будет Эдом завоеван" - Давидом, как сказано: "И стали эдомитяне рабами Давида" (Диврей гаямим I, 18:13). "И будет Сеир завоеван врагами его" - царем-Машиахом, как сказано: "И поднимутся избавители на гору Сион, судить живущих на горе Эсава" (Овадья, 1:21).