Россию заботят в Сирии масштаб иранского влияния и судьба повстанцев

В конце октября в Астане пройдет встреча высокого уровня, посвященная сирийскому урегулированию. Об этом объявила пресс-служба МИД Казахстана. Как уточняется, участники седьмых по счету переговоров должны рассмотреть "положение о рабочей группе по освобождению заложников, заключенных, передаче тел погибших и поиску пропавших без вести". Очевидно, речь зайдет и об эффективности зон деэскалации.

Министр обороны России Сергей Шойгу на этой неделе провел две важные с точки зрения сирийского урегулирования встречи – со своим израильским коллегой Авигдором Либерманом и спецпосланником ООН по Сирии Стаффаном де Мистурой.

По итогам беседы с Либерманом глава российского оборонного ведомства сообщил, что антитеррористическая кампания в Сирии близится к завершению. "Есть несколько моментов, которые требуют срочного решения и обсуждения перспективы дальнейшего развития ситуации в Сирии, – заявил глава оборонного ведомства РФ. – Помимо вопросов нашего военного и военно-технического сотрудничества, конечно, главным и основным является вопрос, связанный с борьбой с терроризмом и с ситуацией в регионе".

Одной из тем встречи военных министров стала иранская политика в регионе. "Мы действуем ответственно и решительно, – говорится в заявлении Либермана, которое было опубликовано после разговора с Шойгу. – Мы не станем вмешиваться во внутренние дела Сирии, но при этом мы не позволим Ирану и "Хезболле" превратить ее в форпост против Израиля и не допустим передачу высокотехнологичного оружия из Ирана через Сирию в Ливан". Недопустимыми для израильской стороны кажутся и некоторые действия армии президента Башара Асада. Так, в день переговоров между Шойгу и Либерманом ее авиация нанесла удары по батарее ПВО, принадлежащей правительственным силам, под Дамаском. Российская сторона была поставлена в известность. Удар стал ответом на давний обстрел израильских самолетов, осуществлявших наблюдательный полет над Ливаном.

Беседа Шойгу с де Мистурой касалась вопросов межсирийского примирения. Так, спецпосланник ООН заявил, что он вместе с главой российского оборонного ведомства обсудил перспективы перехода от установленных ранее зон деэскалации к более устойчивому формату перемирия. "Эта встреча, как и все встречи с господином министром, была очень полезна и прошла в конструктивном ключе. Это очень своевременная и важная возможность обсудить перспективы перехода от зон деэскалации к более устойчивому политическому урегулированию в Сирии", – сообщил де Мистура журналистам. Вопрос об урегулировании теперь вырисовывается наиболее явно с учетом того, что многонациональный альянс Демократические силы Сирии (ДСС) заявил об освобождении "столицы" "Исламского государства" (ИГ, запрещено в РФ) – Ракки. Битва за город широко трактовалась как финальная часть борьбы с самопровозглашенным "халифатом".

В экспертной среде предостерегают от иллюзий по поводу эффективности существующих форматов урегулирования. "Соглашение о деэскалации в полной мере так и не удается реализовать, – заявил "НГ" начальник Центра исламских исследований Института инновационного развития Кирилл Семенов. – Недавние события это наглядно продемонстрировали. Когда начались военные операции против "Хайят Тахрир аш-Шам" в Идлибе, то под удары попали и многие фракции, подписавшие соглашение о деэскалации. Одновременно с этим бои развернулись и в Восточной Гуте – районе Дамаска, никак не связанном с провинцией Идлиб. Там началось наступление против группировок подписавших договор – "Джейш аль-Ислам" и "Файлаг ар-Рахман", хотя в этом районе уже было объявлено о создании контрольно-пропускных пунктов с российским присутствием. Под вопросом остается создание механизмов контроля над режимом деэскалации, предотвращения провокаций и точечных мер воздействия против нарушителей, чтобы это не затрагивало все фракции, которые не участвовали в подобных провокациях. Самое главное – пока неясно, как делить северную зону в районе Идлиба".

Вряд ли после заявлений РФ о том, что кампания по борьбе с террористами приблизилась к концу, российская сторона быстро покинет территорию ближневосточной страны, считает аналитик. "Баланс сил в Сирии такой, что в случае вывода российской группировки силы режима Асада могут лишиться возможности успешного проведения наступательных операций, – убежден Семенов. – Как показали события в той же Восточной Гуте, без поддержки ВКС РФ армия Асада неспособна преодолеть организованное сопротивление сил оппозиции. Правительственные силы неустойчивы. Сегодня они могут наступать, а завтра, пропустив удар, начать отступление, как это было в случае с контрударом ИГ в Хомсе и Дейр-эз-Зоре. Не будь поддержки ВКС РФ, ситуация могла бы сложиться критическая, и это притом, что сил ИГ на востоке Сирии остается не более 8 тыс., тогда как оппозиция имеет до 120 тыс. Поэтому российское военное присутствие необходимо для устойчивости режима Асада до тех пор, пока мирный процесс не станет необратимым".

Пока астанинский процесс решает практические вопросы перемирия, на поверхность всплывают более масштабные трудности. "Тема ИГ – это больше не проблема политического характера, – заявил "НГ" редактор российского бюро издания Al-Monitor Максим Сучков. – Более широкая проблема – что делать с оставшимися группами оппозиции. В пригороде Дамаска, к примеру, действительно есть крупная оппозиционная группировка, которая готова присоединиться к политическому процессу, но с условием, что ее интересы будут учтены. Здесь Москва может сыграть конструктивную роль. Кажется, что Асад не очень готов включать их в будущую политическую конфигурацию. Вопрос в том, есть ли у Москвы рычаги влияния. Вторая крупная проблема – это то, ради чего Шойгу и летал в Израиль. Она заключается в том, как России определить для себя допустимые пределы иранского влияния. Я пока не уверен, что у Москвы есть четкое представление на этот счет. Третий аспект, связанный с Ираном, – это действия американцев. Здесь вопрос в том, насколько американская коалиция против ИГ будет потом антииранской, то есть готовы ли США переориентировать тех инструкторов, которые сейчас есть в Сирии, на борьбу с иранским влиянием".