То, что случилось два раза, непременно случится и в третий. (Самая нелюбимая поговорка Насера)

Ничто так не отвлекает от здорового образа жизни, как борьба за существование. И с каждым годом она все дороже. В 2015 году "гибридные" войны и террор обошлись миру более чем в 13,6 триллионов долларов, что составляет около 13% мирового ВВП. И еще, как говорится, не вечер. Между тем, по данным ООН, от голода каждую минуту умирают 12 детей. А хроническую нехватку продовольствия испытывает население почти сорока стран. И все они фактически бывшие европейские колонии. У англичан, кстати, до сих пор в ходу поговорка: "Годы берут свое, а Британия - свое". Поэтому и жить надо так, чтобы депрессия была у других. И ведь живут. Сжигая за собой мосты, которые сами не строили. Французы тоже всегда думали, что есть только два вида стран: Франция и все остальные. До тех пор, пока Мануэль Вальс не заявил вдруг в Иерусалиме: "Судьба Франции, как и судьба всего Евросоюза, решаются здесь, на узком пространстве между Израилем и Рамаллой".

Если б я был Мюллером-Броневым, то непременно бы сказал: "А вас, Вальс, попрошу остаться!". Французский премьер, сам того не осознавая, попал точно в "яблочко". Да, этот безжизненный, казалось бы, клочок земли можно сравнить разве что с нервной системой. Он для человечества одновременно и нервовстряска, и красная нервотряпка. Это, похоже, судьба. Или неизлечимая, если хотите, форма рока. "Исключительно плодородна эта земля, - писал о своей родине незадолго до разрушения Второго Храма Иосиф Флавий. - Она изобилует пастбищами и усажена разнообразными деревьями... Цветущий сад, где ни один клочок не остался заброшенным". Прошли века, и совсем другую картину рисует Рамбан. "Что сказать тебе о состоянии страны... Она совершенно заброшена и велико ее опустошение... Но в самом большом запустении и разрухе пребывает Иерусалим", - сообщал он в 1260 году в письме сыну, оставшемуся в Испании.

И шестьсот лет спустя в 1867 году Марк Твен наблюдал все ту же безрадостную картину: "Край скорбного безмолвия. Запустение достигло такой степени, что невозможно даже представить себе, как эта земля может плодоносить… Эта страна перестала быть частью реального, живого мира". Сами собой напрашиваются строки из Торы: "И опустошу Я страну вашу, и враги ваши, живущие на ней, будут разорены…". (Дварим 26:32). Вторую часть этого предложения христианские богословы обычно опускают, делая акцент на другом отрывке: "И придет чужеземец из дальней страны, и увидит бедствие той страны и недуги ее, которыми поразил ее Б-г: сера и соль, пожарище - вся страна; не засевается она, и не растет и не поднимается из нее ни одной травинки - как после уничтожения Сдома и Аморы... И скажут все народы: "За что поступил Б-г так с этой страной? Чем вызван великий гнев этот?"". (Дварим 29:21-23).

Вселенская церковь умело манипулировала этими вырванными из контекста библейскими строками, считая их лучшим доказательством того, что Б-г отверг еврейский народ. И даже чудесное возрождение Израиля ничуть не поколебало их уверенности. Но когда бесплодная пустыня, как по мановению волшебной палочки, превратилась в цветущий сад, показное безразличие мгновенно сменилось откровенной враждебностью. Не потому ли весь, по сути, христианский мир сегодня так рьяно поддерживает вымышленный "палестинский" народ? "И приведет тебя Господь, Б-г твой, на землю, которою овладели твои отцы, и ты овладеешь ею, и Он будет благотворить тебе и умножит тебя (больше), чем отцов твоих". (Дварим 30:5). Даже кумир московской богемы 70-80-х годов выкрест Александр Мень, заметно отличавшийся своими либерально-модернистскими воззрениями, видел в этом всего лишь очевидное доказательство существования Высшей силы. За что, в конечном счете, и поплатился головой.

Мы любим шоколад не за его обертку. Хотя и без красивой обертки, он был бы не совсем шоколадом. Без формы нет содержания. Как, впрочем, и содержание определяет форму. А в итоге - полная... путаница. Классический пример тому, казалось бы, всесторонне изученная Шестидневная война. Чем подробней мы узнаем о ней, тем больше возникает вопросов. Более того, по логике, она вообще не должна была начаться. Перевернем страницы истории. Еще весной 1967 года ничто не предвещало бури. Египет все глубже втягивался в гражданскую войну в Йемене, где сражались его восемь элитных бригад. Гамалю Насеру было не до Израиля. Но утро вечером мудреней. В апреле министром обороны СССР стал Андрей Гречко, бывший командующий 18 армией, где начальником политотдела служил полковник Брежнев. И тут сработал старый советский принцип: если бросить свежий огурец в бочку с солеными, то он тоже вскоре станет соленым.

Не прошло и месяца, как Москва официально уведомила Каир, что Израиль сконцентрировал на северной границе от 11 до 13 мотопехотных и танковых бригад и готовится напасть на Сирию. Это была явная ложь, в которой быстро убедился срочно вылетевший в Дамаск начальник египетского генерального штаба Мухамед Фавзи. Но российские депеши, включая данные разведки, шли одна за другой. Насер не понимал, чего хотят русские. И поэтому срочно командировал в Москву военного министра Шамса Бадрана. Не столько для переговоров о поставках оружия, сколько для прояснения ситуации. Во время встречи с Алексеем Косыгиным Бадран, используя "домашнюю заготовку", открыто попросил разрешения на "превентивный удар по Израилю". Косыгин ответил уклончиво: "Советский Союз против агрессии, но если в конфликт вмешаются США, то и мы не останемся в стороне". Переговоры с Гречко тоже не внесли ясности, но перед вылетом в Каир Бадрана неожиданно пригласили в министерство обороны, где в его честь устроили прощальный банкет, ставший, кстати, с тех пор традиционным. И тогда, уже в неформальной обстановке, подвыпивший министр обороны, сделав нецензурное выражение лица, вдруг бросил фразу, ставшую роковой: вы, дескать, только начните, и мы вас немедленно поддержим.

Это была не какая-то там свежесмороженная глупость. Не пьяный угар. И даже не эмоциональный порыв. Ситуация как будто сама собой вышла из-под контроля. И все пошло наперекосяк. Египет в ультиматийной форме потребовал вывести "миротворческие силы" ООН с Синайского полуострова, и генсек У Тан к изумлению не только самого Насера тут же распорядился немедленно начать их эвакуацию. Америка не отреагировала, хотя это было грубейшим нарушением резолюции Генассамблеи ООН. Тогда вдовесок Египет закрыл Тиранский пролив, что было фактически равносильно объявлению войны. Застигнутый врасплох Совет безопасности постановил снять морскую блокаду. На что Каир ответил категорическим отказом.

Возникла совершенно парадоксальная ситуация. Никто не хотел войны. Ни Насер, который не был к ней готов, ни пребывавший в прострации У Тан, ни американцы с русскими, выяснявшими в то время свои отношения во Вьетнаме, ни, тем более, Израиль. И, тем не менее, каждый внес свою лепту в то, чтобы она вспыхнула. Последним отчаянным шагом остановить ее стало жесткое израильское предупреждение Иордании. Такое же письмо ушло по дипломатическим каналам и в Бейрут. И Ливан благоразумно отошел в сторону. А король Хусейн отправился в Каир. На встречу со своим самым заклятым врагом. И после шестичасовых переговоров с Насером вернулся домой с "оборонительным пактом". Много лет спустя он признался, что и сам не понимает, как дал втянуть себя в эту авантюру. Тут уж поневоле напрашивается аналогия: и ожесточил Б-г сердце короля.

Можно, конечно, найти и другие объяснения. Но судьбу не перехитришь. Сколько заранее не продумывай и не рассчитывай, все равно всего не предусмотришь. Даже погода порой не оправдывает возложенных не нее прогнозов. Поэтому и сказано, что "лист не упадет с дерева без ведома Небес" и "человек не поранит пальца на ноге, если об этом не решено на Небесах" (Талмуд, трактат Хулин, 7б). Вот и получается, что обычно крайне осмотрительный и осторожный король Хусейн полез с открытым забралом на штурм "сионистских редутов" только ради того, чтобы мир услышал голос израильских десантников: "Теперь в наших руках весь Иерусалим!". А липкий страх, густым смогом окутавший евреев, в одночасье сменился безудержной всенародной радостью. Маршал Гречко, как вскоре выяснилось, тоже пошел ва-банк вовсе не случайно. Шестидневная война спровоцировала другую войну - с почти полностью ассимилированными советскими евреями, которая вернула им, казалось, навсегда утраченную национальную гордость и достоинство. И эту войну, растянувшуюся на двадцать лет, Кремль снова проиграл вчистую. Ибо за ней опять же незримо стоял Тот, чьи чудеса мы постоянно самым бессовестным образом приписываем себе.

Без учета этого "побочного эффекта" трудно разобраться в лабиринтах современной политики, где больше не срабатывает правило соленого огурца, потому что все мы из разных бочек, и в каждой из них свой "рассол". Понятия "здравый смысл" и "логика" отошли на задний план, если вообще не исчезли. Ну, какая логика, скажем, в недавнем назначении Лайлы Алауа, которая курирует теперь вопросы внутренней безопасности. Вы спросите, за какие заслуги? Может быть, за ее утверждение, что "теракты 11 сентября изменили мир к лучшему"? И это еще не самое хлесткое выражение 25-летней эмигрантки из Сирии, только в прошлом году получившей американское гражданство. Видимо, в Америке перевелись квалифицированные специалисты, коль приходится прибегать к услугам безвестных эмигрантов. Или это просто очередная президентская блажь?

Свобода - это не то, что дают, а то, что нельзя отнять. Но внутренний голос всегда подскажет, какое из ошибочных решений лучше всего выбрать. FBI ищет потенциальных террористов исключительно в мусульманских общинах. Однако о связи исламского подполья с террором говорить запрещено. На этот счет есть соответствующее распоряжение генпрокурора Лоретты Линч. А что же Конгресс, Верховный суд, Fourth Estate, как любят называть себя средства массовой информации? Почему не слышно их голоса? Такое ощущение, что природа щедро одарила их всех интуицией, и на этом подарки кончились. Бывший министр обороны США Леон Панетта сам, возможно, того не подозревая, обратил внимание на интересную деталь. Выступая в Вашингтонском институте ближневосточной политики, он сказал, что ему было трудно работать с президентом, поскольку тот не понимал многих совершенно элементарных вещей. Например, его очень раздражала необходимость выполнения ряда претивших лично ему союзнических обязательств. Особенно связанных с проблемами безопасности Израиля, которые в последние десятилетия превратились в один из важнейших приоритетов американской внешней политики.

Проще всего списать это на обычную человеческую слабость. Но тогда и обвинять Барака Обаму в раздвоении личности так же бессмысленно, как объяснять его словесную войну с абстрактным "экстремизмом" тяжелым индонезийским детством. И дело не в том, что он рос в исламской среде и полностью впитал в себя ее культуру, хотя это тоже не могло не наложить своего отпечатка. Ведь, если вдуматься, той же идеологической платформы придерживаются и Ангела Меркель, и Дэвид Кэмерон и Франсуа Олланд, несмотря на то, что они воспитывались на совершенно иных нравственных ценностях. Что же их в таком случае объединяет? Ответ, как это ни парадоксально, мы находим в Торе. Эсав ненавидит Яакова. За то, что тот отвергает его "эластичную мораль". И этим все сказано. Это не слепая вражда. Это два абсолютно разных полюса. Поэтому, как поясняет Раши, "когда один поднимается, другой падает" (из комментария на Берешит 25:23).

Сквозь эту призму надо оценивать и любые происходящие события. В арабском мире или в самой Америке. В республиках бывшего Советского Союза либо в Латинской Америке. Наложите эту "кальку" на политическую карту мира, и все станет на свои места. Будь то новое исламское нашествие в Европу, грозящее полным ее поглощением, или "неожиданная" победа сторонников Brexit, которая может разрушить не только европейское содружество, но и саму Великобританию. Причем гораздо быстрей, чем мы думаем. Играя с жизнью в прятки, лучше всего прикинуться рабом слепой случайности. Тогда и не возникнет вопроса, может ли Америка Трампа позволить себе отдать Европу на растерзание ислама? Ибо ответ заранее известен. Если, конечно, исходить из здравого смысла. Но, следуя тому же здравому смыслу, слишком трудно представить себе Трампа в Белом доме.

Все нынешние международные разногласия - это, образно говоря, родовые схватки предмессианской эпохи. О ней, этой эпохе, мудрецы размышляли еще две тысячи лет назад. "Сказал раби Ицхак: все правители мира перессорятся друг с другом" (Песикта Раббати, 37, 2). И действительно, как видим, перессорились. Да так, что никто никого и слышать не хочет. А знаете, из-за чего переругались? Из-за украденной Торы, которую каждый норовил перекроить и перешить на свой лад. Но "костюмчик" (как христианская Библия, так и мусульманский Коран) оказался не по размеру. Просто раньше это не очень бросалось в глаза. Но теперь, когда падающий Эсав увлек за собой и Ишмаэля, этого не видит только разве что слепой. И такое ощущение, что Генассамблея ООН скоро соберется если не на похороны, то на свой последний конвульсиум. Ну и чудненько. Хорошо там, где нас нет. Хотя и плохо, что нас нет там, где хорошо. Пока, во всяком случае. Но и это исправимо.