«Европа дает неправильные установки, первой начав использовать энергетику в качестве политического инструмента», — заявил в эксклюзивном интервью «Эксперту Online» чрезвычайный и полномочный посол Исламской Республики Иран в России Махмуд Реза Саджади. Несмотря на это, Иран не намерен отказываться от переговоров в формате «шестерки». Политика Запада, по словам посла, не повлияет на работу МАГАТЭ на иранских ядерных объектах: инспекторы смогут попасть на любое предприятие, включая завод «Форду».— Господин посол, Иран придумал очень остроумный ответ на санкции ЕС — ввести жесткие меры в отношении продажи нефти в сам Евросоюз. Это лучше блокады Ормузского пролива. В Тегеране говорят, что отказ европейцев от иранской нефти ударит только по Европе. Российские эксперты утверждают, что Иран теряет в результате санкций существенные деньги. Можно это показать в цифрах? Как скоро вы сможете найти покупателей на ту нефть, которая не будет продаваться европейцам?

— 18% нашей нефти мы продавали в Европу. У нас есть опыт резкого падения возможностей экспорта нефти: когда Ирак напал на Иран, был предпринят мировой сговор, в результате которого мировая цена на иранскую нефть снизилась до 8 долларов за баррель. С одной стороны, у нас были очень большие расходы на военные нужды, с другой — Ирак бомбардировал наши танкеры и не давал нам экспортировать, да и та нефть, что мы продавали, стоила 8 долларов. Но Иран сопротивлялся и победил в войне.

Сегодня заведомо можно сказать, что и нынешнее эмбарго не принесет успеха европейцам. Потому что у нас хорошие золотовалютные запасы, мы не воюем сейчас, к тому же стоимость нефти в 10 раз больше.

Отмечу, весь мир должен обратить внимание на один момент: Европа дает сегодня неправильные установки. Никто до сих пор не использовал энергетику в качестве политического инструмента. Но Европа начала сегодня эту игру. Раз покупатели объявляют производителям эмбарго, то может наступить тот день, когда производители объявят эмбарго покупателям. Эти игры очень опасны, и первыми их жертвами могут стать европейцы.

— Я знаю, что в Тегеране сейчас разрабатывают закон по объявлению эмбарго на поставки нефти в Европу, который должен вступить в силу раньше, чем европейское эмбарго против Ирана. Какова вероятность того, что закон этот будет принят меджлисом? И когда он может вступить в силу?

— В течение ряда предыдущих лет Запад был несправедлив к Ирану. Наш меджлис против действий европейцев. Я думаю, что этот законопроект пройдет парламент без труда. Думаю, что в силу закон может вступить в течение месяца после одобрения в меджлисе.

— Кому вы предложите нефть? Или будете снижать добычу?

— Сейчас много желающих купить нашу нефть. Мы заключаем контракты на полгода вперед. Даже некоторые нефтеперерабатывающие заводы в Европе, специально построенные для переработки иранской нефти, покупают ее через посредников. Покупатели стараются приобретать нефть у тех стран, которые не подвергаются влиянию мировых держав, так как это надежнее. При чувствительных ситуациях, если страна не независимая, для покупателей создаются трудности.

Планы Европы объявить эмбарго еще не означают того, что оно осуществится обязательно. И шанс того, что наше эмбарго вступит в силу, значительно больше шанса вступления в силу эмбарго со стороны ЕС.

— Будет ли новый законопроект содержать условия для ЕС вступления запрета на продажу нефти?

— Возможно, в законопроект внесут изменения и дополнения, пока сложно сказать, какой будет окончательный вариант.

— Эмбарго ЕС распространяется не только на нефть, но и на поставки оборудования для нефтедобычи и нефтепереработки. Почему Иран, для которого отрасль очень важна, не может производить это стратегическое оборудование самостоятельно? Почему оставляет возможность для манипуляций?

— Даже Россия, которая более 100 лет разрабатывает нефть, некоторые виды оборудования закупает за рубежом. А некоторые американские компании закупают оборудование в России. Иран не производит некоторое оборудование сам, потому что его производство нерентабельно. Но из-за санкций, возможно, мы будем вынуждены сами делать оборудование. Такая практика уже нам знакома. 30 лет тому назад мы почти все импортировали. Сегодня почти все делаем сами. Сейчас не XIX век, когда индустриально развитыми были только европейцы.

— Давайте поговорим немного об Ормузском проливе. Когда Иран заявил о намерении перекрыть пролив, то изначально было понятно, что это вызовет бурную реакцию Запада — и США, и Европы. Зачем было сделано такое заявление?

— Есть определенный список мер противодействия в случае угрозы нашей безопасности. В этом списке — закрытие Ормузского пролива. Когда мы видим, что из другой далекой точки мира некоторые страны позволяют угрожать нашей независимой мощной стране и грозить нашей безопасности, мы считаем, что имеем право действовать исходя из целесообразности. Мы должны реагировать на агрессию в отношении нашей страны. Скорее нужно задавать вопрос, что делают авианесущие крейсеры западных стран в районе Персидского залива?

— Так вот после вашего заявления о блокаде пролива эти флоты из разных точек океана направились в ваш регион. И подобрались к Ормузскому проливу!

— Нет, вначале они заявили об ударе по Ирану. И направили свои крейсеры в район Персидского залива. А мы потом уже объявили, что если на Иран будут нападать, то мы будем защищаться всеми средствами. Первая угроза исходила от Запада.

— Разве не так все было: в декабре Иран провел учения ВМФ, запад осудил и пригрозил эмбарго на нефтяные закупки, Иран ответил, что если ЕС пойдет на этот шаг, то будет перекрыт Ормузский пролив? И после этого авианосцы отправились в регион.

— Это не так. Вначале Израиль объявил, что нанесет удар. Военные учения в Персидском заливе прошли после угрозы нападения.

— Какова вероятность того, что в Ормузском проливе возникнет новая горячая точка?

— Это зависит от мудрости западных политиков. Иран — не авантюрист. Мы совершили революцию, чтобы стать независимыми, чтобы строить страну и обеспечивать благоденствие нашему народу. Мы не хотим создавать кризис в проливе, но не хотим и подчиняться угрозам.

Во время ирано-иракской войны Кувейт помогал Саддаму Хусейну миллиардами долларов. Но когда Ирак напал на Кувейт, мы открыли границы для кувейтских беженцев. Мы открыты для милосердия.

— Таким образом, в ответ на экономические санкции ЕС вы не собирались и не собираетесь закрывать Ормузский пролив, так?

— В отношении эмбарго — нет, если будет военная угроза — закроем. Эмбарго заведомо обречено на провал. Это мы не считаем серьезной угрозой против Ирана.

— В прессе часто обсуждается, что Иран согласился на прием инспекторов МАГАТЭ и на переговоры в формате «шестерки» по ядерной программе только после того, как ЕС ввел санкции и Запад вывел флоты в регион. Есть взаимосвязь между этими событиями, как вы считаете?

— Я считаю, что так говорят, чтобы спровоцировать Иран. Они хотят сказать, что Иран испугался. Они хотят, чтобы мы прекратили все эти действия (переговоры с «шестеркой» и прием инспекции МАГАТЭ. — «Эксперт Online»). На самом деле все эти действия мы предпринимали заранее. Наш министр иностранных дел в Бонне в ноябре 2011 года сказал госпоже Эштон, что Иран готов к проведению переговоров. Что касается визита инспекторов МАГАТЭ, мы заблаговременно согласовали эти вопросы с агентством. И объявили об этом.

— А «план Лаврова» — это основа будущих переговоров или есть другие предложения?

— Переговоры идут вокруг этого плана, Иран им интересуется. Мы знакомы с версией российской стороны, российская сторона знает о нашей позиции, мы ведем консультации по внесению дополнений и исправлений в этот план. Наши переговоры проходят в дружественной конструктивной атмосфере.

— В какой части вы хотите внести уточнения? Что вас не устраивает?

— Что касается создания атмосферы доверия, мы уже прошли по этому пути, сейчас очередь европейской стороны. Несоблюдение правил со стороны «шестерки» усугубляет проблему. У нас с Россией хорошее взаимопонимание — обе страны хотят решить этот вопрос. Когда выступает глава МИД РФ Сергей Лавров, то мы всегда видим положительную позицию по Ирану. Он раскритиковал односторонние санкции Запада, сказал, что все действия спланированы для нанесения удара по режиму и народу, что Запад мстит Ирану и что такие действия не минимизируют риски, связанные с ядерным оружием. Запад теряет своих партнеров — Россию и Китай, значит, что-то у них неправильно.

— В какой мере готов согласованный план? Когда могут начаться переговоры?

— Если бы в разговоре участвовали только Россия и мы, то уже давно решили бы все вопросы. Но Россия хочет еще добиться и понимания и согласия Запада, чтобы они приняли план России. Дата переговоров пока неизвестна. Надо начинать переговоры, а потом уже вносить уточнения и добавления.

— Может ли случиться так, что Иран скажет: я не готов к встрече «шестерки» из-за эмбарго ЕС?

— Нет, у нас такого условия нет.

— Хотелось бы поговорить о предстоящем визите инспекции МАГАТЭ к вам. Как кажется, глава МАГАТЭ не слишком позитивного мнения о ядерной программе Ирана. Вы намерены допустить инспекцию агентства туда, куда она захочет проникнуть. Например, на завод «Форду»?

— Да, действия МАГАТЭ неправильные, к сожалению. Были убиты наши четверо ученых, с которыми общались инспекторы агентства. МАГАТЭ публикует некоторые документы, достоверность которых не подтверждена. Американцы проталкивают неправильные установки в отношении Ирана, осуществляя давление на господина Амано. Независимо от этого мы не откажемся от сотрудничества с инспекцией. Никакого запрета для посещения «Форду» нет.

Мы создали этот завод по обогащению урана из-за угроз Израиля разбомбить центр в Натанзе. США и МАГАТЭ должны были отреагировать на эту угрозу Израиля, но они промолчали. По законам МАГАТЭ бомбардировка ядерных заводов — это военное преступление. На угрозы нужна ответная реакция мирового сообщества.

Мы создали новый завод на тот случай, если Натанз действительно будет разбомблен, чтобы работы по обогащению не прекратились. Мы за 180 дней до начала производства должны были известить МАГАТЭ, что мы и сделали. Еще до начала работы центрифуг. Но Барак Обама и Гордон Браун приняли эту весть как «горячую новость».

— Инспекторы смогут попасть на «Форду» куда захотят?

— Инспекторы смогут посетить этот завод.

— А вы не опасаетесь за безопасность этого завода, хоть он и хорошо укреплен и находится глубоко под землей?

— Если инспекторы будут исследовать местоположение завода, это не грозит его безопасности. Мы предусмотрели все условия обороны и защиты. Но мы подчиняемся правилам МАГАТЭ — инспекторы имеют право посещать ядерные объекты. У нас опасений за безопасность завода нет.