Если уж бороться за права, то до конца. Проблема в том, что даже прогрессивная Европа до сих пор не может решить, за чьи права она хочет бороться больше. Чаша весов склоняется то в одну, то в другую сторону; общественность бьется в расчетливо-истеричных дискуссиях на тему, кто же ущемляется в данный момент.

После того как права человека стали общепризнанными, возник вопрос баланса. Общество очень разнородно, и соблюсти все права не представляется возможным с практической точки зрения. В 60-х и 70-х в мире прошла волна релятивизма, когда подавляющее большинство ученых-социологов вдруг решила: "Запад более не может навязывать свою концепцию прав человека другим народам, у которых есть право на свою собственную культуру". Но развитие релятивизма это совсем другая история.

В начале двухтысячных, особенно после терактов, когда стало понятно, что терроризм не объяснить просто в терминах "везде есть плохие люди", релятивизм получил первый серьезный удар – но уже не на международном уровне, а на национальном, где начали возникать первые серьезные проблемы с мигрантами. Геттоизация, этническая преступность, трудности с формальными запретами въезда и внутреннего контроля документов – все это факты, без труда подтверждаемые банальной статистикой. В первую очередь, пострадали модели интеграции, и их тотчас же начали реформировать.

Мультикультурализм был одной из таких моделей, но как раз неудачи в мирном сосуществовании общества и в контроле за легальностью пребывания иностранных граждан привели к масштабной критике – причем со стороны всех политических направлений. Из наиболее конструктивной критики можно отметить то, что государство вело диалог с представителями групп, а дела внутри группы пускало на самотек, мол, "особенный культурный уклад жизни". В итоге отдельные индивиды остались незащищенными. Отдаленно похожая схема действует и в РФ, в Чечне, только с большим размахом и наличием "серых пятен", когда вообще некоторые аспекты жизни выяснить невозможно. В РФ, однако, проблема даже на таком, теоретическом уровне даже не начала изучаться.

Столкнувшись с проблемами, европейцы вспомнили, что личность – основная ценность Западного мира. Раздробив прежде сформированные ими же "культурные группы" (не совсем, конечно, но не суть), политики столкнулись с проблемой другого рода – что важнее, соблюдение права на культурные традиции или следование букве закона?

Вопреки распространенному заблуждению, только в последнее десятилетие в Европе начал воплощаться в жизнь принцип "минимальных прав человека". Тот минимум, который гарантируется законом и не может объясняться "культурными" традициями.

Одними из первых указали на такое противоречие, как ни странно, феминистки. Они посчитали, что соблюдение, например, исламских традиций в полной мере противоречит правам женщин, гарантированным государством. Бьешь жену – извольте, сударь, проследовать на нары.

Следующими были правоохранители – никаб мешает устанавливать личность. Затем последовали все остальные – гомосексуалисты, художники-критики, агрессивные либералы… Только нацисты не воспользовались возможностью заявить о себе, хотя могли бы.

В итоге современные тенденции таковы, что культурным группам позволяют сохранять идентичность при ряде условий, в первую очередь – при уважении к другим членам своей же группы. Существует, без сомнения, тысяча всяких нюансов, как в зависимости от страны, так и от личного вклада человека в общество. Общий принцип "минимума" Западному миру понравился настолько, что именно он сейчас продвигается на международных площадках, и с теми или иными поправками принимается даже в отсталых в этом плане странах, вроде Китая. Конечно, присоединение к декларациям ничего не гарантирует, но признавая базовые ценности европейской цивилизации человечество медленно, но неуклонно движется к прогрессу.