В связи с событиями во Франции российское общественное мнение вновь обратилось к обсуждению "проблемы" европейской политкорректности. Скорее даже не к обсуждению, а к осуждению. Вся, мол, проблема в том, что европейцы боятся говорить правду о засилье эмигрантов, о том, что они не хотят вписываться в западное общество, а те наглеют и навязывают Европе свои нравы.

Сразу замечу, что это не так и, что значительное количество мигрантов вписалось в западное общество. В том числе и, потому что благодаря политкорректности не чувствовали отторжения. Но проблемы есть, и они всегда были. Проблемы перемещения между разными странами людей с разной культурой и даже просто внешне отличавшихся от аборигенов. В середине XIX века в США переживали о немецком засилье. Все забыто. В начале ХХ века по США прокатились китайские погромы под постоянные толки о желтой угрозе. Сейчас "азиатов" в СЩА 17 млн. и Америка их спокойно переварила. Сейчас такие же переживания о мексиканском засилье. В конце XIX - первой половине ХХ века во Франции и в Германии сильно переживали о засилье мигрантов из других европейских стран. В основном евреев из Восточной Европы. Эти проблемы хорошо описаны у двух авторов. У Ромена Роллана в романе "Жан-Кристоф". И у Гитлера в "Майн Кампф". Только выводы они делали из них разные. И тогда многие, не только Гитлер, утверждали, что "эти галицийские евреи" в силу своего менталитета не в состоянии вписаться в европейскую цивилизацию. Вписались, правда, с ужасными жертвами. И кто теперь помнит эти предсказания? Но теперь появились другие "евреи".

Кстати вражда немцев и французов тоже казалось вечной и многие уважаемые авторы доказывали, что это из-за разности культур. В Германии были авторы, которые писали, что Германия никогда не примет ценности разложившегося Запада, олицетворением которого для них была Франция. А во Франции, что немцы не способны понять свободную галльскую душу, потому что живут под пятой ужасных тиранов – прусских королей и юнкеров. Оказалось, что и это преодолеваемые предрассудки. Во многом благодаря политкорректности, осуществляемой как государственная политика.

В этом смысле правы многие российские комментаторы, которые трактуют европейскую политкорректность не просто как проявление бытовой корректности и такта, а как системно выстроенную идеологию современной массовой демократии. Только одни видят в этом подавление инакомыслия, запрет честно сказать в чью-то "азиатскую рожу, что о ней думаю, а другие политику по обеспечению идейного и ценностного консенсуса, которое оберегает общественное спокойствие. Во многом, правда и то и другое. Вопрос только, хотим ли мы права на такое инакомыслие, которое оборачивается погромами.

Политкорректность действительно является одной из идеологических основ современного западного мира, но в России ее воспринимают скорее как каприз пресыщенного Запада. На наш, российский, манер современное западное общество выглядит если не странным, то смешным: там боятся употребления некоторых слов, подправляют историю в угоду современным политкорректным взглядам и т. д. Хотя, на мой взгляд, многое и России с ее многонациональным населением стоило заимствовать. Для описания многочисленных несуразиц политкорректности российские комментаторы не жалеет красок. Но они забывают о генезисе политкорректности, выросшей из воспоминаний о нацизме, возведшем ненависть ко всему непривычному и чужому, ко всякому меньшинству, в ранг государственной политики. Надо заметить, что, несмотря на такие воспоминания, победа поликорректности не была легкой и заняла несколько десятилетий изживания радикально правых взглядов, вытесненных, до недавнего времени, в маргинальность. Причем в первую очередь шла о преодолении предрассудков европейских народов друг к другу. Предрассудков, которые, в том числе, привели к двум мировым войнам. Возможно, обжегшись на молоке, западные демократии теперь дуют на воду, наверное, с некоторым излишеством, но, неполиткорректно говоря, такова человеческая природа — перебирать со страхами.

Парадокс восприятия в России произошедшей во Франции трагедии заключается в том, что погибшие журналисты явно не страдали политкорректностью. А их поднимают на щит люди, которые прославляют политкорректность, и осуждают, борцы с нею. Те, кто готов проклинать иммигрантов и европейскую политкорректность, не позволяющую это делать европейцам, осуждают погибших за их карикатуры, явно выходящие за рамки любой корректности и такта. А те, кто горой за права людей чужой культуры, в том числе культурно-религиозные, бросились грудью на защиту права этих журналистов рисовать за пределами всяких приличий. Господа, определитесь.

Во взглядах наших консервативных комментаторов ощущается истерический перебор со страхами перед политкорректностью. Страхами, что в европейских обществах, а что еще хуже и у нас, меньшинства станут диктовать свою безусловную волю большинству. В истории таких примеров не было. Хотя скорее существует другая опасность: рано или поздно нарастающий иммигрантский поток, или засилье в культурно-общественном пространстве других меньшинств, вызовет обратную реакцию и большинство скажет меньшинствам: "Надоели". Не это ли происходит во Франции, где за декорациями "национального единства в борьбе против реакции", нарастает влияние Национального фронта. И это сигнал меньшинствам, их лидерам и политическим лидерам Запада, к выбору новой стратегии ассимиляции меньшинств. Независимо от того, о каком меньшинстве идет речь. Потому что, если это произойдет – отторжение их большинством - то это действительно будут невеселые времена для всех. Мы все помним о них. А для России, которая бросила на самотек все проблемы миграции, ограничиваясь примитивными полицейскими мерами, это тоже знак: полицейские меры это не политика, а ее имитация.

Но, тем не менее, возвращаясь к политкорректности и отвлекаясь для простоты объяснения проблемы от наших реалий, зададимся вопросом что лучше, чтобы хутту и тутси относились друг к другу политкорректно, подавляя свои предрассудки, или честно резали друг друга. Это и к слову о тех, кто спрашивает, можно ли рисовать карикатуры на тех или других религиозных деятелей. Я думаю, что можно, но соблюдая не просто политкорректность, но простой человеческий такт и в вопросах и в ответах на них, и помня, что нам всем жить вместе. Тем более, что люди, задающие эти вопросы, относятся, как я понимаю, к поклонникам политкорректности.

Так что господа всем нам надо выбирать, что лучше: жить в условиях политкорректности, или при тех, кто ее не любит. Но вначале вспомните тех, кто ее не любил больше всего.