Представители двенадцати стран-экспортеров нефти, входящих в картель ОПЕК, собравшиеся в Вене 27 ноября, после многочасового обсуждения приняли решение не сокращать квоты на добычу нефти - 30 миллионов баррелей в сутки, действующие с декабря 2011 года.

В ответ мгновенно отреагировавший рынок, опустив в течение нескольких дней цену на баррель эталонной марки нефти «Брент» ниже семидесятидолларовой отметки, и обозначив 30% снижение стоимости по сравнению с июнем и минимум за четыре последних года.

Рынок нефти переполнен. Предложение превышает спрос, и этот факт неумолимо удешевляет нефть, неся хаос странам, чьи экономики сложены вокруг одной-единственной нефтяной трубы.

Аналитики объясняют текущее снижение спроса на нефть экономическим кризисом, охватившим промышленные центры планеты от Брюсселя до Пекина. Но наряду с регулярными колебаниями мировой экономики, оказывающими тактическое влияние, к нынешнему падению цен на нефть причастны и поступательные процессы, имеющие стратегическое значение.

Разработанные в США технологии добычи нефти и газа из горючих сланцев резко уменьшили американский импорт энергоносителей. В то время как в 2005 году США импортировали 60% необходимой нефти, в 2013 этот показатель сократился до 12% и продолжает уменьшаться. США, еще недавно являвшиеся крупнейшим импортером нефти, фактически ушли с рынка, оставив свой сегмент потребления невостребованным.

Теоретически, простейшим ответом ОПЕК на уменьшение спроса стало бы сокращение предложения, позволяющее сохранить цены. Однако в реальности ОПЕК не готов снизить выработку.

У каждой из стран картеля есть своя минимальная цена на баррель сырой нефти, необходимая для баланса национального бюджета. И если для Катара, Кувейта и ОАЭ она находится в районе 77-80 долларов, а для Саудовской Аравии чуть превышает 100 долларов, то Нигерии и Венесуэле, а уж, тем более Ирану и Алжиру, не говоря уже о не существующей в качестве единого государства Ливии, требуется цена чуть ли не в 2-3 раза выше сегодняшней.

При этом, пока состоятельные арабские страны могут позволить себе в «тощие годы» проедать запасы, накопленные в прежние «семь тучных лет», то изможденные коррупцией или радикальной идеологией (или ими обоими) экономики остальных государств, не обладая подобным запасом прочности, неумолимо погружаются в хаос.

Поэтому ни Иран, ни Венесуэла, ни Ирак, ни Ливия не готовы сокращать производство нефти, неизбежно снижая жизненно необходимые им доходы.

Арабские же страны, способные пережить снижение добычи, делать этого не хотят.

Во-первых, уменьшение количества добываемой и продаваемой нефти для них чревато неизбежной потерей, по крайней мере, части своей доли в мировом рынке. Теперь, когда США практически не покупают нефть, ее бывшие поставщики - Канада и Мексика, не входящие в картель ОПЕК, только и ждут возможности предложить свои услуги мировым потребителям. И так, с тех пор, как в 70-х годах прошлого века картель ОПЕК контролировал половину добычи всей мировой нефти, его нынешняя доля не превышает трети.

Во-вторых, болезненное для арабских стран Персидского залива снижение цен на нефть, убийственно для их злейшего врага и конкурента Ирана. Суннитские шейхи просто не могут отказать себе в удовольствии наблюдать за корчами своего опасного соседа.

И наконец, падение цен на нефть неизбежно снижает рентабельности добычи нефти из горючих сланцев. Саудовская Аравия, а вслед за ней и остальные нефтеносные арабские страны надеются задавить сланцевых конкурентов демпинговыми ценами.

В краткосрочной перспективе эта тактика может привести к успеху. Более того, снижение цен на нефть поможет преодолению экономического кризиса, что в свою очередь приведет к росту спроса на нефть и неизбежному ее подорожанию снова.

В то же время, указанная цикличность не способна изменить общую тенденцию. Непрерывное усовершенствование технологических процессов добычи энергоносителей из горючих сланцев ведет к неуклонному снижению себестоимости процесса. А это означает, что потолок, до которого смогут взвинчивать цену добытчики обычной нефти будет неумолимо снижаться.

К этому следует прибавить и последовательный рост доли альтернативных нефти и газу источников энергии и более эффективное использование энергии, ведущее к сокращению потерь.

И, скорее всего, США, которые в ближайшие годы обеспечат себя энергией, еще до этого полностью отменят запрет на экспорт нефти, введенный в качестве защитной меры против арабского шантажа в 1975 году, и сами превратятся в нефтяного экспортера.

Кроме того, энергетическая самодостаточность, которую по некоторым оценкам США достигнут через пару лет или даже раньше, неизбежно повлечет сокращение расходов на обеспечение своего влияния в Персидском заливе.

Почти четыре десятилетия военного присутствия в этом регионе, начиная с 1976 года, стоили США от примерно двух (согласно Марку Делуччи, Калифорния) до семи (по оценке Роджера Штерна, Принстон) триллионов долларов.

Теперь актуальность влияния уже не будет оправдывать ее необходимую высокую стоимость.

И это тоже, безусловно, положительно скажется на благосостоянии жителей США и темпах экономического роста страны.

Что касается Израиля, то выгоды от неумолимого сокращения мирового влияния картеля ОПЕК, почти целиком состоящего из врагов Еврейского Государства достаточно очевидны. Уже сейчас это выражается, в том числе и в растущем количестве стран мира, перестающем скрывать свои экономические связи с Иерусалимом.

В то же время, как точно заметил в своем блоге израильский политолог др. Гай Бехор, поскольку Израиль и сам недавно обнаружил себя в роли потенциального экспортера газа, найденного на прибрежном шельфе, неизбежное удешевление углеводородов с каждым годом требует от государственных чиновников, как можно более проворного преодоления бюрократических проволочек, чтобы поскорее вывести израильский газ на международный рынок.

И это не говоря о запасах горючих сланцев, обнаруженных в Приморской низменности страны (Шфела), по оценкам израильской компании Israel Energy Initiatives, эквивалентной 150 миллиардам баррелей нефти.

Возможно, Израилю не обязательно вырываться в ведущие энергетические экспортеры, и предпочтительнее оставаться международным производителем технологий и патентов, но обеспечить собственные потребности и получить доход от продажи углеводородных излишков, пока они еще в цене, очевидно стоит.